— А не хочешь — отвечай на мой вопрос. Чего рассчитывал добиться Тарас, арестовав меня?
Заметив, что Крысюк до одури боится паяльника, не сводит с него глаз и не может произнести ни слова, Корвет отложил прибор. Но из сети пока не выключил.
— Тарас Леонтьевич хотел прикончить тебя, — с трудом выговорил Павло. — Отомстить за дядьку Гриця. Все равно ты бомж и искать тебя никто не будет.
— Прикончить?! — Корвет скрипнул зубами. Он готов был разразиться вспышкой ярости, но сдержал себя. — А на хрена ему меня убивать?
— Чтобы поставить на твое место более сговорчивого человека…
— Зачем?!
— Сколько мы девочек для тебя отлавливаем? Десятки! Сколько из них попадают Газавату? Единицы, только самые отборные крали! А куда деваются остальные? Куда деваются те, которых Газават тебе возвращает? Никто из них не задерживается в городе. А где они? Ты их продаешь, Корвет! Продаешь залетным чеченам, а они толкают телок в публичные дома за границу! И ты имеешь с этого огромные деньги!
— Не такие уж огромные! — возразил Корвет. — Девок еще надо привести в товарный вид, откормить, проверить на венерические заболевания, вылечить, если нужно… Не так уж много бабок в итоге получается!
— Врешь, бабки большие, иначе ты не требовал бы все новых и новых девок! — убежденно сказал Крысюк. — И с этих бабок мы не имеем ни карбованца! А ведь товар наш! Мы могли бы напрямую ими торговать, если б не ты!
Глаза Крыскжа горели жадностью. Он излагал то, что Львивченко поведал в доверительной беседе только своим родственникам. То есть всем служащим железнодорожного отдела милиции, кроме Климова.
— Ага! — разозлился Корвет. — На готовенькое все мастера! Но этих чеченов еще надо было найти, договориться с ними, завоевать их доверие. И все это сделал я. Это мой бизнес! Мой, ясно вам?! Я его создал и хрен кому отдам!
— Ну так делись! — воскликнул Павло. — Телок-то мы ловим! А ты платишь нам только за каждую десятую — якобы другие Газавату не глянулись! Нечестно, Корвет! Отдавай нам хотя бы пятьдесят процентов от сделок с чеченами!
— А вот это видал?! — характерным жестом Данил ударил себя левой рукой по бицепсу правой, согнув ее в локте. — Повторяю: телки — мой бизнес, я его создал и делиться доходами ни с кем не собираюсь! А начнете возникать — я всех вас постреляю! У меня и людей больше, и стволов хватает, и поймать нас невозможно! Я всю поганую вашу бендеру вырежу до последнего вонючего парубка, ты понял?! Вы ничего со мной сделать не сможете!
— А вот это ты утрись! — от последних слов Корвета, а также от охватившей Павло жадности он так распалился, что забыл о страхе. — Если мы с тобой не договоримся, Тарас Леонтьевич завтра же напустит на тебя областной РУОП, у него там есть связи! Мы разгоним вагонный отстойник, перекроем кислород большинству проституток — они ведь работают в основном вокруг вокзала! А что касается войны — мы тоже всех твоих парней знаем в лицо и будем стрелять на поражение, как только увидим! Вот так-то, Корветик! Ты еще узнаешь, кто такой Львивченко!
Зря Крысюк все это сказал, ой, зря! Если поначалу Дейнекин готов был пойти на уступки и кочевряжился больше для виду, то теперь Данила обуяла слепая, холодная ярость — та самая, которая когда-то заставила его измордовать свою возлюбленную и ее парня, а после — пристрелить американца. В подобном состоянии Корвет уже не думал о выгоде — только о мести, о самоутверждении.
— Умник, Борзой! Развяжите Сатира! — резко приказал он молчаливым «шестеркам».
Те повиновались. Север с наслаждением размял затекшие члены, потянулся, блаженно вздохнул. Многочасовая скованность сказалась даже на его железном организме.
— Все за мной! — распорядился Корвет и двинулся вон из комнаты.
Они вернулись в застеленный татами зал. «Где же мы все-таки находимся? — мельком подумал Север. — Ладно, скоро выясню, Бог даст…»
— Умник, Борзой, свободны пока, — бросил Корвет парням. — Будьте наготове, скоро понадобитесь, вызову. Сатир, пойдем!
Север пошел следом за Корветом и вскоре оказался в достаточно просторном помещении, представлявшем собой нечто среднее между однокомнатной квартирой гостиничного типа и командирской рубкой космического корабля из произведений отечественной фантастики. Здесь, например, имелась панель, утыканная пронумерованными кнопками вызова. Кнопок было пятьдесят. Север, конечно, не знал, для чего предназначены эти кнопки. Но он уже начал догадываться, куда занесла его причудливая судьба…
Между тем обставлена «рубка» была довольно уютно.
— Садись, Сатир, — предложил Корвет, указывая на одно из кресел возле журнального столика, стоявшего у стены комнаты. — Выпьем.
Он достал из стального сейфа — импровизированного бара — бутылку безумно дорогой подарочной водки «Московская», совсем недавно появившейся в продаже. Открыл, разлил напиток по бокалам для шампанского.
— Хватанем! — Корвет протянул бокал Северу. — В полный рост, по-советски!
— Шикуешь, — проронил Север неодобрительно. — Чего фраерить, такое пижонство покупать, бабками швыряться? Водка — она и есть водка…
— Пьешь все, что горит? — спросил Корвет насмешливо. — Трахаешь все, что шевелится? А если не шевелится — расшевелишь и трахнешь? Это ништяк. Это тоже очень по-советски.
— Иди ты… — буркнул Север.
— Да не куксись ты, брат! — рассмеялся Корвет. — Пей, не стесняйся! Я вчера, считай, второй раз родился. Так что пей смело!
Они выпили.
— Выходит, спас ты меня, парень, — крякнув, продолжал Корвет. — Жизнь мне спас. Уделал бы меня Львивченко, на гуляш постругал. Знаю я его, жлоба карпатского. Бендеровская морда… Получается, в долгу я у тебя, Сатир. А я свои долги всегда плачу…
— Значит, берешь в «семью»? — воскликнул Север азартно.
— Нет вопросов, — кивнул Корвет.
— Но у меня тоже свое условие! — объявил вдруг Север. — Моя сестра… Она всегда при мне. Так вот, она должна быть неприкосновенна!
— Волос с ее головы не упадет! — саркастически усмехнулся Корвет. — У нас своих баб — хоть до смерти утрахайся. Не переживай, братуха Сатир! Твой инцест останется при тебе!
— Нормально… — смущенно отвернулся Север. — А то я ни в одну бригаду вступить не мог… Никто не хотел уважать мои чувства! — закончил он с блатным надрывом.
— Ну а я уважу! — Корвет откровенно наслаждался. Ему доставляло удовольствие наблюдать такого вроде бы умного парня, глупеющего на глазах, едва заходит речь о его извращенной страсти. Север же, давно понявший психологию Данила, намеренно подыгрывал ему.
— Но! — Корвет поднял вверх указательный палец. — Ты, Сатир, должен пройти еще один тест перед вступлением в мою команду.
— Какой такой тест?
— Пристрелить этого скота, Павло Крысюка, — объявил Корвет спокойно.
— Кровью вяжешь? — понимающе усмехнулся Север.
— Ага, — Корвет оставался невозмутим. — А еще я проверяю последний раз, не мент ли ты. Мент мента не завалит.
«Много ты знаешь… — подумал Север, вспомнив Романова. — Впрочем, я не мент. Я для тебя хуже любого мента, Корвет. Я смерть твоя».
— Так согласен, Сатир? — спросил Дейнекин требовательно.
— А то! — весело хмыкнул Север. — Мне завалить мусора — одна радость. Как прикажешь — удавить, застрелить, зарезать? Как скажешь, так и сделаю.
Север действительно не испытывал ни малейших сомнений по данному поводу. Павло Крысюк был для
