когда увидел, что я его зову, нахмурился и замотал головой. Наградив его своим убийственным взглядом- лазером, я позвала снова. Глубоко вздохнув, он подошел к нам и обнял всех сразу.
Так мы и стояли посреди полицейского участка, обнимаясь и рыдая, как звезды в реабилитационном центре.
- Сейчас задохнусь, - сдавленно выдохнула Джемма, и мы рассмеялись, как когда-то, когда были еще школьницами.
Глава 19
Если мне до лампочки, это еще не значит, что я не понимаю.
Надпись на футболке
- Без обид, но все эти годы ты вела себя со мной, как последняя стерва.
Я подмигнула Джемме. Мы сидели за столиком в папином баре. Сэмми готовил нам хуевос ранчерос, а папа разливал заказанные напитки. Дениз увязалась за нами. Даже дядя Боб нашел себе оправдание, чтобы сбежать из участка и перекусить.
- Конгрессмен может и подождать, - усмехнулся он, а потом огорошил меня вопросом: - Не объяснишь, откуда у тебя на спине порез?
Похлопав его по животу, я доверительно поделилась:
- Будешь продолжать есть, как сейчас, начну называть тебя дядя Пузырь.
А он ответил:
- Не очень-то мило.
А я:
- Знаю, потому и сказала.
А он:
- А-а.
А потом мы все приехали сюда.
Джемма поерзала.
- Я над этим работаю, ясно? Ты хоть представляешь, что значит быть сестрой удивительной Чарли Дэвидсон? Той самой Чарли Дэвидсон?
Я как раз глотнула чая со льдом, который вручил мне папа, и чуть не поперхнулась. Пережив затяжной приступ кашля, я уставилась на нее с открытым ртом.
- Издеваешься? Это ты всегда была идеалом. И у тебя были проблемы с тем, чтобы быть моей сестрой?
- Чушь собачья. – Джемма закатила глаза. Оказывается, мы с ней больше похожи, чем я помнила. Жуть какая.
- Ты ведь со мной не здоровалась, - гнула я свое. – Даже не смотрела на меня, когда я входила в помещение.
- Мне казалось, ты этого не хочешь. – Джемма смущенно опустила глаза.
У меня отвисла челюсть.
- Откуда такие нелепые мысли?
- Ты сама мне сказала больше никогда с тобой не заговаривать. Даже не здороваться. И никогда, ни при каких обстоятельствах, на тебя не смотреть.
Чего? В упор такого не помню. Хотя… нет, разок было.
- Чувиха, мне ж тогда было девять лет.
Она покачала головой. Ладно, два раза.
- Двенадцать?
Джемма снова покачала головой.
- Да ладно, не важно. Это было давным-давно.
- Ты не определяла временные рамки. Вижу, что ты не помнишь, но я помню, словно все было только вчера. К тому же ты всегда была очень скрытной. Мне так много хотелось узнать, но ты ничегошеньки не рассказывала. – Она пожала плечами. – Я всегда чувствовала, что мне в твоей жизни места нет.
Пришла моя очередь заерзать.
- Джемма, есть некоторые вещи, о которых просто-напросто лучше не знать.
- Опять двадцать пять, - сказала она, поднимая руки.
Сидящий напротив нас папа рассмеялся:
- Со мной то же самое.
- Серьезно, ребята, я не шучу, - настаивала я.
- Чарли права, - вклинилась Дениз, - пусть оставит все это при себе.
Ну вот, снова мы катимся в Пошланафигвиль. А в нем совсем не так весело, как в Маргаритавиле. Ничего на свете Дениз не любит меньше, чем говорить о Чарли.
- Дениз, - папа накрыл ладонью обе ее руки, - тебе не кажется, что мы слишком долго придерживались этой позиции?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты всегда старалась отодвинуть ее в сторону, отказывалась признавать ее особенную одаренность, даже когда доказательства бросались в глаза.
Дениз ахнула:
- Ничего подобного я никогда не делала.
- Мам, - начала Джемма. Она искренне любила эту женщину, что всегда меня поражало. – Чарли очень необычная. Ты это знаешь. Должна знать.
- В том-то все и дело, - проговорил папа. По его виду было ясно: ему стыдно. – Я знал, что, если Карузо придет за тобой, солнышко, ты выберешься целой и невредимой. Как всегда.
Я бы не сказала, что выбралась из той заварухи целой и невредимой. Все-таки меня мазали суперклеем. Хоть и на несколько минут, потому что рана зажила практически мгновенно, в чем мне не хватило духу признаться врачу. И это еще один аспект моей жизни, в который не посвящена моя семья. Родные понятия не имеют, что я так быстро исцеляюсь.
- Пап, почему ты просто не рассказал обо всем мне?
Его поглотила такая глубокая грусть, что мне пришлось взять его за руку, – я испугалась, что он просто исчезнет.
- Не хотел, чтобы ты что-то знала о Карузо. И о том, что я сделал. Мы рассчитывали схватить его раньше, чем он сможет воплотить свои угрозы в жизнь.
- Папа, нам ты можешь говорить о чем угодно, - поддержала меня Джемма.
- Вы не понимаете. Он был прав. – Папино лицо вытянулось, когда стыд захлестнул его новой волной. – Его дочь погибла из-за меня. Была погоня. Сумасшедшая скорость. Я ехал прямо за ним. Карузо проскочил закрытый шлагбаум. Автомобиль повело, и он съехал на насыпь с другой стороны. Машина перевернулась, и дочь Карузо выбросило наружу.
- Папа… черт побери. – Он меня вывел. – Это все его вина, а не твоя. Сам подумай: скоростная погоня с ребенком в машине?
Глубоко вздохнув, он кивнул:
- Знаю, но на душе не легче. – Потом снова посмотрел на меня. – Просто не мог тебе сказать. Но сказал. Твоя очередь.
- Боже мой, так все подстроено!
Дядя Боб фыркнул:
- Он прав, ты должна хоть чем-нибудь поделиться.
