нашаривает в кармане трубку и отвечает, не глядя на номер звонящего:
— Барнс.
В течение следующих мгновений шеф разведуправления только слушает, ограничиваясь редкими междометиями. «Да», «нет», «будет сделано»… Судя по беспокойству, с которым Барнс, ерзая на стуле, выслушивает обращенные к нему слова, с ним говорит далеко не рядовой собеседник. Следует еще несколько междометий, а напоследок — «до свидания».
Под конец разговора у шефа разведуправления резко меняется выражение лица. Со лба ручьем стекает пот. Вилка по-прежнему зажата в руке. Дерьмо плюхнулось в вентилятор, и если только немедленно что-нибудь не предпринять, оно неминуемо все забрызгает. Положив деньги поверх лежащего на столешнице счета, поспешно направляется к выходу. Набирает на мобильнике номер и уже на улице подносит трубку к уху. Идет быстрым, уверенным шагом.
— Стафтон, это я, Барнс. Пусть они ничего не делают, пока я не вернусь. — От напряжения голос дрожит. Шеф разведуправления говорит на ходу, торопясь. Но слова звучат по-прежнему уверенно и категорично: — Так, пустяки. Почему — не объяснил, сказал только, что расскажет все по приезде, — несколько секунд Барнс прислушивается, а затем продолжает: — Ни Пейна, никого. Да, пусть не трогают, пусть даже пальцем не шелохнут, и остальные пусть делают то же самое, иначе все пойдет прахом. — Не глядя, переходит улицу. Автомобили сигналят, но он продолжает говорить. — Почему? Я объясню, конечно, но только тебе, больше никому, понятно? И ни с кем не обсуждай причины, слышишь меня, Стафтон? — Подчиненный сидит у телефона в кабинете, расположенном в самом центре Манхэттена: — Я только что получил звонок из самых высоких сфер Ватикана, — Барнс вздыхает, — девчонка нас перехитрила!
ГЛАВА 55
— Как был убит папа Иоанн Павел I? — напрямик спрашивает Сара, едва сев в кресло, расположенное в том же зале, где находились Рафаэль и Барнс. Девушка кладет руки на столешницу, чтобы продемонстрировать свое спокойствие.
Магистр стоит у нее за спиной, в задумчивой позе. Услышав вопрос, поворачивается к пленнице и улыбается.
— Вы здесь не для того, чтобы задавать вопросы, синьорина Сара Монтейро. Вы потребовали у моего помощника личной встречи со мной, чтобы сообщить все, что вам известно. И только для этого вы здесь. — Сказанное произнесено старческим, хриплым, дребезжащим голосом, но острый и живой ум не скроешь.
— Между нами состоится небольшой обмен информацией. Вы расскажете мне то, о чем я спросила, а я расскажу ровно столько, сколько сочту нужным. Вы же понимаете, что я все равно не смогу использовать против вас ничего из услышанного.
— Не нужно недооценивать мой интеллект, синьорита. Я вам не какой-то злодей из дешевого бульварного романчика, а настоящий, живой человек, из плоти и крови.
— Не понимаю, для чего вы мне это говорите. — Ответ старика приводит девушку в замешательство.
— Пустяки, забудьте. Просто мысли вслух, — поясняет Джей-Си, усаживаясь в кресло по другую сторону стола. — На самом деле я бы все равно ничего вам не сказал.
— Так как же умер понтифик?
На долгое время в комнате повисает тишина, от которой Саре становится не по себе.
— Согласно официальной версии, Иоанн Павел I скончался от инфаркта миокарда, — отвечает старик поело длительного молчания.
— И вам, и мне известно, что в действительности все было иначе.
— Известно? — переспрашивает Джей-Си, — вот как? Вы оспариваете официальную версию?
— Официальной версии вовсе не обязательно быть правдивой. Недавно я узнала, что все мы — жертвы заговора, — отвечает девушка с таким вызовом, на который она даже не подозревала себя способной.
Джей-Си смеется сдавленным, но искренним смехом.
— Ну, что такая маленькая девочка, как вы, может обо всем этом знать?
— Так вы допускаете, что официальная версия может оказаться неверной?
— Какой бы она ни была, другой у нас все равно нет. — Голоса старика остается по-прежнему ровным.
Он никогда не теряет хладнокровия, не говорит ничего, о чем впоследствии можно было бы пожалеть.
Вместо ответа он принимается что-то искать в принесенном чемодане, оставленном возле стола. Наконец достает бумагу и протягивает ее девушке:
— Прочтите.
— Что это? — спрашивает она и смотрит на лист.
Наверху официальный заголовок: «Свидетельство о смерти».
— Читайте же, — настаивает Джей-Си.
Свидетельство о смерти выписано на имя Альбино Лучиани, папы Иоанна Павла I.
— Вот это и есть официальная версия смерти Иоанна Павла I, — заключает Джей-Си и растягивает губы в улыбке.
Сара изучает документ. Интересно, зачем магистр таскает его с собой?
— Давайте перейдем к делу, — торопит старик.
Сара возвращает собеседнику сертификат и смотрит в глаза:
— Нет. Еще рано. Я хочу услышать вашу версию правды.
— О какой правде идет речь?
— Свидетельство составлено, но вскрытия тела понтифика не проводилось! — произносит Сара, вспоминая разговор со своим отцом в монастыре в Мафре. — Скажите мне, как все было на самом деле. Обменяемся информацией.
— Я располагаю и другим средствами получить от вас нужные мне сведения.
— Не сомневаюсь. Но это займет часы, а то и дни, и я не уверена, получится ли у вас… А я предлагаю провести равноценный обмен.
— Зачем вам это знать?
— Да так… Вполне уместное любопытство любого, чьи прежние представления неожиданно оказались разрушены.
Разговор обрывается на несколько минут. Магистр погружен в размышления. Девушка задает вопрос не только из простого любопытства; она старается тянуть время. Впрочем, даже ей не известно, как долго все это продлится.
— Итак, начнем. Расскажите, что случилось в ночь на 29 сентября 1978 года.
Старик отвечает не сразу.
— Прежде всего, мне хотелось бы исправить досадную историческую неточность. Альбино Лучиани скончался ранним утром 29 сентября 1978 года. Не спрашивайте, откуда мне это известно. Я был последним, кто видел понтифика живым, и первым, кто видел его мертвым. Отчего умер Иоанн Павел, вам наверняка и без того известно: он стал слишком неудобен, превратившись в опасного врага, которого было необходимо устранить.
Я говорю не о вопросах веры. Просто мы допустили ошибку, недооценив будущего понтифика. Если после завершения конклава мы и питали какие-то надежды, то вскоре осознали всю их беспочвенность, папа был слабым лишь с виду. Он решил незамедлительно навести порядок в курии.
Первыми жертвами должны были стать архиепископ Марцинкус и кардинал Жан-Мари Вийо.
