Происхождение языка: Факты, исследования, гипотезы

Рис. 3.12. “Венера из Берехат-Рама”.

Еще более заметны “свидетельства символизма” у неандертальцев. В Ля Ферраси была найдена костяная пластинка с резными линиями, которая предположительно представляет собой календарь (впрочем, такого же рода находка была обнаружена на стоянке Бильцингслебен (Германия), где жили гейдельбержцы, см. фото 15 на вклейке)²⁴⁸. В одной неандертальской “инсталляции” были скомбинированы череп одного медведя и кости конечностей другого. В более позднее время, уже в период контактов с сапиенсами, у неандертальцев появляются и другие предметы неутилитарного назначения — в гроте Оленя в Арси-сюр-Кюр (Франция) было найдено множество звериных зубов с вырезанными желобками или просверленными дырочками, явно предназначенных для подвешивания; во Франции же (пещера Ла Рош Котар) была обнаружена неандертальская каменная “маска” (см. фото 11 на вклейке) — кусок кремня, края которого были частично оббиты для придания ему большего сходства с человеческим лицом, кроме того, в естественное отверстие камня была вставлена кость (закрепленная кремневыми клиньями, чтобы лучше держалась), еще более усиливающая впечатление.

Наконец, огромное количество “предметов неутилитарного назначения” появляется в начале верхнего палеолита, с наступлением ориньяк-ской эпохи. В это время (порядка 40 тыс. лет назад) наблюдается качественный скачок в области технологий, появляется пещерная живопись (см. фото 12 на вклейке). Существуют гипотезы, связывающие с верхнепалеолитической революцией возникновение человеческого языка²⁴⁹. Одни авторы считают, что язык был ее составной частью, другие — что причиной, третьи — что следствием. Однако надо заметить, что этот период не является временем появления человека разумного — первые находки костей неоантропов датируются временем около 195 тыс. лет назад. Таким образом, данная гипотеза имеет право на существование лишь в предположении об отсутствии прямой связи между видом и коммуникативной системой; кроме того, она оставляет без объяснения тот факт, что анатомические характеристики, единственная польза которых состоит в обеспечении членораздельной звучащей речи, более 100 тыс. лет оставались “невостребованными”.

Впрочем, возможно, зарождение искусства следует относить к более раннему времени — об этом свидетельствует недавняя находка бусин (см. фото 13 на вклейке), сделанных из раковин ранними Homo sapiens, жившими в пещере Схул около 100 тыс. лет тому назад²⁵⁰; несколько более поздние (85–70 тыс. лет назад) бусины из раковин, а также орудия с выцарапанным на них геометрическим орнаментом были обнаружены на юге Африки — в комплексах стадий стилбей и ховисонс порт, относимых к среднему каменному веку (что примерно соответствует европейскому среднему палеолиту). В комплексах ховисонс порт “свидетельства символизма” встречаются редко — это “две перфорированные раковины Conus из Бордер, фрагменты скорлупы с процарапанным узором из Дьепклоф”²⁵¹ — а в стилбейском комплексе из пещеры Бломбос бусин из раковин Nassarius kraussianus найдено около четырех десятков (см. фото 14 на вклейке); там же найдены куски охры с насечками²⁵²(см. фото 15 на вклейке). По мнению археолога Кристофера Хеншилвуда, “эти находки показывают: использование охры в среднем каменном веке не ограничивалось утилитарными целями, и, возможно, смысл этих насечек передавался при помощи языка с полностью развитым синтаксисом”²⁵³. Конечно, при помощи геометрических орнаментов, бус, узоров на одежде, татуировок и т. д. можно передать смысл, но, как справедливо замечает Б. Бичакджан, таким образом обычно передается скорее общая идея, которую нередко трудно бывает выразить словами, так что орнаментальные артефакты ничего не говорят о том, насколько членораздельным был язык их изготовителей и обладал ли он синтаксисом²⁵⁴.

Удивительно, что развитые культуры Южной Африки не имели продолжения — примерно 60 тыс. лет назад их сменяют среднепалеолитические индустрии без каких бы то ни было “свидетельств символизма” — следующие такие свидетельства появляются лишь 40–45 тыс. лет назад²⁵⁵. Таким образом, развитие культуры в каменном веке нельзя представлять себе как неуклонный поступательный процесс, а следовательно, вряд ли можно проследить строгую корреляцию между культурой и языком. Трудно вообразить, что жители Южной Африки, овладевшие языком более 70 тыс. лет назад, вдруг разучились говорить и “онемели” на долгие двадцать тысячелетий. Гораздо вероятнее, что “врожденная языковая способность” сформировалась в момент возникновения человека разумного (по крайней мере, до разделения первой человеческой популяции), поскольку любой нормальный ребенок способен (при соответствующих условиях) выучить любой язык.

Что же касается перехода от среднего палеолита к верхнему в Европе, то он, по мнению Л.Б. Вишняцкого, явился следствием конкуренции неоантропов с неандертальцами²⁵⁶. Он пишет, что “столь явное и полное совпадение ареала Homo neanderthalensis, с одной стороны, и области распространения индустрий верхнего палеолита — с другой, вряд ли могло быть случайным. Появление пришлых человеческих популяций в районах, издавна и прочно освоенных неандертальцами, — или даже только на подступах к этим районам — обязательно должно было повлечь за собой обострение соперничества за жизненно важные ресурсы и стимулировать, тем самым, совершенствование (усложнение) методов жизнеобеспечения, технологические новации и прочие изменения в культуре. При этом, разумеется, речь идет о соперничестве не только между неандертальцами и Homo sapiens, но и внутри каждой из этих групп”²⁵⁷. На окраинах неандертальского мира появлялось все больше и больше неоантропов, что вынуждало неандертальцев перебираться в центральные районы, увеличивая там плотность населения. И неандертальцы тоже совершенствовали свою культуру — на Балканах и в Центральной Европе “становление верхнепалеолитических индустрий (шательперрон, улуццо, нерон) началось до появления там Homo sapiens и, видимо, без какого бы то ни было их влияния”²⁵⁸. С другой стороны, “что касается тех регионов, где в позднем плейстоцене неандертальцев не было и где, следовательно, некому было составить достойную конкуренцию расселяющимся Homo sapiens, то там верхнего палеолита либо нет вообще (Восточная и Юго-Восточная Азия, Австралия), либо он представлен только поздними памятниками (Индостан, большая часть Северной Азии). Даже на территории Африки к югу от Сахары, несмотря на раннее и длительное присутствие людей современного физического типа, переход от MSA к LSA совершился сравнительно поздно, да и масштаб и интенсивность культурных инноваций здесь несопоставимы с тем, что наблюдается в северной части Старого Света”^{259 {27}}.

Поскольку коммуникативная система развивается в социуме, для понимания процесса становления языка важны факты, свидетельствующие об устройстве общества разных видов гоминид. Прямых свидетельств социальная система, как и коммуникативная, не оставляет, но можно воспользоваться некоторыми косвенными данными. По наблюдениям приматологов, “виды обезьян с наиболее гармоничным развитием показателей группового поведения, т. е. наличием баланса между дружелюбным и агрессивным поведением, — это виды наименее специализированные в морфологическом и экологическом плане”²⁶⁰, т. е. такие, чья анатомия не демонстрирует слишком сильных приспособлений к тому или иному питанию или образу жизни. “Важной общей чертой универсальных видов является сходство их социальной структуры (как правило, мультисамцовые группы)”²⁶¹. Другие варианты организации — парная семья (как у гиббонов), в которую входят самка, самец и их дети разного возраста, и гарем — группа, состоящая из одного самца и нескольких самок с их детенышами. Так устроены группы у горилл, и так же, по одному из предположений, были устроены группы у парантропов²⁶². При этом, как отмечают Марина Львовна Бутовская и Лев Абрамович Файнберг, “мультисамцовый тип социальной организации является важным условием максимальной реализации интеллектуальных и психических способностей отдельных особей. Поэтому они не случайно характеризуются наиболее сложными и разнообразными социальными взаимоотношениями, развитой исследовательской и манипуляционной активностью по сравнению с видами, аналогичными по уровню филогенетического развития, но