Завтра с утра господин Юз собирается в гости в «Стальград» – своими глазами убедиться, что новый компаньон справится с задачами. Это пожалуйста, это сколько угодно – от Александра Михайловича Рукавишникова, младшего брата и старшего компаньона Ивана Михайловича, еще ни один промышленник или ученый не уходил обиженным.
– Ну, господин Юз, по рукам. Ждем вас завтра с визитом…
– Кто тебе сказал за завтра, барыга? Не будет у тебя завтра, тварь такая…
Флаг умел удивить. То-то крови не натекло – Демьян непременно удивился бы, но он ведь почти сразу вышел… Душегуб же неторопливо сбросил полушубок, что-то отстегнул у загоревшей крепкой шеи – и на пол упала половинка кирасы.
– Флаг спину бережет. В спину, милейший наш Иван Михайлович, меня неоднократно пытались уязвить, как того Ахиллеса, – благостный вроде голос интеллигентного человека вновь сорвался на рык. – Ты хоть знаешь, сученок, кто такой Ахиллес, Гектор, Патрокл? Куда уж тебе – с детства небось только «дебет» да «кредит» выговаривал. Не извольте беспокоиться, господин хороший, – обратился Флаг к английскому гостю, – в лучшем виде распластаю гада, даже и бесплатно. А уж потом за его братца возьмемся. Считайте до шести, господин Юз. – С последним словом правая рука бандита удлинилась. Вот так просто взяла и стала длиннее – откуда и когда у Флага оказался добротный клинок в пол-локтя, Иван так и не понял.
Как скверно, а? Ведь один шаг до НАСТОЯЩЕГО дела. И этот шаг ему, купцу первой гильдии, не даст сделать какой-то поганый «варшавчик»? Клятство какое… и ведь даже Демьяна не позовешь, с ним все обговорено, он ждет в сторонке, пока дозовешься… Этот ведь всего-то до шести просил досчитать. Раз…
Бух! Бух! Бух! Бух! Бух! Бух!
Второй раз за день Ивану Михайловичу довелось понаблюдать «Кистень» в действии. Господин Юз, прямой как свечка, нарочито неторопливо, левой рукой достал тончайший белый платок и утер пот со лба. Очень может статься, инженеру и не доводилось прежде шесть раз подряд стрелять в живого человека, да еще, почитай, в упор. Однако же справился, и даже более того – подошел к тихо скулящему вору и высадил оставшуюся пулю прямиком в затылок. И только потом обернулся к банкиру.
– Хорошо, господин Рукавишников. Вы не возражаете, если я приеду в половине девятого? Я уже стар, знаете ли, привык подниматься ровно в половине восьмого и ни минутой позже…
Нет, ну каков все же человек! Человечище! Он ведь не абы что сказал, а ответил на предыдущую реплику Рукавишникова. Вроде как комара надоедливого пришиб, от разговора не отвлекаясь.
– Но… но… господин Юз, у вас все это время… – Тут, наконец, Иван Михайлович осекся. Больно уж много волнений для финансиста за один вечер.
– Ах, револьвер… это такие мелочи, право. Не стрелять же мне в… кхем… моего дорогого компаньона. Кстати, душевно вас прошу, Иван Михайлович, не упоминайте в разговоре с братом об иных подробностях наших переговоров.
Англичанин медленно обошел труп, накинул пальто и нахлобучил шляпу. А у входа, не сдержавшись, все же глянул на изрядно ошеломленного (в старом смысле слова – то есть как дубиной по шлему стукнутого) Ивана. И широко улыбнулся.
– Я неплохо знаком с, как бы это сказать… неофициальными отчетами о деятельности «Стальграда». На самом деле я не думаю, что заключил плохую сделку…
Глава 11
Рассказывает Дмитрий Политов
Прибытие наследника престола российского в Нижний Новгород было обставлено достаточно скромно. Правда, прибыл он на личном поезде, о чем мне тут же доложили агенты. Но ни оркестра, ни митинга, ни депутаций от дворянства и купечества на вокзале не было. Остановился цесаревич в тех же самых апартаментах в гостинице «Московской», что до того занимал я, а после почтил своим присутствием великий князь Павел.
И стали к нему вызывать представителей местной элиты. Сначала, естественно, градоначальника, а уж потом «лучших людей» города по списку. У моего друга явно было составлено досье на всех значимых персонажей. И досье, судя по всему, неплохое. Сужу по тому, что меня вызвали одним из первых. Видимо, мои успехи в деле индустриализации были оценены, взвешены и признаны достойными.
В знакомой комнате за знакомым столом (именно здесь когда-то располагался мой кабинет) сидел смутно знакомый по фотографиям из той еще жизни молодой парень. На лице еще нет усов и бородки, памятных по более поздним снимкам. Сколько же ему сейчас лет, в смысле – сколько лет ТЕЛУ? Насколько помнится – должно быть 19–20…
– Здравствуйте, Александр Михайлович! – вежливо поприветствовал юноша, бесцеремонно меня разглядывая, словно я был наколотой на булавку редкой бабочкой. – Присаживайтесь!
– Здравствуйте, Ваше Высочество! – Я с достоинством поклонился и сел в предложенное кресло.
Повисла пауза. Цесаревич, в теле которого скрывался мой лучший друг, продолжал разглядывать меня. И я, в свою очередь, взялся за изучение его лица, пытаясь отыскать на нем хоть какую-нибудь черту, характерную для Олега. Вполне естественно, что во внешности никакого сходства не просматривалось. Олег был среднего роста, в последние годы сильно огрузнел, голову брил «под Котовского». А сейчас передо мной сидел стройный юноша с густой шевелюрой. Вот только эта манера покусывать губу…
– Весьма наслышан о ваших успехах и достижениях, Александр Михайлович! – через пару минут сказал наконец Николай.
Я, не вставая с кресла, изобразил благодарственный поклон:
– Пустяки, Ваше Высочество!
– Да уж какие пустяки? Завод сталелитейный полностью реконструировали! А теперь еще и химический комбинат строить собрались! А потянете ли?
– Потянем, Ваше Высочество. Отчего не потянуть? – степенно сказал я. И неожиданно сказал, ломая намеченный план контакта: – Это как черешню в садах Приднестровья по ночам собирать – и знаешь, что опасно, а сладенького хочется!
– Черешню? В Приднестровье? По ночам? – оторопел Николай.
– Да, – кивнул я. Наступал момент истины. – Сидишь на ветке, почти у самой верхушки дерева, потому как внизу уже все ободрали, и молишься, чтобы с правого берега «крупняк» по пристрелянному садику не долбанул…
Мой собеседник вскочил, отбрасывая кресло.
– Откуда ты это знаешь?!! – И тут до него дошло: – Димка?!!
– Он самый, командир! – медленно поднимаясь, подтвердил я. – Не могу сказать, что во плоти…
– Димка!!! – Одним махом оказавшись рядом, Николай (да нет, все-таки Олег!) начал тискать меня в объятиях.
– Олегыч!!! – Я тоже изо всех сил обнял друга.
Так, периодически повторяя наши настоящие имена, то обнимаясь, то отстраняясь, чтобы получше разглядеть ЧУЖИЕ лица, то хлопая друг друга по плечам, мы протолкались минут пять.
– Ну и напугал ты меня, стервец! – пожаловался Олег, немного отдышавшись. – Я уж подумал, что очередной хронокаратель пожаловал. Да что мы стоим? Садись! Да не сюда – вон в углу диванчик. Нет, ну ё-моё! Димка, чертенок, да как же тебя угораздило-то? Как ты здесь оказался?
– Стреляли… – усмехнулся я. – А чего ты такой негостеприимный?
– Да, блин… счаз-з все будет в лучшем виде! – усаживая меня на угловой диванчик, успокоил Олег и заорал юношеским баском: – Шелихов!!!
– Я здесь, государь! – В дверь просунулась голова ординарца.
– Давай, Егор, сообрази-ка нам выпить-закусить! И скажи князю, чтобы всех сегодняшних посетителей по домам разогнал. Мы с этим купчиной сейчас очень важные дела обсуждать будем!
Водка в запотевшем графине и несколько тарелок с закуской появились на маленьком кофейном столике в мгновение ока. Олег, слегка дрожащей от переполнявших чувств рукой, разлил по первой.
– Ну, блин, за встречу! – Мы весело чокнулись и выпили.
– Ты по-прежнему после первой не закусываешь? – доставая портсигар, спросил я.
– Нет, так и не заимел этой скверной привычки! – улыбнулся Олег и вдруг, напрягшись лицом, спросил: – А какая у меня любимая застольная песня?
