нужна была помощь, но Серина последовала за ним по короткой жесткой траве. Она наблюдала, как Алекс наклонился и, казалось, без всякого усилия поднял овцу на ноги. Она тяжело дышала, низко опустив голову, но все-таки стояла достаточно твердо, и Алекс отступил назад.
– Черт возьми, – пробормотал Алекс, когда овца пошатнулась. Он подхватил ее и удержал на ногах.
Серина спросила:
– Может быть, мы подержим ее вместе некоторое время, пока она не придет в себя и не восстановит равновесие?
– Может быть, но ты испачкаешься. – В голосе его прозвучала язвительная нотка.
– Ну и что? – Возмутившись, Серина присела возле тяжело дышавшего животного и подставила свое колено. Грязная шерсть, нагретая зимним солнцем, испачкала ее джинсы.
– Овца не очень приятно пахнет, – сказал Алекс и добавил: – На твоих руках и одежде останется ланолин – животный воск. И твои модные джинсы никогда не отстираются.
– Я знавала запахи гораздо хуже, чем этот, – сказала Серина, твердо встретив его взгляд.
– В таком случае спасибо за помощь, – холодно произнес Алекс. – Сегодня овец должны стричь, нам только надо поддержать ее.
Все это было как-то странно – стоять вот так рядом с тяжело дышавшим животным. Серина едва сдержала ироничную улыбку, гадая о том, сколько женщин, гостивших в красивом доме Алекса, имели дело с овцами?
А что бы сказали его конкуренты по бизнесу, если бы увидели его сейчас? В клетчатой рубашке, с засученными рукавами, обнажавшими сильные мускулистые руки, в джинсах из плотной ткани, соблазнительно обтягивающих узкие бедра, в сапогах, он стоял, широко расставив ноги, возвышаясь над Сериной на несколько дюймов.
Серина сама была не маленького роста и привыкла смотреть мужчинам прямо в глаза, не поднимая головы, поэтому чувствовала себя сейчас какой-то приниженной, слабой и в то же время защищенной…
Молчание становилось напряженным, поэтому Серина сказала первое, что пришло ей в голову:
– Я думала, что у фермеров в Новой Зеландии много пастушьих собак.
– Много? Каждый фермер имеет одну или две собаки.
Серина кивнула и отвела глаза в сторону, стараясь сконцентрироваться на солнечном дне, на пении птиц, которого она прежде никогда не слышала, на густом запахе овец – на чем-нибудь, лишь бы отвлечься от близости Алекса.
Ничего не помогало.
– Но я не фермер. Я бизнесмен. И у меня нет собаки, я подолгу не бываю здесь, а собакам, как и супругам, нужно общение для полного счастья.
– Поэтому ты не женился?
Эти слова совершенно непроизвольно сорвались с ее языка, и Серина, мгновенно пожалев о них, сжалась в ожидании резкого ответа.
Алекс ответил довольно холодно:
– Нет. Когда я женюсь, то по-другому организую свою жизнь. А ты почему до сих пор одна?
– Пока не тороплюсь. У меня впереди еще куча времени, – фальшиво-непринужденным тоном ответила Серина.
– Конечно, – лениво произнес Алекс.
Увидев его пронзительные глаза, она вспыхнула:
– В чем дело? Я испачкала лицо?
– Нет, не испачкала. У тебя изумительная кожа – ни пятнышка. Я просто загляделся на твои волосы, которые так красиво переливаются на свету. Но все же лучше надеть шляпу – солнце здесь палящее, даже зимой. Я дам ее тебе, когда мы вернемся домой.
Серина сглотнула комок в горле:
– Спасибо.
– Нельзя допустить, чтобы такая красивая кожа обгорела на солнце. – И, к ее изумлению, Алекс наклонился и поцеловал ее в нос.
Широко раскрыв глаза, Серина замерла, не в силах дышать. Солнце внезапно стало более ярким, краски – более насыщенными, а пение невидимых птиц в кустах – более мелодичным.
Наконец Алекс, выпрямившись, сказал:
– Посмотрим, сможет ли эта старушка держаться на ногах сама. Отпустим ее и медленно отойдем в сторону.
Почему-то сильно расстроившись, Серина повиновалась. Овца покачнулась, но Алекс, подавшись к ней, поддержал ее, и она встала более твердо. Через несколько секунд овца опустила голову и стала щипать траву.
– С ней все будет хорошо, – кивнул Алекс.
Они снова перебрались через ограду, и Алекс открыл для Серины дверцу машины. Но прежде, чем она села внутрь, он приобнял ее за талию и слегка прижал к себе.
У Серины перехватило дыхание. Она не знала, как женщины в таких случаях дают понять, что они согласны завязать любовный роман. Поэтому Серина последовала инстинкту: сначала вздохнула, затем уткнулась носом в его загорелую сильную шею и непроизвольно прикоснулась к ней губами.
Большое тело Алекса напряглось, отчего дрожь прошла по ее спине.
– Ты уверена, Серина?..
– Абсолютно. – Это слово прозвучало очень тихо, поэтому, чтобы у него не осталось никаких сомнений, она подняла голову и улыбнулась ему.
Ее затуманенный взгляд встретился с горящим взглядом Алекса.
– Ты всегда будешь спрашивать меня, уверена ли я?
Алекс наклонился и поцеловал ее в губы.
Этот поцелуй был всем, чего Серина так тайно желала, – страстной печатью, закрепившей их почти негласное соглашение. Смятенные мысли мгновенно улетучились, когда она ощутила его чувственные губы на своих губах.
Его руки, обнимавшие ее за талию, скользнули вниз, обхватили бедра и прижали к себе. Серина тихо вскрикнула, чуть не задохнувшись от этого эротического жеста, и Алекс впился губами в ее рот.
Серине показалось, что она очутилась в совсем неизведанном мире чувств, в котором главным было ее непреодолимое, невероятное желание. Она тесно прижалась к нему, и ей вдруг захотелось полностью раствориться в этом головокружительном чувственном мире…
Но через минуту Алекс оторвался от нее и сказал голосом, в котором слышались и страсть и досада:
– Кто-то едет.
Да, действительно. Когда он отпустил ее, Серина услышала шум мотора. Какая-то машина приближалась к ним.
Алекс поддержал Серину секунду, чтобы она устояла на ногах. «Совсем как та овца», – усмехнулась про себя она.
Нахмурившись, он взглянул поверх ее головы, и руки его бессильно упали:
– Линди.
Серина поняла, что он не слишком удивился. Интуиция, обычно появляющаяся у женщин в двусмысленных ситуациях, подсказала ей, что Линди явно заинтересована в Алексе. Возможно, они и росли как брат с сестрой, но Линди относилась к нему явно не как к брату.
Мурашки пробежали по коже Серины, когда она встретила недобрый взгляд женщины, остановившей возле них свой блестящий, чуть запыленный автомобиль.
– Что это вы здесь делаете? – спросила Линди, приоткрыв окно.
Алекс кивнул в сторону овец:
– Одна овца свалилась. Мы помогли ей подняться, но она все еще нетвердо стоит на ногах.
– О, бедняжка Серина! – сказала Линди, просияв улыбкой. – Не совсем приятное знакомство с окрестностями! Запах овечьего стада – это не очень романтично, да?
Махнув рукой, Линди тронулась с места, и мелкие камешки брызнули из-под колес.Уже в поместье Серина поблагодарила Алекса за поездку, а затем спросила:
– Можно я сделаю несколько снимков твоего сада?
Я не хочу, чтобы ты писала о нем, – резко сказал Алекс.
Я не буду писать, но мне хочется пофотографировать.
Он задержал на ней взгляд немного дольше, чем это было необходимо, затем кивнул:
– Ты всегда сама делаешь снимки к своим статьям?
– Сначала обращалась к специалистам, а сейчас фотографирую сама, – ответила Серина сдержанно, оскорбленная его недоверием. – Работая с Расселом, я стала интересоваться фотографией и изучила этот вопрос, насколько смогла. Мне повезло – Рассел критиковал мои снимки. – Она слегка улыбнулась. – Он меня не щадил, но именно от него я очень много узнала.
Губы Алекса сжались, затем расслабились.
– Мне надо сделать несколько звонков, – сказал он, – поэтому я удалюсь на час или два. Желаю тебе приятной прогулки по саду.Серина взяла фотокамеру и снова вышла в сад.
Глядя на роскошные цветы, она заново переживала поцелуи Алекса и поражалась тому, какое воздействие они оказали на нее.
«Он целовал меня как любовник», – мечтательно подумала она.
Усевшись под огромным деревом, Серина на секунду закрыла глаза.
Конечно, Алекс не был ее любовником. Истинная любовь, если она существовала на свете, означала безграничное доверие к любимому и убежденность в том, что он тебя никогда не оставит.
Истинная любовь была у Рози и Герда. Они знали друг друга с детства. А Серина видела Алекса всего лишь несколько раз в своей жизни, но отправилась с ним в эту сумасшедшую поездку на другой конец света.
Да, в ней мгновенно вспыхнуло влечение к нему, и ее странно возбуждало осознание того, что его тоже влекло к ней. «И я доверяла ему, иначе не поехала бы с ним в Новую Зеландию», – напомнила себе Серина.
Но его реакция в ответ на ее просьбу сделать снимки его сада свидетельствовала о том, что он не доверяет ей.
Серина принялась расхаживать по тропинке, залитой солнечными лучами, постепенно становившимися янтарными по мере того, как солнце опускалось за гряду западных холмов.
Было глупо чувствовать себя обиженной. Алекс явно ее не любил, так почему же она решила, что он должен ей доверять? Потому что сама она чувствовала к нему сумасшедшее, дикое, неразумное желание. Лишь одна мысль о нем мгновенно пробуждала ее тело к жизни, будто его заряжали электрическим током.
«Это страсть, – строго сказала себе Серина, – а не любовь».
– Забудь о нем, – вслух произнесла она, спугнув маленькую птичку с длинным красивым хвостом.
Та села на высокую ветку в нескольких футах от Серины, взглянула на нее черными глазами-пуговицами, а затем, громко пискнув, улетела
