И мы не одиноки в нашей борьбе». Мощный праведник Свами Вивекананда говорит о значении искусства: «Don’t you see, I am, above all, a poet». «That man cannot be truly religious, who has not the faculty of feeling the beauty and grandeur of Art». «Non appreciation of art is cross ignorance»[1] .
Рабиндранат Тагор кончает статью «What is Art» словами: «In art the person in us is sending its answer to the Supreme Person, who reveals Himself to us in a world of enless beauty across the lightless world of facts[2].
Друзья, сохраняйте вашу светлую, творческую волю. Нет иного пути.
И вы, друзья, в рассеянии сущие. Пусть и к вам просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. Вас зову. К вам обращаюсь. Во имя красоты и знания, для борьбы и труда соединимся.
Действие
Однажды великий Акбар провел черту и спросил своего мудреца Бирбала, чтобы тот сократил ее не урезывая и не касаясь концов ее. Бирбал параллельно провел более длинную линию и тем самым линия Акбара была умалена. Мудрость заключается в проведении более длинной линии.
Когда видите апофеоз суеты наших дней, иногда чувствуете бессилие сократить этот пустой водоворот, эту бесполезную трату сил и возможностей. Только представляя более длинную черту истинного действия и деятельности, мы можем уменьшить ужас нашего времени – триумф суеты.
Мы должны помнить: молчание двигает. Слово же дает импульс к движению. Молчание – заставляет, слово – увещевает.
Величайшие мировые действия творятся в глубоком молчании, лишь прикрытые докучливым шумом и лживой поверхностью звука. Великие упражнения происходят при задержанном дыхании; чем учащеннее дыхание, тем сильнее трата энергии. Кто в действии может задержать дыхание, тот уже властелин мировой энергии – той энергии, которая действует и творит в мироздании.
Есть два вида тишины. Беспомощная тишина инертности, которая знаменует распад, и тишина могущества, которая управляет гармонией жизни. Тишина могущества присуща спокойствию владыки. Чем она совершеннее, тем глубже мощь и тем больше сила действия.
В этой тишине нисходит истинная мудрость. Мысли людей представляют смесь правды и лжи. Истинное проникновение замарано лживым пониманием. Истинное воображение извращено лживым представлением. Истинная память загромождена лживыми мыслями. Поверхностная деятельность ума должна остановиться – и молчание заменит беспокойство. И затем в тишине – в той беззвучной глубине – приходит озарение. И истинное знание становится безошибочным источником истинного действия.
Истинное действие, невидимое для глаз суетливых толп, сказывается лишь на последствиях. Лишь по последствиям вы видите земными глазами, насколько значительнее и длиннее черта истинного действия сравнительно с суетой.
И день суеты есть ночь для действия. Ибо ничто творится суетой; может быть лишь денежные расписки. Но во всей древности лишь Крез был упомянут по своему богатству, но и его конец был незавиден.
Быть способным среди суеты проявить истинное действие; быть способным к молчанию, к тишине, к озаренному безмолвию – это значит быть готовым к бессмертию.
Молчание мощи творит, сохраняет и защищает. Это действие могущественно прямым, непосредственным направлением силы, происходящей из великого естественного источника.
Даже движущееся колесо в его наибольшем напряжении кажется недвижным. Гармония высшего действия неразличаема земным глазом. Лишь по следствиям вы поймете приложенную мощь.
Истинная тишина иногда прикрыта внешностью небольшого движения и говора – так же как океанская волна покрыта наносными бороздами внешних струй. Но эти внешние струи не имеют ничего общего с суетой.
Суета носит на себе неотъемлемый признак – она всегда сопровождена пошлостью. Всегда можно легко усмотреть в суете все признаки этой ужасной болезни современного человечества. Во имя чего ищут лучшие элементы человечества? Во имя чего вспыхивают революции и подвижнические искания? Человеческий дух во всех этих разнообразных битвах борется против пошлости.
Когда толпа обращается в стадо, что случается? Тогда возникает черное царство пошлости. «Стадо» стремится к вратам пошлости. То же самое сверхъестественное превращение человеческой толпы в стадо видим при суете поезда, при суматохе собраний, при куплях-продажах, при ужасе несчастий. Та же суета часто запечатлевается в музыке, в живописи, в линии рисунка или в ритме ваяния.
Спросите, где же тут психологический момент? Но каждому доступно различить, когда этот пароксизм суеты и пошлости наступает. Один признак суеты неизбежен. Выражение глаз немедленно меняется. Среди шумных выявлений суеты вы не видите счастливого взора.
Суета лихорадочно кричит: «Ступай, ступай!» И каждый, повинуясь этому приказу, куда?то спешит и рассеивается. Но на щите действия начертано: «Приди, приди». И, повинуясь этому зову, каждый приближается и увеличивает возможности. Люди слишком «заняты» в мелком значении слова. Они не ждут духовного единения, и от поспешности всегда что?то может случиться. Лучшая толпа может обратиться в дикое стадо, полное мерзких инстинктов. Есть много причин этому превращению, но самое главное значение, что пошлость восторжествовала.
Царство этой таинственной силы пошлости безгранично. Та же самая пошлость превращает толпу в зверя; она же позолачивает рамы и спинки «торжественных» кресел; она же извращает гимны в «Джаз»; она же преображает игры атлетики в глупость и жестокость; она же являет совершенство нелепости условной жизни. Даже губы все выкрашены в один неестественный цвет.
Точно исчезает человеческое обличье, и животное возникает перед изумленным зрителем. Но тем не менее не отвернитесь от человеческой природы. Надо только изъять ее из суеты, и человеческие признаки опять воскреснут. Как химическая реакция! В таком же научном понимании человечество должно понять разницу между суетой и действием.
«Все формы тирании произошли от мягкости», – говорит пословица. «Все виды пошлости произошли от компромисса – уступок». Сегодня малая уступка, завтра малейшая уступка, а затем сразу большой жрец пошлости.
Это не общее место, не трюизм. Мы должны твердить это теперь, ибо в ближайшем будущем потребуется много истинного действия и много верного понимания. И в каждом своем движении человечество должно различать, где пошлая суета и где вечное действие.
Мы должны быть практичны всегда. Осуждение прогонит ли тьму? Нет, лишь принесение света истребит черноту мысли. Одно осуждение, критика, отталкивающий процесс – никогда не помогали.
Одна только возможность имеется: сократить черту суеты новой, длиннейшей чертой истинного действия. Имейте в виду лишь следствия.
Никогда не победите вы пошлость грубостью или безобразием. Лишь в Красоте заключена победа. Истинно, лишь Красота побеждает пошлость и останавливает дикую суету перед вратами поддельно- золоченого царства. И, братья, победа близка! Ибо многое, что мы уже зовем «павшим», просто еще «не дошло».
Право входа
Крылья, крылья! Вы растете болезненно. С 1914 года человечество пришло в космическое беспокойство. Пока одна часть людей занялась плохо объяснимой стрельбой, другая инстинктивно задвигалась. С числом убитых возрастало число путников по всем путям передвижения. Явное уменьшение людей вызывало чрезвычайное переполнение городов и гостиниц. Все поднялось. Все поехало. И как сонный человек в кошмаре, правительства замахали руками, пытаясь преградить путь блуждания народов затруднениями виз и разрешений. Но поток сквозь пальцы устремился.
Уже девять лет бродит человечество. Толкается из угла в угол. Произнесло весь словарь добра и поношения. И сам земной шар сделался малым. Но среди судорог, среди опасных взлетов за поисками чудесного края начинают расти крылья. И мысли начинают клубиться выше, и сквозь дым мечтаний начинают светить возможности действительных достижений.
С болью, но крылья растут.
