сорваться с места и расстроить дуэль, а философские размышления о трагизме нашей жизни, о собственной трагической судьбе… о прекрасном будущем, которое придет, но придет как-то само по себе… Это паралич! Паралич воли, понимаэтэ?!!! Вот в чем наша беда!! – Я часто вспоминал слова Товстоногова о страхе, этом непреходящем условии российского существования, о нашем попустительстве злу.
Вот я и попытался – вместе с моими друзьями – убрать зло, погубившее более шестидесяти миллионов граждан СССР, поставившее страну на грань исчезновения. Руководило нами одно желание: сделать жизнь лучше, свободнее, богаче в результате! Дать человеку возможность почувствовать себя хозяином своей судьбы.
Мы чувствовали поддержку большинства граждан России, но в то же время такой ненавистью были окружены! Консерваторы занимались демагогией, шли на шантаж, убийства, подкуп – лишь бы не дать состояться реформам в полном объеме, лишь бы остаться у кормушки. И во многом преуспели…
Сейчас я с удовольствием работаю в антрепризах, в Театре Антона Чехова, где комедия Франсиса Вебера в постановке Леонида Трушкина «Ужин с дураком» идет уже тринадцатый год, играю и в «Цене» Артура Миллера. С программой «С любовью из Санкт-Петербурга» объездил полмира.
Конечно, финансовые соображения здесь играли роль, но было и желание на своем примере показать актерам, привыкшим жаловаться на отсутствие работы в театре и сидеть сложа руки, что наступило время, когда от тебя лично зависит твое будущее.
Совсем недавно судьба сделала мне подарок. Благодаря телепередаче «Моя родословная» я впервые побывал в храме во имя святых мучеников Адриана и Наталии, который, оказывается, мой дед построил в некогда малолюдном дачном месте Лосиноостровская, – теперь здесь шумит Ярославское шоссе.
Был и на родине второго деда – Ношревана Койхосровича, в деревне Карби Горийского уезда. Гладил камни, которых когда-то касались и дед, и отец, пил холодное вино, зачерпнутое из кхвеври – огромного кувшина, вкопанного в землю в подвале. Был и на деревенском кладбище, где самые старые захоронения помечены XIII веком и где на всех надгробиях одна фамилия – Басилашвили.
Был яви Прохоровке, на той самой Курской дуге, где сгинул без вести мой брат Жора, начальник штаба дивизиона 125-й стрелковой дивизии, затем первый помощник начштаба 222-й стрелковой дивизии Западного фронта. Капитан Георгий Валерианович Басилашвили. Стоял у братской могилы на прохоровском поле: здесь погребенные сразу после того, как война отступила от Прохоровки. Здесь, наверное, и Жора… Мой брат.
Брат, который семьдесят лет назад на кухне в нашем доме на Покровке нагнулся, потрепал меня по голове, повернулся на каблуках – шинель сзади разлетелась, обнажив длинный ряд золотых пуговок, – улыбнулся и ушел с Покровки навсегда.
Вместе со съемочной группой мы поехали в Хотьково.
Двадцать с лишним лет прошло, как я в последний раз был здесь. И вот опять я оказался в таком родном, но чужом уже месте.
Хозяев не было. На запертой террасе – наш стол с Покровки, стулья, перевязанные шнуром.
Скамейка, которую сделал папа, почти сгнила. Жасмин, посаженный папой… Заросло все.
Когда-то, лет сорок назад, в один из радостных упоительных солнечных дней я трамбовал дорожку, идущую от террасы к калитке.
Остановился отдохнуть. Вокруг – на стволах берез, на траве – играли солнечные пятна…
Вдруг я услышал громкий мужской голос:
– Оглянись вокруг! Запомни! Больше этого никогда не будет.
Что за чудеса? Рядом – никого. Мистика какая-то! И на всем участке – никого.
Оглядываюсь. Ну и что? На террасе бабушка и мама пьют чай с клубничным вареньем. Ничего особенного!
И вот теперь я опять в Хотькове. Опять стою точно на том же месте, где стоял столько лет назад, когда услышал этот голос. Оглядываюсь. Все то же. Жасмин. Скамейка. Терраса. Только на ней никого нет.
И мелкий дождичек шелестит в листьях когда-то посаженных нами яблонь.
Вкладка
Мои портреты
Это я – лет десять тому назад. Сейчас всё значительно хуже.
Юбилей – 70 лет. Делаю вид, что мне весело.
Москва, семья, Хотьково...
1936 год. Подмосковное Пушкино. Всегда был с техникой не в ладу.
Пушкино. Сзади – общежитие Политехникума связи, где работал папа.
Пушкино. Я – крайний справа, у мамы на руках. Красавец папа – сзади стоит.
Ученик Школы живописи, ваяния и зодчества – Ильинский Сергей Михайлович. Мой дедушка.
Дедушка принимал участие в строительстве храма Христа Спасителя. Большевики взорвали храм. Дедушка заболел и умер.
