— У меня сохранились приятные воспоминания о детской в этом доме. Она и правда звукоизолирована, как и сказала Сара. Мои сестры и я могли ссориться сколько угодно. В роли судьи обычно выступала какая-нибудь бедная горничная… мой дедушка был немного глуховат, а моя мать постоянно подыскивала нам какие-нибудь занятия.
Маргарет Сопер быстро заговорила, словно нашла благодатную тему:
— Расскажите нам. Вы по-прежнему ссоритесь с вашими сестрами? Я даже представить не могу, что вы на такое способны. Обычно вы просто поступаете, как считаете нужным!
Все засмеялись, хотя миссис Биннс смеялась несколько принужденно. Ей хотелось узнать побольше о детских. Она знала, впрочем как и все присутствующие, что Сара и Стивен какое-то время были влюблены друг в друга. Это была сама судьба, что Хьюго женился на ней, расчистив тем самым путь для бедной Энн… и хотя у нее не было сомнений, что Сара счастлива в браке, нельзя было отрицать, что миссис ван Элвен умеет произвести впечатление и крайне привлекательна для мужчин. Младенец, а лучше несколько, мог бы отвлечь ее мысли от сильного пола. Энн решила заглянуть как-нибудь на чай и тактично задать несколько вопросов…
Последний гость удалился в одиннадцать часов. Сара вместе с Хьюго отошла от входной двери. Вечер прошел очень хорошо, по крайней мере, она так считала.
— Спасибо, Сара. Еще одно перо на твоей шляпке… вечер прошел превосходно.
Она стояла неподвижно. Он подошел и встал рядом в полуосвещенном холле.
— Я не помню, чтобы говорил тебе о детских. — Его голос звучал вкрадчиво, и, хотя это был не вопрос, он явно ожидал ответа.
— Нет, — самым обычным голосом ответила Сара, — ты ничего не говорил. Мне рассказала Элис. Ты… ты ведь не хотел, чтобы я знала о них, не так ли? — Она круто повернулась к мужу. — Но мне нравится дом, каждая его часть. Мне захотелось осмотреть все, поэтому я и попросила Элис. Ты против?
— Я бы предпочел, чтобы ты спросила об этом меня.
— О, я подумала, раз ты не упомянул…
Его голос был вкрадчивым, как шелк:
— Я и забыл, как ты благоразумна, Сара.
Она ничего не сказала, да и сказать было нечего. Ничто, казалось, не могло пробиться через его безупречные манеры. Сара смотрела, как супруг проходит мимо нее в гостиную и ставит ширму перед все еще тлеющим камином.
— Ты бы хотела съездить к своим родителям в воскресенье? Лучше, конечно, предупредить их заранее, но, может, они будут рады, если мы присоединимся к ним за ленчем?
— С удовольствием. И разумеется, мама не будет возражать, что мы так внезапно. Мне позвонить ей завтра?
Он опять подошел к ней, держа руки в карманах.
— Да, пожалуйста. — Хьюго очаровательно улыбался, элегантный и добродушный.
Сердце Сары вновь застучало, ведь любимый был так близко, но вспыхнувший вдруг гнев возобладал над здравым смыслом.
— Я вовсе не была благоразумна, я была просто добра к тебе, по крайней мере, мне так кажется. Мне показалось, что для тебя будет болезненной тема детской. Ведь она пуста, а там могли бы быть ваши с Джанет дети. — Она спокойно встретила его пораженный, гневный взгляд. — Спокойной ночи.
Она пронеслась мимо мужа и побежала по ступеням. К тому времени, когда Сара добежала до своей спальни, она жалела о каждом произнесенном слове.
Она бы извинилась утром, но Хьюго просто не предоставил ей шанса — за его напускным спокойствием так трудно разглядеть истинные чувства. Он обсуждал предстоящий отпуск, сможет ли она выкроить вечер для Роуз-роуд, а затем ушел на работу, предоставив ей размышлять, а слушал ли он вообще, что она говорит.
Сара приехала в Сент-Эдвин рановато и в машине поджидала, пока Хьюго выйдет. Когда он появился в мрачном проеме арки, с ним были Дик Коулс и Джимми Кейт. Поглощенные беседой, один раз они остановились, склонив головы над бумагами, что ее муж держал в руке. При виде Хьюго в голове Сары вдруг все встало на свои места. Но когда он подошел, ее лицо было просто доброжелательным. Она приветствовала мужчин со спокойствием, под которым скрывалась целая буря чувств. Ей стало ясно, что он не предоставит шанса принести свои извинения. Всю дорогу до Роуз-роуд Хьюго рассуждал на тему феохромоцитомы, с которой ему пришлось столкнуться сегодня днем. Сара вежливо соглашалась с его суждениями о неправильных сердечных ритмах, удивляясь про себя, что он может так долго болтать на подобные темы.
Она с облегчением вздохнула, когда они наконец добрались до Роуз-роуд и погрузились в жизнерадостную суматоху приемной. У Сандры был летний отпуск, поэтому Саре пришлось довольствоваться непрофессиональной помощью Шорти, Лефти и Тома, которые, верные своему обещанию, вовсю трудились в приемном отделении. Поначалу она была от них в отчаянии, но после нескольких дежурств ребята превратились в настоящих помощников. Сегодня она засадила их за картотеку, чтобы в любой момент можно было найти карточку пациента. Ей же предстояло несколько перевязок и анализов. Саре показалось, что почти половина населения этого района страдает от диабета.
Они заканчивали прием, когда растворилась дверь и вбежала молодая женщина со свертком в руках. Она бросила его в Сару. Лицо женщины было смертельно бледным. Она с трудом подыскивала и не находила слов. Но ей не нужно было говорить. В свертке оказался ребенок. Судя по страшным шрамам, у него сильный ожог, но малыш был жив. Сара возблагодарила Бога, услышав слабый писк ребенка. Она тут же вбежала в кабинет Хьюго, положила узелок на кушетку, показала на мать ребенка и начала смачивать простыню в солевом растворе. Простыня уже была готова, когда Хьюго спросил:
— У нас есть… — Он остановился, увидев, как бережно она заворачивала крошку. — Давайте в больницу. Ты держи ребенка, мать пусть сядет рядом. Я скажу Джону.
Сара сидела с мужем, держа кричащий сверток, а он вовсю гнал по переполненным улицам. Она впервые видела, чтобы Хьюго нажимал на клаксон. В больнице уже все было готово, — доктор Брайт успел предупредить. Сара передала крошечного пациента дежурной няне, после чего отвела его мать в одну из палат, напоила чаем и записала информацию, необходимую в таких случаях. Казалось, что они провели в больнице целую вечность. На самом деле не прошло и часа. Наконец вышла ночная сестра и сообщила, что шанс на выздоровление у ребенка есть и что мать может остаться в больнице на ночь, если пожелает. Молодая женщина пошла за ней. Ее лицо было бледным от шока. Саре даже показалось, что она не совсем понимает, где находится. Доктор Брайт должен был подьехать с минуты на минуту. Может, когда он приедет, матери малыша станет легче.
Нигде не было видно Хьюго. Сара прибралась в палате, вымыла чашки, затем начала прибираться в маленькой комнатке. Когда она наполовину закончила, услышала, как остановилась машина, и через мгновение вошел доктор Брайт вместе с низеньким толстым молодым человеком.
Доктор Брайт не тратил времени даром:
— Где она?
— В детском отделении — специальная палата. Я провожу мистера Макклуга наверх. — Сара бросилась к двери, толстенький человек не отставал. — Будет не очень поздно, если мы потом заедем к вам? — спросила она на ходу.
— Конечно, я буду ждать.
В детском отделении было тихо. Но это была обманчивая тишина. В стеклянном отсеке, в конце широкого коридора, кипела работа. Кровать стояла в центре маленькой комнаты, и Сара видела, как плазма капает сквозь капельницу, с которой возится ночная сестра… Хьюго стоял к ней спиной и что-то говорил ассистенту. Там находилась и еще одна сестра, и мать ребенка. Вдруг молодая мать бросилась навстречу к мужчине, который входил в больницу. Она пронеслась сквозь дверь как маленький смерч и уткнулась в грудь мужа. Тот крепко сжал ее и, несмотря на свою бледность, подбодрил:
— Все в порядке, моя дорогая, я здесь. Тебе больше не нужно беспокоиться. — Он поцеловал ее, и Сара невольно отвернулась, ужаснувшись своей зависти. Надо же! Завидовать женщине, которая чувствовала себя такой несчастной, только потому, что ее любит муж! Сара закрыла глаза. А когда открыла, увидела, что Хьюго тоже вышел в коридор.
