свидетельствует о признании потенциала таких способностей. Пока что это такое наивное признание, приравнивающее интернет к телеграфу, который, как известно, для распространения революции нужен прежде всего. Но мы уже спрашиваем себя: может ли месиво сообщений в интернете быть организующим началом или организованной средой, рождающей реальное социальное действие?
В случае с политическими флэшмобами предполагаемая соорганизация связана с оффлайном (политикой) и не является «чистым» феноменом интернета. В Молдавии изначально был факт политической воли зачинщиков, которые использовали интернет, действительно, примерно как телеграф — для распространения призывов и сообщений о месте сбора. А вот в вирусном редакторе уже проявляется чистый, сетевой, стихийный механизм самоорганизации с целью выработки значимости.
Механизм самонастройки общественного мнения. Почти такой же, каковым являлись до сих пор СМИ, но другой. Он отличается мгновенностью и неконтролируемостью.
И последнее про власть. Можно ли управлять вирусным редактором, как власть управляет газетами и телевизором? Сходу ясно, что это сложнее. Но теоретически, пожалуй, возможно. Городские легенды гласят, что соответствующие структуры умели управлять анекдотами и слухами. Сегодня в интернете появляются подобные вызовы, но на принципиально другом качественном и количественном уровне.
Для целесообразного управления вирусным редактором надо изучать как раз журналистские (то есть не стихийные, а — в пику — рациональные) способы порождения читабельности, а также лингвистические механизмы частотности и узуализации (то есть частотного введения значений во всеобщий обиход). Частотность здесь — ключевой фактор. Теоретически, можно научиться ее грамотно инициировать, причем не только количественными, но и качественными приемами.
А главное, нет никаких гарантий, что вирусный редактор примет инородное тело. Ну, только если количество «антивирусных» инициативников окажется сопоставимо с количеством честных участников вирусного редактора или превысит его. Но это уже будет вариант «Единой России», только в интернете. Например, будет по разнарядке заведено достаточное количество подобострастных ЖЖ и твиттеров, специально обученные люди будут симулировать бурное обсуждение нужных тем, причем каждый в нескольких лицах, чтобы умножить массив, как депутат голосует за коллег по фракции сданными ему карточками… Увлекательный, кстати, сценарий для литературного осмысления.
Есть и технические ответы власти на угрозы вирусного редактора. Один из способов применяется в Китае и связан с блокированием доменов или поисковых возможностей. Но ясно же, что эта мера не устоит под напором технического прогресса и ползучей интервенции интернета. Рано или поздно абсолютный доступ в интернет будет чудовищно прост и бесплатен. Спутники уже накрывают все, сетевые терминалы (компьютеры) будут иметь карманный размер и сделаны из гибкого пластика. Сеть вообще будет невозможно контролировать локальными усилиями даже целого государства.
Там уже открываются геополитические возможности вирусного редактора, который может быть использован технологически развитыми странами для возбуждения самоорганизационных процессов в закрытых обществах. Десять тысяч подключений к Сети освободят Северную Корею, как десять тысяч ризографов разрушили Советский Союз.
Наиболее надежный способ заткнуть рот вирусному редактору — все-таки паспортизация IP, то есть идентификация каждого пользователя, каждого выхода в сеть. И в ближайшие годы мы будем наблюдать увлекательные события вокруг этой идеи. Кстати, паспортизация IP начнется в странах с развитыми технологиями — просто они первыми найдут надежные способы. А мотивировано это будет борьбой с детской порнографией и взрослым терроризмом. Но в закрытых обществах эти технологии приобретут еще и полицейское назначение, хотя, конечно, тоже под прикрытием борьбы с экстремизмом[38].
В петровских «Ведомостях» сообщение о событиях полугодовой свежести считалось честной новостью. Лошадиные коммуникации были неспешными, и такая оперативность ньюсрумов удовлетворяла публику.
Далее разница во времени между событием и сообщением постоянно сжималась. Событие все ближе подбиралось к сообщению. Появились вечерние издания — они сообщали о событиях одного дня. Наконец, технические возможности ускорили бег информации настолько, что сообщение передается в момент события.
Это очень важное историческое обстоятельство. Темпоральная дистанция, дававшая работу журналистам, исчезла. Событие догнало сообщение. Событие теперь не находится в прошлом относительно сообщения.
Почему работу журналистам давала эта темпоральная дистанция? Да потому что если ее нет, то это значит, что прямая передача сообщения достигается техническими средствами. Например, прямым эфиром или твиттером. Посредник не нужен.
Конечно, посредник (медиа) не только добывает фактуру, но и отстраивает, отбирает, комментирует ее. Но с этой функцией отлично справляется вирусный редактор интернета.
В общем, волна прошлого накатила на журналистов и захлестнула их. Время сгустилось. Это, кстати, глобальный феномен, проявляющийся во многих сферах.
Мало того, что журналисты лишились монополии на доступ массовым каналам коммуникации, так теперь еще и преимущество оперативности у них отобрано. Вирусный редактор интернета — быстрее редакций. Быстрее, массовей, всеохватней.
Монополию на массовость уже не вернуть. А возможно ли для журналистики снова разорвать темпоральную дистанцию между событием и сообщением и тем самым восстановить свое конкурентное преимущество?
Темпоральная дистанция, дававшая работу журналистам, исчезла. Событие догнало сообщение. Событие теперь не находится в прошлом относительно coобщения.)
Возможно. Только теперь совсем по-другому. Надо сообщение оставить в настоящем, а событие увести в будущее. Проще говоря, надо писать о будущем.
Если уж событие гналось за сообщением и догнало его, то пусть бежит дальше, в будущее. Ибо, как выяснилось, медиа востребованы тогда, когда являются эффективным посредником между событием и читателем не только в пространстве, но и во времени.
Если оперативность массового сообщения больше не является прерогативой журналистики, то новым конкурентным преимуществом может стать сообщение, опережающее события.
Но самое главное: новая темпоральная дистанция (сообщение — сегодня, событие — завтра) делает редакционный продукт неуязвимым для вирусного редактора, который будущего не видит (об этом ниже). Можно снова требовать с общества деньги за эксклюзив и монополию, как в былые века.
Все очень просто. Поскольку вирусный редактор не имеет воли, он обязательно существо реактивное. Он реагирует на произошедшие события, причем случайным образом. На входе в вирусный редактор сообщение происходит проверку: если оно набирает достаточно число повторов (заинтересованных блоггеров), то запускается инфекция. Вирусное распространение захватывает все новых блоггеров, которые конденсируют значимость сообщения на каждом шаге микроредактуры. Если же сообщение не набирает нужного числа повторов, то инфекция не начинается. В любом случае, центра решения нет, есть статистика пропускающих фильтров.
Журналист (редактор), наоборот, заведомо существо проактивное. Он сам выбирает событие, на которое реагировать. Иногда этому помогают профессиональные алгоритмы, иногда — чутье и хотение.
Безусловно, проактивность дает преимущества, так как реактивное существо зависит от внешних раздражителей, а проактивное существо самостоятельно направляет свои усилия.
Когда событие уже случилось, то вирусному редактору есть на что реагировать. В этих условиях воля
