знаю, смогу ли совладать с собой в следующий раз. В конце концов, вы же ограбили меня. — Маэстро склоняется к Фиренци. — Поймите всю серьезность положения, вы — вор! Если нельзя доверять служителям церкви, то кому остается? — Старик встает и задумчиво направляется в спальню. — Понимаете, какие сложные проблемы вы заставляете меня решать? Мои надежды и моя любовь обмануты самой церковью! Господь ниспослал сына своего, чтобы очистить мир от лжи… И что же теперь остается, дорогой мой монсеньор, спрашиваю я вас? — Маэстро смотрит священнику в глаза: — Что же вы натворили?
— Вам прекрасно известно, что я сделал, — отвечает Фиренци.
— Что вы сделали? Что?! — Вот на этом-то, на действиях, и стоит мир! Все мы что-то делаем!
— Не паясничайте, — перебивает монсеньор, и тут же получает новую пощечину, в то же место, что и раньше. Тем самым ему дают понять, что говорить со стариком в таком тоне недопустимо.
— Я не могу сидеть здесь с вами целый день! Мне нужны бумаги, в прежнем виде! Сейчас же говорите, где они находятся!
Священник получает новый удар, без всякого повода: он не произнес ни слова. Лицо распухло. Кровь уже течет по шее и пачкает рубаху.
— Господь не только возлагает на нас бремя, но и дает силы, чтобы вынести его, — произносит монсеньор.
— Согласен. Посмотрим, какими силами он наделил вас, — отвечает старик и подаст подручному знак.
Допрос прерывает звонок мобильного телефона. Несмотря на жестокость пыток, выяснить удалось немногое. Какой-то монастырь в Буэнос-Айресе, имя…
Помощник прерывается, чтобы достать трубку из кармана пальто. Пока он отвечает на звонок, старик вновь приближается к Вальдемару Фиренци. Похоже, он немного устал: возраст уже не тот, чтобы выносить подобное.
— Ну же, дорогой мой сеньор, скажите, где бумаги, и все сразу же закончится. Обещаю. Избавьте себя от лишних страданий.
Священник всматривается в глаза мучителей. Вера словно придает ему сил. Кровавая струйка вытекает изо рта, вьется по подбородку, капает на грудь. В голосе — нескрываемая боль, мрачная решимость:
— Господь прощал грехи… А если он прощал, то и я прощу.
Старику требуется несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. Затем — легкий, исполненный ненависти жест. Понимает, что большего ему от Фиренци не добиться. Помощник прекращает разговор и шепчет на ухо шефу:
— Нашли зацепку в его ватиканском жилище.
— Какую еще зацепку?
— Какая-то португальская журналистка, живет в Лондоне…
— Любопытно. Пробили?
— Дочь бывшего члена организации. Решение принято молниеносно:
— Позвоните нашему человеку. Пусть навестит курию в Буэнос-Айресе, может быть, будет какой- нибудь результат. Затем пусть ждет новых распоряжений в Гданьске. Позже ты сам отправишься следом.
— Хорошо, сеньор, — услужливо отвечает подручный. — А что делать с монсеньором?
— Причастить, — следует незамедлительный ответ. — Жду тебя в автомобиле.
Попрощавшись с подручным дружеским тычком в плечо, старик уходит, даже не взглянув на монсеньора Фиренци — кардинал ему больше не нужен….
Не слышит старик и сухого хлопка, положившего конец страданиям священника. Опираясь на палку, спускается по лестнице, прижимая к уху телефон. Теперь уже не требуется изображать царственную поступь, да и образ дряхлого старика — гораздо правдоподобнее. На другом конце линии отвечают на звонок.
— Джеффри Барнс? У нас проблема.
ГЛАВА 4
Для Сары Монтейро, пролетавшей на обратном пути над своим домом, ни один город не мог сравниться с Лондоном. Самолет возвращался из Португалии, из Лиссабона, и в ожидании посадки почти час кружил над аэропортом, но для Сары Монтейро это было как нельзя кстати после пятнадцати дней нудного отпуска в гостях у родителей — капитана португальской армии и английской преподавательницы. От матери Сара унаследовала английский вариант написания своего имени, а также любовь ко всему британскому.
Не то чтобы она не любит Португалию, совсем наоборот — ей нравится эта милая страна, она там родилась. Но она считает, что несмотря на древнюю историю в Португалии слишком много потрясений и слишком мало перемен. В общем, для Сары эта страна становится конечным пунктом путешествия дважды или трижды в год. Ей нравится проводить Рождество на даче, рядом с Бежа, в Алентежо, где поселились родители, выйдя на пенсию. Свежий воздух, совсем непохожий на атмосферу британской столицы, благотворно сказывается на здоровье…
Можно сказать, что посадка самолета прошла нормально — если не забывать, что даже при самых мягких посадках не удается избежать толчков и потряхиваний. Несмотря на то что до спуска трапа оставалось еще не меньше двадцати минут, пассажиры устроили давку за право первыми взять багаж и покинуть самолет.
— Мы приземлились в аэропорту Хитроу. Температура в Лондоне 21 градус по шкале Цельсия. Просим оставаться на местах и не отстегивать ремни безопасности до полной остановки самолета. Большое спасибо за то, что выбрали пашу компанию, — механически повторяла стюардесса.
Едва ли кто-то вникал в ее слова. Уж во всяком случае не Сара, давно привыкшая к авиаперелетам. Летать доводилось часто; не только в Португалию, но и в другие страны, города и столицы, ведь она работает на одно из крупнейших мировых новостных агентств с филиалом в Лондоне. Странная профессия — получать от иностранцев зарплату за то, что рассказываешь им об их же собственном городе. До конца отпуска и возвращения в редакцию оставалось еще два дня, а там — снова поиск новостей и сенсаций.
Вот, наконец, самолет останавливается, и пассажиры спешат его покинуть. Сумку с ноутбуком на плечо — и вперед! Направляясь к трапу, звонит родителям, чтобы сообщить, что возвращение прошло благополучно и она свяжется с ними позднее по Интернету.
Спешка по длинным коридорам с зелеными дорожками, конец очереди перед иммиграционным контролем. Граждане Евросоюза, Швейцарии и США — с одной стороны, а те, кому гражданство предоставили прочие страны, — другой. У каждого в руке паспорт. Вот и очередь Сары. Послушно стоит за желтой линией, чтобы не вторгаться в личное пространство сеньора в очках, стоящего перед ней, и чтобы не раздражать чиновника, сидящего перед экраном компьютера.
—
Судя по лицу, таможенник не слишком-то дружелюбен. Надо было выбрать другое окошко…
Служащая за соседним окошком вроде бы симпатичней… Но что сделано, то сделано.
Протягивает паспорт и изображает на лице самую очаровательную улыбку, на которую только способна:
— Как приятно вернуться! Какая у вас здесь погода? — произносит она с единственной целью упростить оформление документов.
— Не очень-то отсюда видно, — ворчит таможенник.
Наверняка встал сегодня с левой ноги. А может, с женой поругался, если только она его еще не бросила.
— Ваш паспорт не в порядке, — говорит таможенник.
— Что вы говорите?! Как это «не в порядке»?! Я могу показать другие документы, с паспортом никогда раньше проблем не было. Неужели вы задержите меня?
