должны были кончиться патроны…
– Государь! Государь! – на разные голоса крики с лестницы. Это мои бравые сподвижники несутся вниз с грохотом горного обвала. И вовремя, черт возьми! В коридоре еще двое поляков. Они одновременно выхватывают револьверы…
Грохочут выстрелы. Один из ляхов, выронив оружие, сламывается пополам и оседает на пол. Ренненкампф и Эссен остановились и открыли огонь, прикрывая меня, грешного. Шелихов тут же включился в перестрелку, заставив второго поляка укрыться за углом. Возле меня появляются тяжело дышащие Махаев и Васильчиков, которые тут же ощетиниваются стволами и прикрывают меня собой. Хабалов красивым прыжком выскакивает из-за кадки с пальмой и в два выстрела кладет польского террориста. Ну что, Бен Ладены недоделанные: не знали, что за зверь такой – контртеррористическая подготовка?
– Государь, все в порядке? Вы ранены? Не двигайтесь, сейчас наложу повязку, – галдят мои друзья- защитники. Да все в порядке, ребята, не поднимайте паники. Лучше вон проконтролируйте, чтоб Шелихов в простоте душевной пленного не прикончил… Мама моя, императрица!..
Некий человечек во фраке, коего я счел кем-то из обслуги отеля, с разбегу бросает в нас НЕЧТО. И пусть меня повесят, если это нечто – не бомба!..
Время словно замедляется. Я отчетливо вижу, как, кувыркаясь, летит к нам тяжелый сверток, из которого тоненькой струйкой тянется дымок от химического запала. Вот сейчас она прилетит, и все…
Великие небеса! Такое я видел только однажды, в далекой прежней жизни. В старой кинохронике вот так же Лев Яшин…
Хабалов прыгает под невероятным углом и, извернувшись, в полете ногой отправляет бомбу назад, отправителю. Вот это да! Фантастика! Если у нас когда-нибудь в этом мире будет футбол, то я точно знаю, кому стоит доверить тренировать нашу сборную!
Тяжелый грохот разрыва ватной кувалдой толкается в уши. Мимо нас пролетает обломок стойки портье. И, кажется, сам портье тоже. Фрагментами… А что ж это так дышать-то тяжело?
– Махаев, братишка! И вы, князь, убедительно прошу вас: слезьте с меня! Я же сейчас задохнусь.
– Государь, вы живы? – Васильчиков.
– Цел, батюшка? – Махаев.
– Жив и цел. Но если вы немедленно не слезете с моих ребер, последнее утверждение может оказаться ложным. Да и первое тоже – дышать не могу!
Через пару минут я, заботливо перевязанный, присутствую при первом допросе пленного Войцеховского. Учитывая тот факт, что пленника, скорее всего, придется отдать сотрудникам Сюрте[49], прибытие которых ожидается с минуты на минуту, допрос идет в бешеном темпе, с полным и абсолютным несоблюдением норм гуманности и права.
Войцеховский выглядит сейчас… Ну, в общем, раньше он выглядел лучше. Намного. Шелихов и Махаев на полном серьезе обсуждают возможность посажения оного Войцеховского на кол, собираясь использовать для этой цели ножку рояля. Технически подкованный Эссен бурчит что-то о возможности применения гальванизма, в то время как кавалеристы Ренненкампф и Хабалов стоят за старые надежные хлысты и нагайки. И только умница Васильчиков, не отвлекаясь на внешние раздражители, гонит допрос в темпе allegro vivacious[50].
– Кто послал? От кого получены деньги? Как держали связь? Говори! Говори! – И хлесткие удары.
– Батюшка, дозволь… – Шелихов просительно смотрит на меня.
– Не дозволю. Не мешайте Васильчикову работать.
– Да мы ж помочь хотим…
– От вашей «помощи» поляк загнется, как хрен на сковородке, а нам сведения нужны. – Эх, ладно, помощь-то все же требуется. В общем, есть у меня кое-какой опыт…
От полученного совета Васильчиков изумленно кашляет, но потом, совладав с собой, берется за дело. Через секунду пан Войцеховский уже без штанов и прочей одежды ниже пояса, а еще через мгновение он пронзительно визжит, сообразив, для чего его мучитель собирается использовать замечательную клинковую бритву.
– Не! Не надо, панове! Прошу, не!
– Говори, курва, а то живо выхолощу!
В подтверждение своих слов Васильчиков чуть-чуть ведет бритвой там, где поляк и ожидает. Истошный визг подрезанного поросенка только что не взрывает парижский отель. Но сразу же после визга Войцеховский начинает выкладывать такое…
Через два часа, когда поляк уже увезен сотрудниками Сюрте, а с нас с предельной вежливостью сняты самые подробные показания, мы все вместе снова собираемся в зале у камина. Разумеется, без Георга и его греков, которые битых двадцать минут ломились к нам, дабы выразить свои самые искренние соболезнования и заверить в том, что они к этому безобразию не имели ни малейшего отношения. Но сейчас не до них. Надо переварить все то, что мы услышали от пленного.
– Ну вот, князь, и наступил тот самый момент, о котором я вам говорил ранее. Думаю, вам следует подумать об адекватном ответе.
– Непременно, государь. – Васильчиков встает. – Ваше Императорское Высочество. Дела службы вынуждают меня отправиться в Лондон. Прошу выдать мне соответствующие документы.
Вновь уютно потрескивает камин. Те же бокалы, те же сигары, те же голоса:
– Итак, господа, из вашей затеи ничего не вышло, не так ли? – в одышливом голосе слышалась неприкрытая ирония.
– Увы, милорд, увы! Этому проклятому cesarevitch’у опять удалось избежать опасности. Правда, он ранен…
– Легко! – вмешался скрипучий, точно несмазанная дверь, дискант. – Легко, и его жизни ничего не угрожает. А я уже в первый раз предлагал вам, сэр, рассмотреть вопрос о привлечении Королевского флота. Вот поплывет этот византиец куда-нибудь, – в скрипучем дисканте появились мечтательные нотки, – а тут наш крейсер, например «Шах»[51], и р-р-раз!
– Сэр, простите, но вы порете чушь! Нам достоверно известно, что морское путешествие наследник российского престола собирается совершать на новейшем русском броненосном крейсере «Адмирал Нахимов»[52]. Который, кстати, уже прибыл в Брест. Вы совершенно уверены, что «Шах» справится?
– Ну так эскадру послать!..
– А если ему удастся уйти? Получить в свой адрес обвинение в пиратстве – бр-р…
– Джентльмены, мы не о том говорим! Нужно немедленно решать, что предпринять, пока этот cesarevitch не решил вдруг внезапно вернуться в Россию…
– Вот что, джентльмены! – Одышливый голос налился металлом. – Я полагаю, что этот вопрос необходимо обсудить непосредственно с премьером.
– А разве маркиз Солсбери еще не знает? – Изумление было неподдельным.
– Он знает, но не официально. В настоящий момент нет необходимости официально информировать премьера…
Осторожный стук в дверь прервал начавшуюся было тираду.
– Что вам, Джеймс?
– Чрезвычайное известие, милорд. Только что принесли телеграмму.
– Давайте сюда. – Пальцы нетерпеливо схватили бумажный квадратик с серебряного подноса. – Не может быть! Этого просто не может быть!!!
– Что? Что случилось?! Да не томите же, говорите! – гомон всех голосов разом.
Прерывающийся голос зачитал то, что держали дрожащие пальцы:
– Только что на Даунинг-стрит неизвестными застрелен премьер-министр, третий маркиз Солсбери…
Из сообщений «Таймс»
Передовица:
«Вчера в шесть часов вечера у входа в свою резиденцию был злодейски убит премьер-министр, третий маркиз Солсбери.
