силой воли, чтобы пойти на такой шаг и начать двойную игру изнутри самой Гвардии, а главное, чтобы никто не обратил внимание. Так, чтобы заметил только он — едва представится случай. Старина Джек Пейн, старый лис… Кстати, насчет лис и стариков…
— Объект выходит, — произносит водитель.
— Вижу.
— Пойдешь за ним?
— Не я — ты.
— А сам что будешь делать?
— Наведаюсь к нему в гости.
— Договорились, — с облегчением вздыхает довольный шофер. Наконец-то удастся немного размяться.
— Не теряй старика из виду. Как только закончу, позвоню тебе.
Водитель спокойно выходит из машины и направляется следом за стариком, по Седьмой авеню в сторону Центрального парка. Сворачивает на Бродвей и дальше, в сторону Таймс-сквер. Старик очень любит гулять, и это существенно облегчает слежку.
«Почему нам не загнать ему пулю в лоб и не покончить с этим? — удивляется агент. — Что такого особенного в этом старике, из-за чего мы относимся к нему иначе, чем к остальным?»
Примерно пять минут спустя второй человек поднимается на этаж, где располагается квартира старика. Он работает мастерски, с невероятной осторожностью, намного большей, чем требует его задача. Шеф отдал четкие и недвусмысленные распоряжения, но об обыске ничего не сказал. К тому же любые действия, подвергающие опасности основной замысел, категорически запрещены. Чем же тогда объясняется рвение этого человека? Зачем так рисковать? Ведь вторжение ставит под угрозу всю операцию, да и сам он рискует жизнью, понимая, что рука магистра не дрогнет в час расплаты, и все же старается найти хоть что-то, что порадовало бы хозяина, который вскоре появится.
Все продумано как нельзя лучше. Он выжидает на достаточном расстоянии от дома. Не проходит и десяти минут, как подъезжает машина и консьерж открывает дверцу автомобиля, помогая выйти приехавшим на встречу женщине и детям.
Не теряя времени даром, незнакомец поднимается на седьмой этаж по лестнице черного хода. Никто не замечает, как он успевает проникнуть в здание.
Теперь, наконец-то оказавшись внутри, он с бесконечной осторожностью осматривается. Обстановка Достаточно богатая, но без излишней вычурности и роскоши. Старинная мебель в темных тонах, во всех комнатах — множество распятий. О набожности хозяина квартиры свидетельствует и деревянный алтарь, небольшой, но вполне достаточный для проведения богослужения в присутствии десяти или пятнадцати человек, а также несколько экземпляров Нового Завета — в различных изданиях, форматах и обложках.
Во время обыска, занявшего целый час, незнакомец трижды звонит по телефону, чтобы отслеживать местоположение старика. Тот все еще прогуливается по Центральному парку к вящему неудовольствию водителя, которому осточертело за ним следить. Закончив обыск в доме, человек окончательно понимает: того, что ему нужно, здесь не найти. Он осматривает всё, даже самые маленькие и темные закоулки. Осторожно выглядывает из окна. На Шестой авеню — непрекращающееся движение. Человек видит внизу припаркованный автомобиль, пытается взять себя в руки. Он должен держаться хладнокровно, когда отсюда выйдет…
Задумчиво вздыхает. «Ничего»…
ГЛАВА 44
Национальным дворец Мафры — одна из важнейших реликвий богатейшего наследия португальской и европейской архитектуры. Огромное строение, расположенное в селении, от которого и получило свое название, было построено по приказу короля Жуана Пятого, давшего обет построить дворец, если королева, Мария Анна Австрийская, наградит его потомством. Рождение наследника заставило правителя исполнить обещание, и он не поскупился на расходы, возводя шедевр архитектурного искусства в стиле барокко. Роскошные королевские покои занимали весь верхний этаж, в том же здании находился и монастырь, рассчитанный более чем на триста францисканских монахов, базилика и одна из лучших библиотек Европы, облицованная мрамором и древесиной редких пород. На книжных полках в стиле рококо хранится свыше четырех тысяч книг в кожаных переплетах, облицованных золотом. Помимо множества других литературных шедевров, библиотека содержит и первое издание «Лузиад» Луиса де Камоэнса. Монастырь уже давно не дает приют францисканским монахам, поскольку религиозные ордена были распущены в 1834 году.
Дворец не только прекрасен и ценен сам по себе, но и хранит немало сокровищ. Двубашенная и однокупольная базилика имеет шесть органов с уникальным, нигде больше не исполняемым репертуаром, а также две звонницы с девятью и двумя колоколами, которые считаются лучшими в мире.
— Что мы здесь делаем?
— Ждем встречи с твоим отцом.
— Именно здесь? — скептически спрашивает девушка, — а он приедет?
— Уже приехал.
Они входят в гигантские ворота обители, видят великолепное убранство строений. По поведению Рафаэля заметно, что он знает, куда направляется.
Атмосфера безмятежной старины, окутывающая монастырь, действует успокаивающе. Сама обстановка монастыря — настоящий бальзам для страждущих душ. Позади группа учащихся. Гид рассказывает об истории обители:
— Лауреат Нобелевской литературной премии Сарамаго в своей книге «Воспоминания о монастыре», которую я советую вам прочесть, рассказал о несчастьях и перипетиях, сопровождавших строительство….
Сара и Рафаэль тайком пробираются в узкую дверь, открытую лишь для немногих. Сердце девушки начинает неистово биться. Она почти добралась!
— А ты знаешь, говорят, что высота монастыря равна глубине его подземелий? — взволнованно спрашивает она.
— Ну да, — машинально откликается Рафаэль, давая понять, что мысли его заняты другим.
Они входят в здание бывшей больницы с пристроенной часовней, где пациенты могли видеть образ Господа и слышать Его слово. Рафаэль ловко открывает крошечную деревянную дверцу в углу.
Спускаются по узким витым ступенькам при свете фонарика, который достал из кармана Рафаэль.
— А еще говорят, что никто веками не спускался в подземелья, поскольку там обитают полчища крыс. — Голос Сары дрожит, выдавая беспокойство и волнение. — Там бесценные сокровища, но до них не добраться…
Дошли до старинной двери с подернутыми патиной петлями и деревянной, в плесени, створкой. Вокруг царит непроглядная тьма. Сара представляет, как пробуждаются от векового сна взбешенные их вторжением нетопыри. Рафаэль распахивает дверь, та пронзительно скрипит.
— Береги голову, — предупреждает девушку Рафаэль, сгибая шею и протискиваясь в узкий проем.
Сара идет следом, и ей кажется, что они вот-вот попадут в Португалию XVIII века.
— Что это? Где мы?
— Вот, держи, — отвечает Рафаэль, протягивая ей крошечный фонарик.
Сара подходит поближе, чтобы как следует осмотреть это место, и не замечает, что делает Рафаэль. Она видит только землю. Почва, одна лишь почва — так, что невозможно сказать, что это, продолжение коридора или уже катакомбы…
— Ты не могла бы направить свет в эту сторону? — просит Рафаэль. — Он где-то здесь…
— Что именно ты ищешь?
В каменную (а может быть, земляную — Саре не очень хорошо видно) стену вмурован шест,
