«Во-первых, состав крови… Видишь ли, только в крови одной расы «лунное серебро» может раствориться полностью, теряя малейшие признаки формы и тем самым получая право возникнуть заново: ведь чтобы построить из камней новый дом, нужно сначала очистить с них следы старого раствора… Во- вторых, нельзя получить подарок, прокрадываясь в дом незваным гостем…»
Подарок? Ты так называешь жизнь?
«А как еще ее назвать?…» — Удивляется Мантия. — «Она, конечно, часто бывает предметом торга, но за рыночной суетой забывается главное: мать всегда дарит жизнь своему ребенку, а не одалживает или продает…»
Уговорила. Итак, получить жизнь можно только в дар. Но я никому и ничего не собирался дарить!
«Не собирался… Истинный дар всегда приносится без ведома дарителя, и в этом состоит его величайшая драгоценность…»
Хорошо, допустим. Но я и не приглашал осколки войти в меня! Что скажешь на это?
«О чем ты думал в тот миг, когда разбивал Зеркало?…»
Ни о чем приятном.
«Верно… Ты думал о том, что не существуешь, а это первый шаг к осознанию безграничной свободы, и Зеркало услышало твои мысли… Услышало, потому что само мечтало о разрушении границ… Никогда не представляйся пустым местом, любовь моя: тебя тут же поспешат заполнить. «Лунное серебро» так и поступило, ворвавшись туда, где, по твоим собственным уверениям, ничего не было…»
Ну и дела… Никогда бы не подумал, что из такой нелепости могут возникнуть большие проблемы.
«А так оно всегда и происходит…» — кивок умудренной жизнью особы.
Впредь постараюсь обращаться осторожнее даже с пустячной мыслишкой.
«Умница!… Так вот, гость вошел в пустой дом, но в своем обычном состоянии ты вскоре исторг бы «лунное серебро» из крови, однако…»
Мне пришлось погрузиться в Саван.
«Да… И более ничто не мешало пришельцу воскресать… А кое-что и помогало…»
Что?
«Ты помнишь старую легенду?… Кровь дракона способна исполнять любые желания…»
Ерунда!
«Вовсе нет… Просто никто и никогда не добавлял: любые, кроме его собственных… А чего желает узник? Обрести свободу… И свобода была обретена…»
Угу. За счет моей.
«Ты об этом жалеешь?…» — Вопрос звучит странно: и вкрадчиво, и тревожно.
Жалею? Надо подумать. Соседство с кем-то совершенно чуждым и непонятным пока не принесло мне ничего хорошего, а сегодня… Сегодня едва не стало причиной преступления! Это ведь осколки Зеркала будоражили мою кровь?
«Конечно… «Лунное серебро» помимо прочих своих качеств обладает очень занятной особенностью: оно, не будучи в состоянии стать счастливым, стремится осчастливить того, в чьем теле находится… Конечно, осчастливить в соответствии со своим пониманием, что приводит к печальным последствиям…»
Продолжать не надо: результат я прочувствовал лично. От начала и до конца. Значит, оно так восприняло мои стремления? Будто все, чего мне не хватает, это постельные утехи?
«Уж так-то не упрощай…» — укоризненно насупилась Мантия. — «Твои мысли занимали одиночество и боль, а при виде девочки ты ощутил еще и некоторое родство… Близость ваших положений, которая принесла с собой нежное тепло… Какой должен был последовать вывод?… Нужно вас соединить, чтобы тепла стало больше… Разве не логично?…»
Логично. И совершенно не по-людски.
«А чего ты хотел от куска металла?…» — пожимает плечами Мантия.
Да ничего, собственно. Он больше не будет так… меня осчастливливать?
«Не будет, не волнуйся: ошибка осознана и запомнена…»
Не ошибка. Столкновение разных взглядов на вещи. Я не сержусь: грешно ругать за добрые намерения. Особенно того, кто делает первые шаги в мире. И… Откуда ты знаешь, что он все понял?
«Я могу его слышать…»
А почему я не могу?
«Откуда эта обида? Сам посуди: тебе мало разговоров со мной? Хочешь, чтобы голоса в твоей голове звучали, не переставая?..»
Э-э-э-э… Не хочу.
«То-то… Ничего, если возникнет надобность пообщаться, я переведу…»
А он… тоже меня не слышит напрямую?
«Когда как…»
Кстати! Это «он», «она» или «оно»?
«А ты не догадываешься?… Кто еще, кроме мужчины, будет искать решение проблемы одиночества в слиянии тел?…» — Довольное и неописуемо злорадное хихиканье.
«Поскольку Кружево метаморфа является двойным (и это верно даже для найо, только в данном случае количество скользящих Узлов превышает все разумные пределы), необходимо позволять Силе время от времени свободно течь по обоим контурам, для чего, собственно, Обращения должны проводиться с регулярностью, зависящей от вида, возраста, физического и духовного развития особи. В самом общем случае цикл Обращения составляет один месяц, и наиболее легко и естественно переход из одного облика в другой происходит в часы полнолуния, когда Нити бывают особенно податливыми. Если же отступать от предписанного природой порядка, второй контур Кружева (неважно, является ли он принадлежностью человеческого либо же звериного тела) не получает подпитки током Силы, что истончает составляющие его Нити, и в какой-то момент становится достаточно самого легкого прикосновения, чтобы их порвать…
Случается, по каким-то причинам метаморф оказывается неспособен к переходу из одного облика в другой. Тогда следует вмешаться в его Кружево и отсечь не использующуюся часть, пока не стало слишком поздно, потому что разрушение изнутри — гораздо опаснее, чем насильственное воздействие извне. Однако следует сознавать и другую опасность: лишенное предписанной от рождения части самого себя, живое существо с большим трудом сохраняет в себе жизнь. Речь идет в первую очередь о душевном здравии, которое не только неразрывно связано со здравием тела, но и зачастую определяет его, поэтому отсечение безопаснее всего проводить в младенчестве, когда сознание еще не успело обрести какие-либо четкие черты…
Наиболее яркий пример невозможности полноценного существования — смешение двух разных родов. Как правило, полукровки рождаются уже мертвыми, о чем позаботилась сама природа, но законы любят обходить все, кому не лень. И самое интересное, некоторым, действительно, удается сие сделать. Так, при связи человеческой особи и оборотня, находящегося в человеческом облике, велика вероятность получения жизнеспособного потомства, обладающего в полной мере качествами обеих сторон…»[11]
Я отодвинул книгу и забрался в кресло поглубже. С ногами. Люблю так поступать, хотя Магрит и ругает меня за то, что порчу обувью обивку.
К себе в комнату не пошел: и потому, что спать не хотелось, и потому, что тихая ночь располагала к неторопливым и обстоятельным раздумьям. А где думается лучше всего? Правильно, в библиотеке! Вот туда мое разбитое тело и притопало, разбудив мьюра-хранителя и заставив того выдать нетерпеливому читателю требуемую книгу. Впрочем, у меня была еще одна причина употребить ночные часы на труд разума: утром надлежало дать ответ шадд’а-рафу. На предмет того, намерен ли я попытаться осуществить надежду несчастного отца.
И что удалось почерпнуть из источника знаний? С одной стороны, немало, с другой, подробности дела уж слишком неприглядные.
Мой мудрый наставник, оказывается, не прочь дать волю шаловливым частям своего тела. Не мне его
