— Да ладно! Нас же тут никто не понимает! — махнула рукой Ёлка, но…
К ребятам подошел высокий мускулистый красавец — короткие пшеничные волосы, белозубая улыбка… А навстречу ему шагнул Шурик — радостный такой, как будто брата увидел!
— Дорово, вояка! — на чистом русском языке сказал подошедший. — Сколько лет!
— Родька! Привет, чертяка! — расцвел Саня.
Мужчины (ну, то есть этот белобрысый и Шурик) неуклюже обнялись, похлопали друг друга по спинам. У Ёлки отвисла челюсть. Ну ни фига ж себе у Санечки знакомые! И в каких неожиданных местах они водятся. Мда, маленькая у нас планета. Блин, даже на краю света, в горах, на русском языке осторожно трепаться надо.
— Вы чего, на охоту собрались? — улыбался тем временем тот, кого звали Родька. — И красотку эту с собой тащите? Оставьте девчонку нам, не мучайте ее! Оставайтесь здесь, красавица! Эти искатели приключений вернутся и заберут вас. Поверьте, по этим горам лазать — одно мучение, только ножки стройные зря попортите.
В этих его словах не было ни малейшей пошлости, никакого дешевого заигрывания. Просто человек от всей души предложил девушке свою компанию на то время, пока ее мужчины по горам с ружьями ползают.
— Спасибо, но нет! — очаровательно улыбнулась предложение Ёлка. — Это как раз я их на охоту вытащила. Я страсть как это дело люблю!
И еще раз улыбнулась. Не, ну бывают же девушки-охотники? Вот, может, и Ёлка из таких! Может, ее хлебом не корми — дай с берданкой по тайге побегать. Парень пожал плечами — мол, как хотите, и, похлопав Шурика по плечу, попрощался:
— Удачной охоты! Ежели кого подстрелите, сначала мне покажите, я скажу, можно ли этого зверя на общественном транспорте вывозить или он к отстрелу запрещен. Если запрещенный, будем думать, что с ним дальше делать. Ну все, пока! Жду!
Сашка поблагодарил доброго самаритянина, пожал его крепкую мускулистую руку и взглядом велел всем грузиться в машину.
— Сань, а это кто? — Ёлка подергала сидящего спереди Терминатора.
— Родька Булев. Мы с ним в армии служили вместе. Периодически связь поддерживаем. Тут вот случайно узнал, что их взвод в этих местах сон мирных граждан по контракту охраняет, позвонил, попросил с арсеналом помочь.
— Сашка, а почему ты нас не представил? — не затыкаясь ни на минуту, Ёлка засыпала телохранителя вопросами.
— А зачем?
— Ну, вроде так принято. Вот хорошо, ты мне сейчас сказал, как его зовут. А если бы я из тебя эту информацию не вытащила, я бы даже не знала, как к этому молодому человеку обращаться. Вдруг мне от него что-нибудь понадобиться — а я даже окликнуть его не смогла бы.
Шурик мрачно посмотрел на экран навигатора, остановил машину, заглушил двигатель и только после этого удосужился ответить:
— Не дай бог, чтобы тебе что-то когда-то понадобилось от этого человека.
Ёлка понимающе кивнула. Ага, мол, военная тайна и все такое. Но любопытничать не перестала:
— А он правда, что ли, думает, что мы на охоту едем? Он не догадался, зачем нам ружья?
— Он не думает. Его попросили положить что надо в багажник — он положил. А зачем нам это надо, ему категорически все равно. Меньше знаешь — меньше под пытками выдашь.
Элка выбралась из машины вслед за Шуриком и Женькой. Яман, тихо матерясь на фьюжне из русских и турецких неприличных слов, за шкирку вытаскивал из салона уборщика.
— Ну, давай, милый!
Ловко подхватив скованные наручниками, безвольно висящие руки малолетнего курда, Шурик вытащил из кармана заранее заготовленный шприц и ампулу.
Снял с иглы защитный колпачок, надломил стеклянный носик ампулы, ловко втянул ее содержимое в шприц и вколол непонятную мутноватую жидкость в вену связанного парня.
— Ну, дорогие мои… — осторожно опустив безвольное тело на землю, проговорил Терминатор. — У нас есть пять минут на передумать. Через шесть минут этот Сусанин придет в себя и поведет нас по лесу. Назад дороги уже не будет.
Время пошло.
Глава 40
Стоит ли говорить, что никто не передумал.
Стоит ли говорить, что, когда бедолага уборщик пришел в себя, над ним возвышались четыре сурово настроенных человека — трое русских и переводчик…
Следующие четыре часа Элка умирала. Она тащилась за мужчинами по извилистым горным тропам, царапалась об кусты, она устала как собака, она пятьсот тысяч раз поклялась себе больше никогда-никогда не вляпываться в подобные истории. И всегда-всегда слушаться Шурика! Вот говорил же он ей, умный человек: сиди дома, Эллочка, нечего тебе по горам скакать! А она, дурочка, мудрых советов не послушалась. Ой-ой-ой… Как же ноженьки устали-то…
Она несколько раз просила устроить привал — ее просьбы молчаливо игнорировались. Она пыталась жалобно скулить — не помогло. Получила тихое, шепотом, объяснение, что если она хочет получить пулю в лоб от невидимого снайпера, то пусть отойдет подальше, так как всем остальным жить хочется. Пулю категорически не хотелось — поэтому пришлось заткнуться.
А еще эти упыри заставили ее тащить два тяжелых пистолета! Конечно, в самом начале пути они не казались ей прям вот непосильной ношей, но уже к исходу первого часа Ёлке нестерпимо хотелось закинуть боевое оружие под куст, а потом соврать, мол, потеряла.
— Саш, сколько эта хрень весит? — шепотом спросила она у Терминатора, размахивая пистолетом.
— Без патронов — чуть меньше килограмма. У тебя с патронами. А тебе зачем? — так же тихонечко ответил ей Шурик.
— Да тяжелые они, заразы. Может, ты их понесешь? — Ёлка попробовала подлизаться к суровому телохранителю.
Но ничегошеньки у нее не получилось.
— Давай. А ты попрешь все это. — Сашка продемонстрировал девушке автомат и кучу каких-то непонятных железяк у себя на поясе. — Идет?
Ёлка замотала головой. Нет, конечно! Еще не хватало, чтобы она этот металлолом на себе в гору тащила.
— Вот и славно. А теперь заткнись и не издавай ни звука. Будешь трындеть — я тебе в задницу вколю успокоительное и ты тут у меня до завтра под кустом спокойно полежишь. Кстати, а это мысль.
Грациозной козой Элка отскочила от парня, рванула в хвост растянувшейся по тропе процессии и, не спуская глаз с коварного Шурика, молча побрела дальше. Вот ведь сволочь. Ну ладно, вот вернемся домой, я тебе покажу «успокоительное в задницу»! Если только, конечно, вернемся…
Так они и шагали: впереди семенил уборщик, показывая дорогу, за ним след в след шли, регулярно меняясь, Шурик или Женька, потом плелся Яман и замыкала почти бесшумно двигающуюся колонну злая и уставшая Ёлка. С двумя пистолетами. Блин, знать бы еще, как ими пользоваться. Застрелилась бы уже от отчаяния.
Через много-много лет, через много-много зим… А на самом деле это были всего-навсего часа четыре. Четыре часа мук и страданий! Шурик притормозил, внимательно осмотрел все вокруг и жестом показал всем, что надо опуститься на землю.
Все синхронно, не издавая ни звука, сначала сели на корточки, потом легли пузами на траву. Туда, куда показал Сашка.
