В жизни Асмодей не вдыхал таких чудных запахов! Кругом витали ароматы кардамона, мёда, корицы и марципана. Но Асмодей, конечно, не знал таких слов. Ему просто казалось, что в доме ангела пахнет небесной пищей. Да и тёплое молоко, которым его напоили, наверняка имело небесное происхождение, такое оно было белое и вкусное.
— Бедняга, — пожалел Асмодея ангел, вытирая ему лицо чистым и мягким полотенцем. — Больно?
— Да, — всхлипнул Асмодей.
Когда кто-то бывал с ним добр, ему сразу хотелось плакать. Несколько молочно-белых слезинок скатилось о его щекам, когда ангел вытирал его лоб, над которым торчала пара маленьких рожек.
— Ну и шишки! — воскликнул он.
— Ага. Только они ещё не выросли до конца, — ответил Асмодей.
При этих словах ангел улыбнулся такой добрейшей улыбкой, что Асмодею даже пришлось высморкаться. Он, конечно, и прежде слыхал об ангелах. Ну, что они летают по небу и дуют в свои трубы, так что в ушах звенит. А если ты недостаточно противный, то они придут и заберут тебя в рай. Это всем известно. Но чтобы ангелы вот так запросто разгуливали по земле — об этом он не знал.
У Асмодея мурашки по спине побежали. Его приласкал ангел — ужас какой! Ведь он сын Властелина Огня и Повелителя Вздохов. Но в то же время ему было так приятно — руки у ангела были нежные, а ногти совсем не царапались.
— Позволь мне спросить тебя, — прошептал Асмодей, — чем ты здесь занимаешься?
— Я пекарь. Пеку для людей хлеб насущный. А ты? — спросил Пекарь.
— Я просто исчадие ада, — ответил Асмодей. — Пришёл сюда, чтобы папу порадовать.
— Должно быть, это нелегко.
— Ага. Я страшно устал.
— Иди-ка приляг и отдохни, — сказал Пекарь.
Так Асмодей и сделал. Он свернулся калачиком на коврике возле тёплой печи, слушая, как гремят противни и Пекарь раскатывает своё небесное тесто. «Только бы не уснуть», — подумал Асмодей и тотчас уснул.
Когда он проснулся, вечер уже почти наступил. Надо было торопиться. Ангел-пекарь положил ему в мешочек печенье.
— Что это? — спросил Асмодей.
— Они называются «грёзы», — ответил Пекарь. — Надеюсь, тебе удастся порадовать папу. Ты знаешь, что для этого надо сделать?
— Да, — сказал Асмодей.
— Значит, всё будет хорошо.
— Вряд ли, — пробормотал Асмодей. — Опять опозорюсь. Но всё равно спасибо. — И натянув шапочку на уши, он отправился в путь.
Асмодей осторожно держал мешочек — неизвестно, что могут сделать ангельские «грёзы» с такими, как он. Солнце уже заходило за горизонт. Словно огромная жёлтая лампа, висело оно на небосклоне за позолоченными маковками церквей. Летающей коровы не было видно.
«Куда мне податься? — грустил Асмодей. — Остались только несчастные и опечаленные. Но где их искать?»
Белка носилась вверх-вниз по стволу сосны. Особой печали в ней не было. Мухи, муравьи и ласточки, похоже, совсем не грустили.
Немного погодя Асмодей встретил корову. Она стояла на лужайке и как ни в чём не бывало щипала травку.
— Ты снова здесь? — удивился Асмодей. — Почему не летаешь?
— Разучилась, — ответила та. — Ну и ладно. Не больно-то и хотелось.
— Ты, наверное, опечалилась?
— С чего бы это? — сказала корова, продолжая жевать.
— И правда, — вздохнул Асмодей.
Попрощавшись с коровой, он двинулся дальше.
Весь вечер Асмодей бродил по деревне. Он прижимался пятачком к окнам, где горел свет, говорил с желтоглазой козой и парочкой толстых поросят. Но нигде он не встретил такого несчастного, который готов был отдать ему свою душу.
«Самый несчастный на всём белом свете — это я», — подумал Асмодей и пошагал в лес, чтобы дожидаться там полуночи. Скоро за ним придёт папа и уведёт его обратно в глубины Подземного царства. Сил на поиски больше не было.
На небе тысячами огней вспыхнул закат. А под елью сидел Асмодей, которому было очень жалко себя. Он не нашёл никого, кто отдал бы ему душу. Мама и папа останутся недовольны. Дядюшки и тётушки начнут охать и причитать: тьфу, ну и ну, да как же так. А братья и сёстры, кузены и кузины просто умрут от счастья. Они будут щипаться и кричать, что они, мол, так и знали.
Асмодею было грустно и одиноко. Кажется, больше таких растяп ни на земле, ни под землёй не встречалось.
— Ну почему ты такой неудачник? — простонал он.
— Вот уж не знаю, — проквакала жаба.
— Мы тоже! — пискнул комар, укусив Асмодея в затылок.
Он открыл мешочек, который дал ему Пекарь. «Грёзы» светились в темноте, словно в каждой из них таилась маленькая луна. Они пахли сахаром и ванилью и выглядели весьма соблазнительно.
Асмодей достал одну из них и положил на ладошку. Интересно, что будет, если съесть «грёзу» ангела? Он осторожно потрогал её языком. Затем не удержался и положил в рот всё печенье целиком. Неужели сейчас разверзнутся небеса и молния грянет прямо в его подземное сердце?
Но нет, ничего не случилось! Только божественный вкус растёкся во рту. И вдруг он услышал, что в лесу кто-то плачет. Или это ветер жаловался деревьям? Маленький Асмодей встал и пошёл на звук.
На берегу озера, обхватив колени руками, сидела девочка и плакала, хотя стрекозы кружили над её головой, а кувшинки цвели буйным цветом.
— Меня зовут Асмодей, а тебя?
— Кристина, — ответила девочка. — Что ты здесь делаешь?
— Жду полуночи. Тогда за мной придёт папа. А ты?
— Я просто хотела побыть одна.
— И я. Значит, можем побыть одни вместе.
Он уселся на холмике рядом с ней. Девочка вытерла слёзы. Они посмотрели на озеро, в котором отражалась бледная рожица луны, и разом тяжко вздохнули.
И тут девочка впервые подняла взгляд на Асмодея. Она заглянула в самую его сокровенную глубину, и вдруг их несчастные души встретились. У Асмодея так закружилась голова, что он даже чихнул. А девочка поддела ногой камушек и скинула его в воду.
— Какой ты странный. Почему у тебя пятачок?
— В моих краях пятачки есть у всех.
Асмодей рассказал ей о Подземном царстве и тысяче тёмных ущелий. О том, что у него всегда всё наперекосяк. О задании, которое получил от отца. Девочка молча слушала, а он продолжал говорить. Асмодей рассказал о корове, о пасторе и о детях, которые перемазали его слюнями и глиной.
— Остались только несчастные, — сказал он. — Но где найти такую печальную душу, которая готова отдать саму себя?
Девочка поддела ещё один камушек и бросила его в воду.
