переставая задирали друг друга.
— Ну — у?
— А ну попробуй, ударь! t — Сам попробуй…
Удары становились все сильнее. Но требовалось какое-то неслыханное оскорбление, чтобы развязать драку. Шарбен с минуту пожевал губами, точно собираясь плюнуть, и вдруг выкрикнул:
— Незаконнорожденный!
Жако побелел. Он подался вперед, занес кулак, но Милу схватил его за руку.
Длинный Шарбен призвал в свидетели своих сторонников:
— Он хотел меня ударить, ведь так?
Но и его тоже схватили за плечи.
Когда Жако и Шарбен почувствовали, что товарищи крепко держат их, они начали протестующе орать:
— Пустите меня, я из него лепешку сделаю…
— Пустите меня, я ему покажу…
Парни обоих лагерей разыгрывали из себя миротворцев и, пользуясь этим, задирали друг друга:
— У вас, видно, руки чешутся, пришла охота подраться!
Со стороны можно было подумать, что молодежь играет на пляже, уцепившись с двух сторон за концы веревки и стараясь перетянуть ее к себе.
— Жа — Жа — Жако, бро — бро — брось, — заикаясь, проговорил Клод.
Длинный Шарбен насмешливо расхохотался и, повернувшись к своим, передразнил заику:
— Пластинка ис — ис — испортилась…
Ребята из Шанклозона покатились со смеху, Клод Берже налетел на длинного Шарбена и нанес ему удар в челюсть. Главарь Шанклозона зашатался. На его нижней губе выступила кровь.
На этот раз отступления быть не могло.
Ритон умоляюще взглянул на Одетту Лампен. Она отвернулась. Тогда парень бросился к месту боя. Дверь танцевального зала отворилась. Шантелуб просунул голову, несмело заглянул в помещение и вошел. Он услышал, как дверь вновь открылась у него за спиной и, обернувшись, увидел трех парашютистов, прошмыгнувших в зал.
— На этот раз добром не кончится, — мимоходом бросил Канкан, словно возлагая всю ответственность на Шантелуба.
Толпа окружила место драки, держась все же на почтительном расстоянии. Шантелуб протолкался среди девушек и принялся убеждать товарищей:
— Бросьте вы колошматить друг друга! Ополоумели, что ли? Говорят вам, довольно! На кой черт вам это нужно?
Он пытался отыскать членоз своей ячейки, уговорить их.
— Ритон! Черт побери! Брось Ритон! Морис, послушай! Морис, поди сюда, мне нужно сказать тебе два слова…
Шантелуб ходил вокруг дерущихся, нагибался, заглядывал в лица, зажатые под мышкой или между колен, и в отчаянии изо всех сил шлепал себя по ляжкам. Он умолял ребят из своей ячейки:
— Мимиль, довольно! Это плохо кончится! Октав, послушай, будь же благоразу…
Над клубком сплетенных, копошащихся тел взметнулся чей?то кулак, словно челн, оторвавшийся от быстро вращающейся карусели, и угодил прямо в нос Шантелубу. Тот провел рукой по лицу, потом взглянул на нее — рука была в крови. Шантелуб успел проследить взглядом от кулака вдоль руки и отыскал наконец лицо шанклозонца, зажатое между плечами двух сражавшихся. Он провел языком по верхней губе, на которую стекала, щекоча ее, струйка крови.
— Эх, пропади все пропадом!
И бросился в самую гущу свалки.
— Жако!
— Жако!
Жако напряг шейные мышцы и высвободил голову, которую длинному Шарбену удалось обхватить согнутой рукой, — этим приемом он славился по всему кантону. Жако с силой оттолкнул главаря Шанклозона.
— Погоди! Дойдет и до тебя черед…
Самый здоровенный из парашютистов прижал Бэбэ к помосту. Он обнимает девушку, тискает ее, водит своим свиным рылом у нее за ушами. Его красный берет с двумя узкими черными лентами валяется на полу.
Жако хватает парашютиста за плечи и тащит назад, но тот присосался к Бэбэ, как пиявка. Тогда Жако отступает на шаг, нацеливается и изо всех сил ударяет вояку ногой в зад. Пальцам на ноге становится больно, а звук полу чается сухой и гулкий, словно удар пришелся по костям.
Парашютист отпускает Бэбэ. Он оборачивается с перекошенным от злобы лицом. В упор смотрит на Жако. Его взгляд изучает противника от кончиков ботинок до завитков волос. Он презрительно смеется.
Жако приготовился к защите: кулаки сжаты, подбородок опущен, голова ушла в плечи, ноги чуть согнуты.
Парашютист расстегивает пуговицы на обшлагах куртки, закатывает рукава. Развязывает галстук, отгибает ворот рубахи. Самодовольно массирует левой рукой свой сжатый кулак. Спокойно заявляет:
— Сейчас приготовим биток с кровью!
Он низкорослый, широкоплечий, плотный. Уверен в своей силе.
— Нет, — возражает Жако, — с салом!
Парашютист, не переставая массировать кулак, становится в полоборота и ударяет Жако ногой. Тот, зажмурившись, перегибается пополам, схватывается руками за живот. Голова Жако неудержимо клонится вниз, но от удара коленом в подбородок зубы у него лязгают и он падает навзничь, звонко стукаясь затылком о натертый паркет. Жако извивается от боли, все время держась за живот, но парашютист приподнимает его, хватает за правую руку, закидывает ее к себе на плечо и, натужившись, с возгласом «ух» бросает парня через голову так, что тот ударяется о стену зала. Потом с довольным видом созерцает противника: Жако стоит на четвереньках, мотает головой и тщетно пытается встать.
Парашютист глубоко вздыхает, выпячивает грудь. Он снова повязывает галстук, застегивает обшлага куртки, оборачивается к своим и выкрикивает, точно приказ:.
— Баста! Кончай драку!
В центре зала потасовка давно прекратилась. Груда тел распалась. Все окружили Жако и парашютиста.
Нет, теперь это уже не игра.
Рукопашные схватки — без них не обходится в «Канкане» ни одна танцулька — подчиняются определенным правилам и отчасти напоминают спорт, где некоторые приемы запрещены, а отчасти дуэль светских людей, во время которой позволительно слегка ранить противника в руку; но убить считается проявлением самого дурного тона.
Длинный Шарбен, Рыжий и их приятели, Милу, Шан — телуб, Клод и Ритон — Шанклозон и Гиблая слобода — поражены, как щенки, обнаружившие волка на псарне.
Парашютист обвивает рукой шею Бэбэ, кладет свою огромную лапищу на грудь девушки. Но тут же оборачивается, так как чья?то рука опустилась ему на плечо.
Жако, пошатываясь, вновь стоит перед ним.
— Как? Это еще что такое? Тебе мало, говоришь? Ну погоди, на этот раз получишь сполна: держись крепче, начинаем представление, бить буду зверски, орел или решка, пан или пропал!
В его манерах, тоне, словах нет ничего наигранного. В них звучит подлинная ненависть.
Он заносит ногу и с силой ударяет Жако сзади по башмакам. И парень снова стукается затылком о паркет.
Но в этот самый миг длинный Шарбен угодил парашютисту головой прямо в челюсть. Тот успел только крикнуть:
— Ко мне, ребята!
