— Разве ты не в курсе? Разве Валентин не рассказал тебе о моих проблемах, о проблемах моего города?
— Только в общих чертах. Кратко можно сформулировать так: честный мент вконец запутался, увяз в своих взаимоотношениях с мафией, а она вываляла его в крови, в грязи, в деньгах, в прочем дерьме и держит теперь на коротком поводке. Он больше так жить не может. Требуется рубить гордиев узел. Требуется Север Белов.
— Да, Валентин правильно нарисовал тебе общую картину, — кивнул Романов. — Мне нужен именно тот Север Белов, саму возможность существования которого я всегда высмеивал… — Он замолчал.
— Рассказывай, — жестко проронил Север, выждав паузу. — Мне нужны все подробности — и о тебе, и о городе. Мне здесь работать и выживать.
— Да, именно выживать, Север… — произнес полковник задумчиво. — Ты обязательно должен вжиться и сделать всю ту работу, которую не сделал я… Обязательно. Иначе… — Он опять замолчал.
Север видел — что-то мешает Владу начать. И прекрасно чувствовал, что именно. Стыд. Мучительный стыд за себя, мучительное нежелание раскрываться перед незнакомым человеком, слывущим к тому же отпетым бандитом. То есть врагом любого честного мента.
Север пристально взглянул собеседнику в глаза и некоторое время смотрел так, не мигая.
— Говори, Влад, — мягко, но непреклонно велел он. — Я действительно свой. Говори.
Внушение подействовало. Романов расслабился, откинулся в кресле и обрел свою обычную внешнюю уверенность. Север еще вчера понял: уверенность эта показная, она нужна полковнику, чтобы хоть как-то держаться на людях, когда знаешь, что земля ушла у тебя из-под ног, что надежды больше нет и остается лишь делать хорошую мину при плохой игре. А полковник делал такую мину. Сейчас она вернулась к нему.
Однако говорить Романов начал все же очень неохотно, через силу:
— Ты-то свой… Да я и в доску своему Вальке рассказал о моих делах только после того, как напились по чертиков. Встречу отмечали… Несколько лет не виделись. Ему командировка подвалила в наш областной центр, ну и я туда подгреб — повидать старого друга. В Москву-то не выберешься, далеко. Короче, пили- пили, я и рассопливился. Пришел момент истины… — Он невесело усмехнулся. — На откровенность потянуло, словно пойманного урку, чья вина практически доказана. Раскололся Романов… Все выложил. Наутро и сам забыл, о чем разговаривали, да Валька напомнил…
Он прервался, нервно закурил. Север ждал.
— Ладно, все это лирика, — продолжал Влад, несколько раз жадно затянувшись. — Перейдем к сути. Сюда, в этот город, меня прислали, когда в звании повысили. «Варягом» прислали, разбираться с местной шушерой. Я ведь отличным работником считался, принципиальным, неподкупным, бесстрашным… Все потерял…
Всеволод вновь замолчал, пряча душевную боль. Ему нужно было собраться с духом, чтобы рассказывать дальше.
— Тут ментура насквозь гнилая, — заговорил он опять. — Таковой и остается по сей день. А какие у меня планы были! Я собирался организовать работу по тамбовскому сценарию — без оглядки на столицу. Прежде всего очистить ментовку от оборотней, от пособников мафии. Набрать честных, верных людей и ввести такой порядок, чтобы вся блатня знала — в моем городе ей только зона или пуля корячится. Как в Тамбове — недаром оттуда местные бандиты в Питер да в Москву подаются. Понимают — дома ловить нечего. Вот и я так хотел. Но не смог. Меня здесь уже ждали…
— Тебя купили? — быстро спросил Север, боясь, что Романов опять надолго замолчит.
Офицер горделиво вскинул голову.
— Меня не купишь! Не продаюсь! — зло бросил он, почти выкрикнул. Однако сразу сник. — Впрочем, и купили тоже… Но потом. Когда пути назад уже не было.
— Что же произошло? — Север сверлил собеседника взглядом.
— Видишь ли… — Романов отвел глаза. — Я должен рассказать тебе предысторию своего появления здесь. Столичный РУОП раскопал, что несколько крупных партий героина поступили в Москву и в Питер именно отсюда. Данные были оперативные и, прямо скажем, вызывающие недоумение. Город находится далеко в стороне от традиционных трасс транзита наркотиков из Азии, героин сюда никто не повезет, по крайней мере, для перепродажи дальше. Везти сырье для переработки? Тоже невыгодно — слишком далеко, проще организовать соответствующие заводы на месте произрастания опиумного мака. Да что — организовать? Этих заводов там и так полно: в Пакистане, Афганистане, Турции… Вывозят уже готовый продукт. Откуда ж взяться таким крупным партиям героина в нашем захолустье? Тут опиумный мак не растет — климат не тот… Короче, случай сочли единичным и махнули рукой. Но потом местный героин всплыл на европейском рынке, на американском… И опять в Питере, Москве, а также в Красноярске, Ростове, Владивостоке… Видишь, какая обширная география! И героин был не только качественный, но и подозрительно дешевый! Поэтому ростовским или питерским блатнякам выгодно было даже перепродавать его оптом на Запад, а не распространять у себя. Вот что удивительно!
Высокому начальству все это казалось полной чушью — ну не растет опиумный мак в наших широтах, хоть ты тресни! Но перед Западом как хвостом не вильнуть? В больших московских кабинетах сейчас сплошь холуйня сидит. Русский народ они хоть весь перетравят, им плевать, а вот драгоценные Европа с Америкой — это, конечно, для них святое. И хотя официально признавать российское происхождение наркоты не спешили, но кое-какие меры решили все же принять. Не создавать специальную руоповскую следственно- оперативную бригаду, нет! Ведь подобный ход и означал бы официальное признание того, что зелье выращено и изготовлено в России. Решили просто послать в этот город толкового честного мента начальником городской милиции. И дать ему карт-бланш на наведение тут жесткого порядка. Этим ментом оказался я.
Романов глубоко затянулся сигаретой, выпустил целое облако душистого табачного дыма. Север тоже закурил. Он ждал главного, ибо явно было, что все изложенное — действительно предыстория.
Всеволод еще раз затянулся, раздавил окурок в пепельнице и продолжил рассказ:
— Понимаешь, в нашем городе, кроме рэкета, проституции, грабежа проезжих челноков, и нажиться-то не на чем. Промышленность лежит пластом, большинство горожан — безработные, окрестное сельское хозяйство развалено… Короче, больших криминальных капиталов здесь не сделаешь. Но они есть, эти капиталы! Местные бандиты жируют, живут не хуже столичных! В городе полно увеселительных заведений, они все процветают — за счет здешней братвы и обслуживающих криминальный мир бизнесменов. Деляги вонючие… Молодежь поголовно сидит на игле, поскольку героина кругом невпроворот и он дешев! Наркоманы тащат из семей последнее, если не могут найти денег на очередную дозу. Но городской рынок наркотиков, конечно, далеко не главный для местной группировки. Основной поток товара расходится по всей России. Вопрос: откуда этот товар, если ни грамма его не приходит со стороны? Как героин появляется в городе? Ответа на этот вопрос я не знаю…
— А отделения РУОПа здесь нет? Ведь по идее именно РУОП, а не городская милиция занимается наркомафией. Разве не так? — спросил Север.
— Отделения РУОПа здесь нет, — отчеканил Романов. — РУОП прописан в областном центре. К нам суется только по особому вызову.
— Ясно… — Север сделал паузу, решая, пора ли задавать следующий вопрос. Решил, что пора.
— Влад, но почему так случилось, что ты не только не передавил здешних бандитов, как собирался сначала, а сам стал работать на них?
Романов поднял обе ладони и с силой провел ими сверху вниз по своему лицу, словно стирая грязь. Затем в упор посмотрел на Белова.
— Они посадили на иглу моего сына. Моего единственного сына, если только ты, чудище, способен понять, что это такое!
Глава 17
Последние слова Романов выкрикнул. Он сверкающими, полубезумными глазами смотрел на
