– Да вы что?! Это же Феллини!
– А мне что?! Без пропусков не велено!
– Ну, забыли они, не знают, это же – Феллини и Мазина!
Феллини лепечет потерянно: «Си, си… Мазина…»
– Слушай, уйди! Не мешай работать! Пропуск нужен!
– Ну, хорошо. Меня вы знаете?
– Тебя знаю. Ты – артист.
– Ручаюсь тебе! – Тут я не выдержал. – Твою мать! Это Феллини! И если ты их сейчас не пустишь…
Феллини жалобно подхватывает: «Феллини, Феллини, синьор! Си!.. Мать…»
– …то знаешь, что твое начальство с тобой сделает?!! Уберут тебя отсюда к чертовой матери, и ни тебе сосисок, ни коньяка! Уж я-то позабочусь!
Пауза.
Я, пытаясь придать уверенность своему голосу, добавил:
– Сукой буду!
Опять пауза.
– А, ладно… Пусть идут.
Войдя в вестибюль, Феллини церемонно поклонился: «Грациа, синьор!», подхватил Мазину под руку, и они побежали к лифту.
Вечером Феллини получил главный приз за фильм «Интервью».
А фильм Карена Шахназарова «Курьер» был награжден специальной премией жюри кинофестиваля.
Дорогой Карен!
Во-первых, позволь поздравить тебя с присуждением тебе «Золотого орла» за «Палату № 6», за лучшую режиссуру. Это ведь не первая твоя премия.
Помнишь, как стоял ты на сцене Концертного зала «Россия» на вручении призов Московского кинофестиваля вместе с великим Феллини, а я сидел на галерке и махал зонтиком, чтоб ты меня заметил?!
Кстати, я не ожидал, что, кроме тебя, еще кто-нибудь получит приз! Если б знал – фиг бы провел я Феллини с Мазиной в «Россию». И стояли бы они под дождем, жуя «Завтрак туриста», а не шли бы после вручения приза в ресторан требовать себе щи (это у нас-то, в 22.30, когда уже и свет гаснет, и окурки в тарелках, – нет, дай им щей). Тех же щей, да пожиже влей, решил официант и грохнул на стол 0,7 «Столичной». Без закуси. Честно говоря, мы сглотнули слюну, ибо нам из-за позднего часа ничего не дали.
Но речь не об этом. Недавно смотрел твой фильм «День полнолуния». И вновь покорила меня тайна, окутавшая эту картину. Вроде бы отдельные эпизоды, не связанные между собой общим сюжетом. Но что-то таинственное, неуловимое, что, наверное, и является сутью нашего пребывания на Земле, не отпускает…
Та самая тайна, которую пытаются разгадать, постичь сотни поколений, пытаются объяснить ее – вот она… вот она – передо мною… и я смотрю на экран и погружаюсь в нее, и причастен к ней… но вот кончается фильм – и вновь гигантская, космическая тайна, словно звездная туманность окутывает все, и вновь неразрешим и притягателен вопрос – зачем?.. Почему?.. Для чего?..
Твои фильмы не похожи друг на друга. Но объединяет их одно – тайна, неразрешимая загадка.
Почему люди так ненавидят друг друга? Что заставляет их травить ядом, рвать на части себе подобных?
Есть ли выход из отравленных глупостью, взяточничеством, алчностью наших будней?
Портрет главной героини, графини Прозоровой в «Снах» – портрет «из прошлого», глядящий с грустью на двойника-посудомойку из гнусной столовой, – их встреча будит надежду? Или нет?.. Как бы хотелось…
В одном из своих стихотворных произведений Александр Галич написал: «Бойся единственно только того, кто скажет: “Я знаю, как надо”».
Ты не знаешь. Ты просто задаешь вопросы. Ты заставляешь думать. Делать выводы. По крайней мере – протестовать! Да, не хочу я жить в стране из фильма «Город Зеро» – среди демагогов, лентяев, фанатиков-психопатов… Смешно? Да. Но ответь мне, ответь, Карен: выход есть?
Когда на экране в «Снах» вдруг появляются ясные спокойные пейзажи вечернего Подмосковья, с туманами, соловьиным щелканьем, стогами на фоне вечернего сиреневого неба, когда исчезает шум, грохот, дым, дрязги – мне кажется, что есть, есть выход…
Я счастлив, Карен, что был причастен к твоей тайне, что мы оба пытались постичь ее и иногда это нам удавалось.
«Мосфильм» при твоем директорстве превратился из пыльного скопища полуразрушенных павильонов в одну из лучших европейских киностудий. Любой Спилберг может снимать на «Мосфильме» – настолько разнообразна и современна съемочная техника. Павильоны блестят чистотой. Для работы и отдыха актеров созданы самые комфортные условия. Сравниваю «Мосфильм» с «Ленфильмом» – небо и земля.
Я спросил, как тебе удалось добиться этого фантастического превращения?!! Твой ответ был краток: «Я не ворую».
Братцы, может, в этом все дело? Может, попробовать не воровать? Я понимаю, что трудно пойти на такой эксперимент, но, может, рискнем, а?
Надо заканчивать книжку.
Хотя жизнь-то еще не окончена! Надеюсь.
А как заканчивать, чем? Что главное, что – нет?
Помяну благодарным словом покойного Кирилла Лаврова.
Ведь это он после ухода Товстоногова взвалил на себя бремя ответственности за БДТ. Десять лет под его руководством театр упорно искал свой путь в изменившихся обстоятельствах. Он шел на рискованные эксперименты с новыми приглашенными режиссерами, создал Попечительский совет, благодаря деятельности которого работники театра не голодали. Это Лавров сохранил товстоноговский костяк БДТ и делал все для того, чтобы оставить на прежней высоте уровень нашей требовательности к работе и жесткую оценку результата.
Я благодарен и нынешнему художественному руководителю БДТ Темуру Нодаровичу Чхеидзе, приглашенному еще Товстоноговым.
Он принес в театр свою, отличную от товстоноговской, эстетику, свое понимание мира, ни разу не опустился до дешевого развлекательства и до «авторской режиссуры», где желание показаться «передовым» и оригинальным уводит режиссера и зрителя от главного – от актера, от взаимоотношений персонажей, от событий, возникающих в результате их взаимодействия.
Работается с Чхеидзе интересно, он точно знает, куда ведет артиста, но никогда не требует немедленного результата, понимая, что роль, как цветок, должна распуститься из бутона самостоятельно. Или не распуститься – что тоже часто случается…
Всегда тепло вспоминаю моих товарищей по демократическому крылу Съезда народных депутатов России. Как не вспомнить Ельцина, Гайдара?
Что заставило меня в этот трагический для Родины момент принять деятельное участие в ее судьбе? Не вся ли моя предыдущая жизнь, опыт, указавший мне правильный путь? Люди, после встреч с которыми я волей-неволей задумывался о себе, о своем месте в жизни?
Вспомнилось, как я пытался понять, почему мой Андрей в «Трех сестрах», узнав о предстоящей дуэли бретера Соленого с полуслепым Тузенбахом, то есть фактически о предстоящем убийстве Тузенбаха, не побежал в полицию, не расстроил этой дуэли?! Ведь Соленый в лицо Андрею заявляет: «Я подстрелю его, как вальдшнепа!»
– А Андрей не побежал!!! Не побежал, понимаэтэ??!! Ужас от услышанного породил в нем не желание
