она где-нибудь случайно одну из бестолковых блондинок задела, а та по глупости решила отомстить… Кто ж знает, какие шальные мысли забредают в красивые блондинистые головы?
Мысль, конечно, была идиотской, тем не менее, повинуясь какому-то внутреннему зову, Элка покосилась на кучкующихся в углу рыбешек.
Как это обычно бывает, очень даже вовремя покосилась. Потому что именно в этот момент от единообразно колышащейся золотистой массы вдруг отделилась одна особь.
Ага, похоже, это та самая красотка, что не смогла мэра возбудить.
Девушка вышла почти на середину зала, прокашлялась, как ведущий перед концертом, и обратилась почему-то к Бросту, а не к своему хозяину:
– Кирилл Сергеевич, а если я сейчас полностью сниму с вас все подозрения, вы меня к себе на телевидение возьмете? Вы не подумайте, я не дура, у меня высшее филологическое образование. И еще я курсы маркетинга закончила. Вы не пожалеете, – девица начала говорить довольно уверенно, но к концу своей речи все же сбилась на просительный тон.
Брост не сразу понял, что она к нему обращается. А когда понял, то почти простонал:
– Детка, если ты это сделаешь, я тебя прямо тут же приму на работу, на место этой сучки!
Все поняли, что «сучка» – это опальная Статская.
– А если ты и мою невиновность докажешь, я тебе «Порш» подарю, – себе под нос, но так, что услышали все, пробурчал новоявленный папаша.
Девчонка расплылась в блаженной улыбке, зачем-то поправила коротенькое платьице и очень уж как- то бесцеремонно подмигнула Кацу:
– За язык вас никто не тянул. Готовьте машинку.
– Когда у Николая Анатольевича ничего не получилось, – начала деваха рассказывать, – он на меня очень сильно накричал. Даже ударить попытался, но я увернулась.
Нахимов в этом месте повествования покраснел и заерзал. Девушка смерила его презрительным взглядом и продолжила:
– Я выскочила из ванной, но еще какое-то время пробыла в номере – мне надо было прийти в себя, поправить макияж. На все это у меня ушло минут десять. Когда же я вышла, а было это примерно в половине второго, может, минут на пять-десять позже, воспользоваться лифтом мне не удалось. Да чего я вам рассказываю, вы все в курсе, что он в тот день на ремонте был. Так вот, мне пришлось спускаться по лестнице. Собственно, это все не важно… – Рыбеха махнула наманикюренной ручкой, мол, что за чепуху я тут несу…
Публике эта ее изящная пауза вовсе не понравилась. Нахимова даже тумбообразной ножкой топнула, мол, не тяни резину, колись уже давай!
– А важно то, – блеснув хитрющими глазами, продолжила девушка, – что, когда я оказалась на втором этаже, меня чуть не убили дверью.
Наверное, в беспечной жизни блондинистой содержанки это странное событие действительно оказалось очень ярким моментом, очень уж возмущенно девица ресницами захлопала, правда, о чем она говорит и чем факт странной попытки убийства дверью может помочь опальному Бросту, никто не понял.
– А поближе к делу можно, любезная? – вклинился в повествование Кац. – Ну, дверью, и что с того?
Блонди ухмыльнулась и объяснила:
– В тот момент, когда я проходила мимо номера Мориши, дверь распахнулась с такой силой, что меня ею чуть не зашибло. Как я успела за угол отскочить, до сих пор не понимаю. Повезло, наверное.
Ладно, с дверью разобрались, теперь вот какой-то непонятный угол появился! Час от часу не легче! Господи, как же тяжело общаться с блондинками!
– Сразу за номером Ларски есть небольшой закуток. Там ваза огромная китайская стоит, – поняв, о чем идет речь, детектив пояснил это остальным. – Кстати, в этой нише действительно может спрятаться хрупкая девушка.
Француз с какой-то непонятной нежностью посмотрел на златоволосую русскую красавицу, мол, все верно, малышка, я понимаю, о чем ты говоришь, продолжай.
– Вот я как раз между стеной и вазоном застряла. Ноготь, кстати, сломала, пока выбиралась…
Поняв, что за эти несущественные подробности ее сейчас порвут на британский флаг, девушка затараторила:
– И когда я оттуда выбралась, то увидела убегающего по коридору человека. Человека, выбежавшего из номера Ларски. Так что если сложить пресловутые два и два и вспомнить приблизительное время убийства, то получается, что я видела убийцу.
Немая сцена. Пипл в ахуе. Ититская сила. Какого хрена…
– Какого хрена ты раньше молчала???
Элке показалось, что после такого нечеловеческого крика на альпийскую деревушку должна была сойти лавина растревоженного векового снега. И за лавиной – селевые потоки. И до кучи сбитый звуковой волной самолет тоже мог бы рухнуть. Ибо такой громкости ора ей до сих пор еще не приходилось слышать.
– Идея, ты где ж так орать научилась? – простонал Кац, когда к нему вернулся слух.
– Дорогая, я же просил тебя никогда больше так не кричать… – опасливо покосился на законную супругу Нахимов.
– Ну ты, мать, даешь… – прохрипел Никифоров.
– До этого момента у меня был музыкальный слух… – пожаловался окружающим Кирилл Брост.
– Как же я не догадалась в эту проклятую нишу заглянуть… – в послегрозовой тишине раздался спокойный женский голос. – Как же я не догадалась…
– Да, это была я. Девочка действительно видела, как я второпях выскакивала из номера Мориши.
На лице ухоженной бывшей помощницы телемагната не отражалось ни единой эмоции. Казалось, это восковая маска, а не лицо. Статская рассказывала. Но никто ей не верил.
– Я действительно понесла Морише деньги. И долго стучалась в номер. Дело в том, что происходило что-то непонятное. Время встречи было четко оговорено, за дверью ясно слышалось какое-то шевеление, но мне почему-то никто не открывал. На Ларски такое поведение было непохоже, поверьте, эта стерва бросила бы любые дела, из-под любовника вылезла бы, только чтобы забрать деньги. Уж я-то ее знаю… А тут – не открыла. Это я сейчас понимаю, что валить надо было оттуда со скоростью паровоза. А в тот момент я ужасно разозлилась. Вы не представляете, как мне осточертел этот проклятый саквояж с наличностью! Я всю дорогу над ним тряслась, из номера лишний раз не выходила, чтобы не дай бог какая- нибудь любопытная горничная на деньги не позарилась. Я же за день до отъезда всю эту сумму по копейке собирала! У меня столько наличности на руках никогда не было. Кирилл все деньги в казино просадил, а когда пришло время решать проблемы, этот наш трепетный лось запаниковал, ударился в истерику, и мне пришлось самой все организовывать! А теперь представьте – стою я в двух шагах от конечной цели, с чемоданом денег, как дура… И эта сучка дверь не открывает. Мне бы свалить оттуда по-тихому, на следующий день разобрались бы, что к чему… Но меня словно бес попутал! Зачем, ну зачем я эту дверную ручку дергать начала???
Статская вопросительно уставилась на детектива, словно тот мог найти ответы на ее риторические вопросы. Но д’Ансельм молчал. Белла вздохнула и продолжила:
– Ручка повернулась. Дверь оказалась незапертой. Естественно, я вошла… И чуть не споткнулась об Моришу. Знаете, первая мысль была: Ларски напилась до беспамятства и уснула на полу.
– Почему вы решили, что женщина пьяна? – перебил ее детектив.
– В номере пахло как в кабаке. Знаете, когда в помещении много пьют и не открывают окна, воздух становится очень тяжелым, затхлым. А еще на столике между креслами стояла бутылка коньяку и два фужера.
– Вы уверены? Именно два? – Детектив что-то подчеркнул в своем ежедневнике.
– Да. Точно, два.
– Интересно… Продолжайте, я вас слушаю…
Белла подняла на француза совершенно пустые глаза:
– А все, больше нечего рассказывать. Я решила разбудить Ларски, ткнула ее носком туфли в руку. А она
