Папа Лучиани спокойно посмотрел на Государственного секретаря. Выдерживая взгляд кардинала, ответил с предельным спокойствием:
— Благодарю за содействие, кардинал Вийо. Мое решение останется неизменным.
И с этими словами понтифик удалился, оставив Вийо предаваться мучительным раздумьям. Тот долго размышлял, расхаживал по кабинету, молился, но решения проблемы так и не находил. Вийо посмотрел на телефон среди разбросанных в беспорядке документов. Аппарат одновременно и пугал, и манил к себе. Несколько раз священник набрал первые цифры номера, знакомого наизусть. Внезапно отложил трубку в сторону, надеясь, что в голову придет какая-нибудь оригинальная идея. Как же не хотелось прибегать к последнему средству! И Вийо решил поставить на карту всё. Если не удастся переубедить понтифика самому, он прибегнет к услугам кардиналов, будущее которых также окажется под угрозой из-за решения Иоанна Павла I. И тогда они предпримут последнее усилие, чтобы Святой Отец одумался…
ГЛАВА 52
— Ну вот мы и остались один на один, Джек, — произносит Барнс, обращаясь к Рафаэлю. — Ты и я. — Он усаживается перед бывшим коллегой. — Уверен, что наша беседа окажется крайне результативной.
Вокруг темнота. Кажется, будто снимают кино: два стула, старый и обшарпанный квадратный стол черного дерева, под потолком висит лампочка, освещая двух сидящих собеседников.
— Где мы? — спрашивает Рафаэль.
— Джек, Джек, Джек, ты, похоже, так и не понял, что с тобой случилось… — Барнс, сохраняя прежний саркастический тон, встает из-за стола и принимается расхаживать по комнате. — Вопросы здесь задаю я.
— Иди к черту, Барнс! Я не идиот. И не надо со мной, как с остальными. Тебе не удастся напугать меня до усрачки только потому, что я очутился здесь. Я тебя не боюсь.
Вместо ответа следует удар в лицо, и Джек с грохотом валится на пол.
— Поднимайся! — приказывает здоровяк. — Вставай! — вновь орет он, замечая, что другой человек его не слушает.
Рафаэль поднимается неспешно, не говоря ни слова, ничем не выдавая боли. Поднимает стул, усаживается, подперев подбородок руками и облокотясь о столешницу.
— Не думай, Барнс, будто у тебя получится меня запугать. Я знаю, что мы находимся в США. Остается лишь выяснить, где именно, — спокойно продолжает Рафаэль.
Он попал в тяжелое положение, но собирается, насколько это в его силах, управлять ходом событий. Хотя и понимает, что его позиция явно проигрышная.
— С чего ты решил, будто находишься в Америке? Это может быть любой другой страной!
— Судя по тому, сколько часов мы провели в самолете, перелет закончился по ту сторону Атлантики. До Лондона перелет занял бы лишь два с половиной часа. А мы пролетели больше — значит, добрались Вашингтона или Нью-Йорка. Верно?
— Да мы очутились в самом сердце ада, Джек. А ты что, думал, будто у нас тут — туристическое бюро?
— А неплохо было бы вам заняться туризмом…
Еще один удар, на сей раз не такой сильный, разбивает лицо и рассекает губу надвое.
— Ты представляешь себе, Джек, через что ей сейчас приходится пройти? Как сильно она страдает? Ты можешь себе это представить? — меняет тактику Барнс. — Такая нежная красотка — представляешь, что ей придется перенести от скотины вроде меня?
Рафаэль, разумеется, представляет. Два полученных им удара — ничто в сравнении с тем, что будет впереди.
— Ты собираешься сообщить мне, где находят бумаги? — спрашивает Барнс, на сей раз — более снисходительным тоном.
— Ты же и сам понимаешь, что не скажу. Bo-первых, потому что понятия не имею. Во-вторых, я бы не сказал тебе, даже если бы и знал.
Допрос прерывает появление Стафтона:
— Мистер Барнс! — обращается он с порога.
— Заходи, Стафтон.
Тот приближается и что-то нашептывает на ухо.
— Ты уверен? — спрашивает Барнс, по обыкновению повышая голос.
Новости его не радуют. Несколько секунд он молча обдумывает информацию.
— Хорошо, я согласен, дай мне еще несколько минут, — наконец изрекает шеф разведуправления, отпуская Стафтона.
Агент выходит, закрывает за собой дверь, вновь оставляя Рафаэля один на один со своим начальником.
— Я дам тебе еще один шанс, Джек, по старой дружбе. — Барнс вновь усаживается напротив пленника. — Где же бумаги?
— Последний раз, когда я их видел, — задумчиво произносит Рафаэль, делая вид, что готов отвечать на вопросы, — они торчали у твоей мамы из задницы.
Огорошенный Барнс замирает. Лицо наливается кровью. Рафаэль, кажется, перегнул палку.
Работник ЦРУ вновь встает со стула и направляется к допрашиваемому. Подходит, наклоняется над ухом:
— Зачем ты заставляешь меня попусту тратить время, Джек? — толстяк брызжет слюной. — Разве тебе не приходило в голову, что ты мне не нужен, раз мы уже заполучили женщину? Может быть, ты и не заговоришь, но она-то нам все как на духу выложит! Ну что может помешать мне тебя убить?
— Неизвестные девушке факты, которые знаю только я, — уверенно произносит Рафаэль.
— И что же тебе известно?
— Сара получила только два листка из трех.
— Продолжай!
— А еще я знаю, где они находятся, — нагло блефует молодой человек, надеясь обмануть собеседника.
Несколько мгновений Барнс смотрит на него. Оценивает сказанное. Пытается просчитать решение. Наконец произносит:
— Ты лжешь.
— Рискнешь меня убить? А если я сказал тебе правду?
— У меня останутся девушка и ее отец, Джек. Я могу спокойно с тобой распрощаться.
— Ты прав… только смотри, не облажайся.
Барнс с трудом пытается сдержать свой гнев. Ему хочется отомстить наглому ублюдку. Он хватает допрашиваемого за галстук и душит.
— Не наглей, Джек! Я могу покончить с тобой в любой момент!
Рафаэль, хоть и загнан в угол, выдерживает взгляд:
— Это не в твоей власти, Барнс.
Тот сильнее сжимает галстук:
— О чем ты?
— О том, что великий Джеффри Барнс уже давно мог бы вышибить мне мозги. Но ты этого не сделал, потому что поступить так — не в твоей власти. Я вижу по твоему взгляду, что ты и рад бы меня прикончить, но над тобой стоит еще одна сволочь, которая не позволяет тебе спустить курок.
— Замолчи! — кричит громадный человек, швыряя допрашиваемого об стену.
С ненавистью пинает в солнечное сплетение. Рафаэль падает на пол, но Барнс не успокаивается и принимается бить его ногами, разражаясь потоком грязных ругательств. Внезапно его хватают чьи-то сильные руки.
— Успокойся. Немедленно! — приказывает ему элегантно одетый человек, и голос заставляет Барнса
