– У меня не было достаточно времени, к тому же… Без подпитки Силой я сейчас не сотворю чар, подвластных даже младенцу.
Для артефакта нужна живая душа? Не всегда. Впрочем, в сем условии есть доля истины: Мост лишь наполняет Силой Кружево предмета, но действует предмет сам. А что потребно для самостоятельных действий? Подобие разума. Однако возникает небольшая трудность…
Простые магические предметы действуют одинаково вне зависимости от окружающего мира и его условий. Это, бесспорно, удобно – в точности знать, какой результат последует. Но тогда для каждого отдельного действия нужно творить отдельный артефакт, что весьма накладно и громоздко, гораздо выгоднее вложить в один-единственный предмет несколько заклинаний, чем таскать с собой целую сумку увесистых игрушек, потому что наилучшие артефакты созидаются из металла или камня. Поскольку же чары, составляющие суть артефакта, являются замкнутым, недоступным извне контуром, необходим посредник между источником Силы и магическим предметом, чувствующий намерения Моста и выбирающий из скопления чар именно те русла для течения Силы, которые принесут наибольшую пользу. Для складывающихся обстоятельств, разумеется.
И все же можно справиться другими средствами. И уж точно обойтись без причинения вреда моим знакомым!
– Но почему – душа? Разве требовалось что-то сложное? Для поднятия и поддержания трупов в нужном качестве хватило бы и самого простенького заклинания.
Эльф широко улыбнулся:
– Хватило бы. Но я думал совсем о другом.
– О чем же?
– О смерти. Я устал жить, только и всего. Похищение же заставило бы начать поиски, которые рано или поздно привели бы сюда и… Уж меня не стали бы держать в заключении!
Верно, с эльфом, да еще пораженным странным недугом, расправились бы без церемоний и как можно скорее.
– Но ведь могло случиться и так, что никто бы не обратил внимания, мало ли пропадает людей и нелюдей?
– Могло. – Улыбка стала почти торжествующей. – Но я тщательно подобрал условия, чтобы такого не случилось.
– Можешь не продолжать. Если под них подходила похищенная, я и сам догадаюсь, что это были за условия!
Крикливость, буйность, дерзость и вместе с тем очаровательность, потому что легко не заметить исчезновение серой мышки, но когда гаснет настоящий фейерверк…
– Я должен рассказать еще что-нибудь?
– Мне нужно быть уверенным в одной вещи, но… Тебе она вряд ли известна. Ты ведь не знаешь, как некромант творит свою отраву?
Стир’риаги вздохнул:
– К сожалению, до сего таинства меня не допускали.
– Тогда вопросы исчерпаны. Разговор с Мэем удался?
– Как сказать… – На меня посмотрели почти лукаво. – Он должен решать сам. Но я ответил на его вопрос так, как считаю правильным. Без снисхождения и жалости к кому бы то ни было.
Что ж, могу только уважительно склонить голову. Еще при жизни не следует поддаваться чужим желаниям и действовать противно собственной природе, а уж встречая смерть, и вовсе можно забыть обо всем, кроме своей души. Правда, ей тем легче будет ступить за Порог, чем слабее она привязана долгами к миру живых, стало быть, кое-какие уступки все равно понадобятся.
– Знаешь, чувствуешь какое-то странное удовлетворение, сознавая, что некоторые вещи остаются неизменными даже у самого Порога.
Эльф почтительно коснулся правой ладонью складок покрывала на своей груди:
– Рад, что сейчас мы чувствуем одинаково. Возможно, мы могли бы стать друзьями. Если бы…
– Если захотим, станем. Но только в другой жизни. В той, что придет вслед за этой.
– А она придет? – В глазах листоухого мелькнуло сомнение.
– Обязательно. И знаешь, почему? Потому что не возвращается в мир только тот, кто не натворил ошибок.
– Ну, тогда мы точно встретимся! А теперь… Не пора ли прощаться?
– И прощать.
Эльф опустил взгляд и долго молчал прежде, чем тихо признаться:
– Мне будет одиноко без моей ненависти.
– Ты ненадолго останешься в одиночестве, не успеешь соскучиться, как вернешься.
– Но я не буду помнить, верно?
– И пусть. Память – не лучшая спутница, она все время тянет назад, когда нужно идти вперед.
– Наверное, ты прав. Что ж… Прощай. Нет, до встречи!
Киваю:
– Где-нибудь и когда-нибудь.
