от времени эфиопы съедают, тщательно пожевав, пучок листьев куссо. Это лекарство действует как сильнейшее слабительное средство и изгоняет глистов. Так как доза его не установлена и никем не определена, то очень часты отравления. Хотя они и редко бывают смертельными, но вредно отражаются на здоровье. К тому же куссо не радикальное средство. Оно изгоняет лишь часть глистов, а при солитере отрывается и выходит наружу только тело глиста, головка же его, прикрепленная к стенке кишечника, остается, и паразит снова быстро вырастает.
Трахому знахари лечат надрезом века, уродуй больного. Были случаи, когда больные приходили к врачу с огромными ожогами на голове или на поверхности живота. Оказывается, что знахари лечили от боли в голове или в животе прикладыванием каленого железа. В свищи и незаживающие раны кладут перемешанные с порошком красного перца просяные блины («инжира»). Все эти варварские способы затягивают течение болезни, вызывают мучения больных и доставляют много хлопот врачам, ликвидирующим последствия «лечения» «абиша хаким». Надо отметить, что эфиопское правительство отрицательно относится к знахарству и способствует развитию научной медицины. В Аддис-Абебу уже несколько десятков лет приезжают на постоянное или временное житье иностранные врачи — итальянцы, греки, французы и др. Но большинство их в погоне за гонораром недобросовестно относится к своим обязанностям, стараясь в своей частной практике выжать из больного побольше денег. Устраняя или ослабляя боль при помощи наркотических средств, но не излечивая самого заболевания, они искусственно затягивают течение болезни. Некоторые больные так привыкли к такому «лечению», что, придя к врачу, сразу же просят впрыснуть им «морфей».
Однажды врач-венеролог показал мне больного проказой. «Вы видите, — говорил он, — на теле больного во многих местах скопление бугорков, они нечувствительны, их можно колоть иголкой, и больной не ощущает боли. Проказу нельзя принять за другую болезнь, как нельзя коклюш принять за грыжу. А этот больной, зажиточный человек, шесть месяцев лечился на дому у известного врача-иностранца в Аддис- Абебе, тот его уверил, что у него сифилис, и регулярно что-то ему впрыскивал, получая гонорар».
Проказа в Эфиопии нередкое заболевание, хотя встречается значительно реже, чем сифилис. В стране существует только один лепрозорий (изолятор для больных проказой), но больные там быть не хотят и стараются удрать домой. У населения еще сохранились старые предрассудки, согласно которым прокаженный или сифилитик — праведник, отмеченный перстом господним, и если ему на земле плохо живется, то только потому, что ему уготована чудесная и вечная жизнь в загробном царстве. Поэтому к прокаженным и сифилитикам относятся с некоторым уважением и без должной опаски. Конечно, такое отношение к этим болезням теперь уже не всеобщее, но все же оно существует и сильно затрудняет работу врачей.
Советские врачи не только лечат своих пациентов, но и распространяют необходимые медицинские знания.
В обширном вестибюле советского госпиталя развешаны плакаты, на большом столе разложено огромное количестве санитарно-гигиенической литературы, которую больные в ожидании приема могут прочесть. В распространении медико-санитарных знаний среди больных огромную помощь оказывают санитары-эфиопы, выполняющие обязанности переводчиков с французского или английского на эфиопский язык. Многие из них уже усвоили русский язык в такой мере, что переводят с русского на эфиопский, и наоборот.
Наши врачи, в свою очередь, за два года работы так научились изъясняться на эфиопском языке, что нередко они даже поправляют своих переводчиков.
Большинство эфиопов, работающих в советской больнице, хорошо овладело русским языком, обнаружив немалые лингвистические способности. Я с удовольствием слушал, как санитарка клинической лаборатории Аскаля тоненьким певучим голоском говорила по-русски: «Сегодня ужасно много было работы и я так ужасно устала». Но некоторые слова даются им с трудом. Шофер Ильма, лучше всех усвоивший русский язык, сильно смущаясь, всякий раз вместо «краска» говорил «кракса» и вместо слова «разломалась» — «размалалась». Произношение русских имен, отчеств и фамилий давалось им также трудно, поэтому в разговоре между собой они применяли придуманные прозвища. Дородную сестру-хозяйку звали «мадам телик» (большая), фармацевта — «мадам гениш» (маленькая), бухгалтера — «мадам гензап» (деньги). Узнав, что я интересуюсь обезьянами, меня прозвали «геточ дженжеро» (господин обезьян).
Во втором этаже больницы расположен стационар, состоящий из хирургического и терапевтического отделений, кроме того, оборудовано несколько изолированных, с отдельным входом со двора, боксов для венерических больных. Больные стационара и амбулатории обеспечены всеми необходимыми условиями лечения. По мере надобности они обследуются клинико-бактериологической лабораторией и рентгеновским кабинетом. К услугам пациентов в госпитале есть хорошо оборудованный физиотерапевтический кабинет. Круглосуточное дежурство врача и дежурство сестер дает возможность в любое время оказать помощь и обеспечить прием нового больного.
При хирургическом отделении есть хорошо оборудованная операционная, помещающаяся в двух просторных и светлых комнатах. При мне здесь была отлично проведена очень сложная и ответственная операция — вскрытие абсцесса (гнойного нарыва) печени. В хирургическом отделении совершено несколько пластических операций с пересадкой кожи с руки на лицо для образования искусственного носа. Все эти операции и успешное лечение ряда серьезных заболеваний принесли заслуженную славу советскому госпиталю в Эфиопии и его врачам.
Больной, которого здесь вылечили, в другой раз едва ли обратится за помощью к знахарям. Больше того, он становится ярым противником знахарей и убеждает своих родственников и знакомых лечиться только у «москов хаким».
Амбулаторный прием ежедневно производится в кабинетах по различным специальностям. Возле регистратуры можно увидеть десятки больных, ожидающих приема. Поддерживая руками на груди края «шаммы» (белое покрывало в виде плаща), посетители тихо беседуют, поглядывая на дверь в ожидании вызова.
В больницу приходят не только жители Аддис-Абебы или ее окрестностей, но приезжают и из далеких провинций, расположенных от столицы за сотни километров. Многие являются с запущенными, трудно поддающимися лечению недугами, и врачам приходится прилагать все свое искусство, чтобы добиться успеха.
Своей добросовестной работой врачи советского госпиталя еще больше укрепляют традиционные симпатии эфиопов к русской медицине и оказывают большую помощь эфиопскому народу.
В первый день приезда я познакомился с сотрудниками и администрацией больницы. Врачи с большим интересом отнеслись к моей экспедиции, рассказали мне все, что знали об обезьянах Эфиопии, и обещали содействовать мне всем, чем смогут.
К вечеру мне приготовили комнату, и я с удовольствием расположился в ней, чтобы отдохнуть от продолжительного путешествия. Переполненный впечатлениями, я долго не мог уснуть, кроме того, меня одолевали заботы о предстоящих хлопотах.
Итак, я на земле Эфиопии. Что я знаю о ней? Я перебирал в памяти все, что удалось мне прочесть и узнать об этой своеобразной стране, когда я еще в Сухуми готовился к поездке.
Мне вспоминалось то картинное описание гор Эфиопии, которое я нашел в книге одного путешественника.
«Невозможно вообразить, не видавши, — писал он, — до какой степени своеобразной представляется здесь извилистая линия горизонта. Столовые горы (амбы), имеющие вид разрушенных стен, круглые массы в виде куполов, прямые, наклонные, опрокинутые конусы, остроконечные, как колокольни, базальты в виде громадных органов, — все эти формы теснятся друг к другу, громоздятся одна на другую, так что кажутся как бы разрушенными постройками титанов. Вдали они сливаются с облаками и небом, а в темноте
