— все!.. Да мне такая баба, как ты, даже во сне присниться не могла, я думал, вы все одинаковые, а ты!.. Это!.. Ты!.. Ты просто ведьма! — выдохнул он восхищенно. — Я такого, как сегодня, сроду не испытывал! Выходи за меня, Гюрза!
— Ой, Коль, опять ты за свое, — досадливо поморщилась Мила. — Брось, ну какая мы пара? Ты, конечно, пацан видный и в койке не тюфяк, но стихов-то так и не полюбил…
— Да какие, к черту, стихи?! — Газават даже вскочил. — Ладно, пусть я в них не понимаю! Но я тебе из Москвы любых поэтов-писателей выпишу! Хоть каждый день доставлять буду! Это такая публика, они за бабки куда хошь! Что хошь!..
— Такие-то мне как раз и неинтересны, — опять поморщилась Мила. — А на настоящих тебе бабок не хватит…
— Мне?! Да ты знаешь, сколько у меня бабок?!
— Не в этом дело, — отмахнулась Мила. — Те, кто может меня заинтересовать, за бабки не продаются.
— За хорошие бабки все продаются! — заявил Газават убежденно. — Да я тут, в городе, такой культурный центр отгрохаю, что сюда все знаменитости слетятся! Вторая столица будет!
— Ой ли? — прищурилась Мила. — И не жалко гринов?
— Мне для тебя ничего не жалко! — произнес Николай напыщенно. — Ты такая киска, за которую любые деньги заплатить можно! Любые!
— Ого! — Мила рассмеялась. — А они у тебя есть, любые-то? Кто ты такой? Ну да, авторитет, наркобарон, но чтоб устроить тут вторую столицу? Ладно вторую — хотя бы третью после Москвы и Питера? Чтоб культурный центр организовать, да такой, на который клюнут все наши знаменитости? По-моему, ты перехватил, Коля. Это знаешь сколько бабок надо!
— Есть бабки, есть! — возбужденно заверил Газават. — Я не просто наркобарон, я наркокороль! У меня пол-России отоваривается! Зуб даю! Будет тебе культурный центр!
— Да не в одном только культурном центре дело… — Мила прикинулась размышляющей. — Ладно, объясню. Видишь ли, Коль, я — натура романтическая. Говорят, это не модно в нынешний прагматический век, но мне плевать на моду…
— Тебе на все плевать! — перебил Газават с легкой обидой в голосе.
— Не мешай, а то вообще говорить не буду! — вспылила Мила.
— Ох и заноза ты, Гюрза!
— На то и Гюрза, чтобы быть занозой! — рассмеялась девушка. — Ну ладно, продолжаю. Итак, я натура романтическая. Я люблю приключения, свист ветра, свист пуль, опасность. Люблю свободу! Люблю принадлежать только самой себе! И чтобы отказаться от этого всего, мне одного полового влечения к мужику мало!
— А что тебе надо? — чуть недоуменно спросил Газават.
— А надо мне…
Дальше Мила изложила ему то самое «жизненное кредо Гюрзы», которое недавно обсуждала с Севером. Она сказала обо всем — и о богемной жизни, способной заменить ей жизнь бандитскую, и о собравшемся «завязывать» Севере, и о воспитании своих будущих детей… Бандит только глазами хлопал.
— Видишь, Коля, какие у меня обширные потребности! — закончила она. — Что, испугался? Жалко небось бабок-то? — добавила насмешливо.
— Нет, не жалко! — выкрикнул Газават. — Все тебе будет, все! Ну, согласна?! Да не тяни ты, я не привык просить! Говори — да?
— Нет, подожди! Выходить замуж за такого, как ты, — это слишком серьезное решение. Знаю я вас, братву! Надоем — выгонишь на улицу голой! В чем пришла!
— Не выгоню!
— Все вы так говорите!
— Хорошо! Я открою на твое имя персональный счет в швейцарском банке! Этим счетом сможешь пользоваться только ты, и больше никто!
— Та-ак. Это уже что-то. Но ты забыл о своей нелюбви к стихам!
— Тьфу ты, при чем здесь это?! А, понял! Хорошо! Давай так: я хоть завтра учреждаю специальный культурный фонд! А его бессменной пожизненной президентшей назначаю тебя! Согласна?! Ну какие еще тебе нужны гарантии?! — Газават сейчас находился в привычной ему атмосфере — он торговался. И не беда, что за все свои капиталы он рассчитывал получить всего лишь женщину, женщину, каких миллионы, как пренебрежительно говорил Николай раньше. Но сегодня он понял миллионы-то их миллионы, а бывает одна такая, за которую никаких капиталов не жалко. Именно никаких!
— Гарантии хорошие, — согласилась между тем Мила. — Одно меня смущает… Ты так легко, по крайней мере на словах, швыряешься деньгами… Не прошвыряешься ли? А вот возьмут они у тебя, да и кончатся, что тогда?
— Мои деньги никогда не кончатся! — заявил Газават уверенно. — А кончатся — придут новые. У меня годовой доход… ладно, не буду называть, а то еще испугаешься.
— Тебя могут посадить или убить.
— Убивать меня некому, всех своих врагов я давно схоронил, а других не нажил. Я нужен всем, кто со мной работает… Посадить? Смеешься? Я слишком крупная фигура. Сажают сявок. Меня как утром посадят, так вечером и выпустят.
— А если кто-то захочет отнять у тебя твой бизнес? Тогда тебя и убьют…
— Невозможно!
— Но почему?!
— Потому что никто не сможет делать мой бизнес, кроме меня. Потому что только я один знаю, по каким каналам ко мне поступает героин. Потому что я знаю еще кое-что, но едва я об этом проболтаюсь, тут и смерть моя наступит. А в загробную жизнь я не верю. И о своем источнике доходов буду молчать под любой пыткой!
— И что же это за источник?
Газават вдруг посерьезнел.
— Прости, Гюрза, но об этом я не скажу даже тебе!
Мила в упор посмотрела на него.
— Для твоей же безопасности, — добавил он виновато. — Вдруг невзначай болтанешь кому-нибудь? Вы, девчонки, языком метете, как метлой, сама знаешь… Ну для твоей безопасности, правда!
Мила поняла, что проиграла. Но она умела проигрывать.
— А с чего ты взял, что меня интересуют твои секреты? — спросила девушка надменно. — Вот еще! Буду я лезть в дела своего пацана! Не надейся! Я только хотела узнать — источник надежный? Ты уверен?
— Уверен! — Газават вздохнул облегченно. — Тут, Гюрза, не сомневайся — сколько уже лет я качаю из своего колодца, а он не иссякает! И никогда не иссякнет!
Глава 13
Север, слушавший разговор через стену, скрипнул зубами. Не удалось! Даже больше чем не удалось! Теперь наверняка известно, что тайну происхождения дешевого героина знает только сам Газават. И больше никто, даже из его ближайшего окружения. Никого не захватишь, не воткнешь паяльник в задницу — бесполезно! А Газавата трогать нельзя — пострадает Романов. И вожделенная, специально для Милки предназначенная «шоковая акция» откладывается на неопределенный срок! Вот ведь черт!
Север отошел от стены — дальше слушать было нечего. Гальку Куприянову он выпроводил сразу, едва она «отработала» — Белов снимал для нее квартиру в соседнем доме, чтобы не подвергать проститутку излишнему риску. Для ее же безопасности Север запрещал ей гулять — продукты Гелле покупал и относил Умник.
