Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

хорошеньких женщин.

ГЛЕБОВА. Верю, ваше инкогнито. Но тайны в том нет, куда я еду. В «Бродячую собаку».

НЕИЗВЕСТНЫЙ. А! Читал в газетах. Артистическое кабаре в России! Надо же.

ГЛЕБОВА. Богема, ваше высочество.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Кто-то за нами гонится.

ГЛЕБОВА. Уж не дьявол ли сам?

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Может статься, сударыня, вы и с ним водитесь?

ГЛЕБОВА. Как и с вами?

НЕИЗВЕСТНЫЙ. В вашей красоте есть что-то потустороннее, что привлекает до озноба.

Автомобиль сворачивает на Итальянскую улицу и останавливается на Михайловской площади. Фигура в плаще на извозчике показывается вдали. Автомобиль поспешно отъезжает, дама уходит во двор дома.

Крупным планом эмблема кабаре, которая сворачивается, как занавес, и мы в передней, куда входит фигура в плаще и маске на голову выше других, снимает маску и плащ, это, оказывается, гусар с юным лицом, и это превращение вызывает улыбки у дам.

Хор девушек и юношей нечто затевает.

                  ХОР
      Театр новейший - это мы!
Из жизни, как на волю из тюрьмы,
         Выходим мы на сцену,
      Со злобы дня сдувая пену.
      На миг бессмертны, как Кощей,
      Мы ценим не уют вещей,
         А лишь уют свободы,
         Бессмертие природы!
      Отраду легких вдохновений
      И милых сердцу сновидений.
Театр - игра? Нет, жизнь для нас, друзья!
      И Елисейские поля.
      Элизиум теней и вечность,
      Всей жизни этой бесконечность.

Тем временем в зале со сценой появление Ольги Глебовой-Судейкиной с ее искрящимися пепельными волосами, цвета шампанского, и красотой неземной, в необыкновенном платье по рисункам ее мужа Сергея Судейкина, производит, как всегда, фурор... В платье сугубо театральном или маскарадном она выглядит как Коломбина, то есть как вполне современная особа по сравнению с Галатеей в прозрачной тунике из глубин тысячелетий.

Два молодых поэта.

ПЕРВЫЙ. Ольга Афанасьевна! Наряд ее, как всегда, чудесный.

ВТОРОЙ. А нынче кто она?

ПЕРВЫЙ. Да Коломбина!

Входит Всеволод Князев в мундире гусара унтер-офицера, что вполне сходит за костюм Пьеро, поскольку все замечают, что он влюблен ослепительно, и Коломбина поглядывает на него не без восхищения и смеха.

Два немолодых актера, как две дворняги.

СЕРАФИМ. А кто Пьеро?

ГАВРИЛА. Кто Арлекин?

Глядят друг на друга, будто пришло им на ум выступить как Пьеро и Арлекин.

СЕРАФИМ. Поскольку наша Коломбина успела выйти замуж, то Арлекин - художник Сергей Судейкин, разрисовавший эти стены и своды...

ГАВРИЛА. О чем ты? Коли судить по пьесе Шницлера в постановке Мейерхольда, Коломбина только собралась выйти замуж за Арлекина, а бедный Пьеро, несчастный поэт, решил уйти из жизни...

СЕРАФИМ. Ничего подобного! Вероятно, тебя не было в «Доме интермедий», когда ставили пьесу... Коломбина в подвенечном платье прямо со свадьбы приехала к Пьеро и предложила ему вместе выпить вина с ядом... Пьеро выпил, а Коломбина не решилась и убежала на свадьбу...

ГАВРИЛА. Милый чудак, или совершенный дурак!

ПАЛЛАДА (ныне вся в кружевах, энергично качает головой). Это же по пьесе и пантомима... Нет, нет, Ольга Афанасьевна в жизни не станет разыгрывать столь мрачную пантомиму, щедро одаренная красотой и талантами. Она умеет весело посмеяться над влюбленными в нее мужчинами, словно и сама влюблена, и эта игра делает их ее друзьями, но не более. Она умна, муж ее обожает и сам хоть куда, чего же ей нужно, кроме игры?

Два молодых поэта.

ПЕРВЫЙ. А говорят, она глупа.

ВТОРОЙ. Она глупа там, где ей хочется, чтоб ее достали без труда.

КУЗМИН (проходя мимо). При ее красоте, а у нее есть шарм, как говорят французы, ей приходится попадаться часто. Она не знает слова «нет».

ВТОРОЙ. Паллада, сойдя с Олимпа, на нашей грешной земле сделалась Афродитой Пандемос.

Два немолодых актера.

СЕРАФИМ. Там, где собираются бродячие псы, как же обойтись без сучки.

ГАВРИЛА. Не одна здесь она такая. Вертеп, где нам и без светских дам и шлюх весело.

За столиком Ольга Глебова и Анна Ахматова. Обе смотрят на Всеволода Князева, только что вошедшего...

ГЛЕБОВА. Он влюбился в меня или в Галатею, все равно я могу сыграть с ним любую роль, какую мне заблагорассудится, не правда ли?

АХМАТОВА. Или какую он предложит?

ГЛЕБОВА. Какую он предложит? Он молод и поэт, и друг он Кузмина, что означает это мне тоже хочется понять.

АХМАТОВА. О Психея! Твое любопытство погубит тебя.

ГЛЕБОВА. Нет, все это лишь игра, я Коломбина, он Пьеро, поэт влюбленный и гусар.

АХМАТОВА. Когда он Пьеро, он не гусар. Иначе все-таки это не совсем игра, а жизнь...

ГЛЕБОВА. Да, жизнь, какую мы ведем здесь в подвале Бродячей собаки...

АХМАТОВА (поднимаясь). Я не прощаюсь.

Глебова взглядывает на Князева, и тот подходит к ней. Крупным планом их лица, будто они одни.

КНЯЗЕВ. Вы что-то хотели мне сказать, сударыня?

ГЛЕБОВА. Я просто взглянула...

КНЯЗЕВ. Но в ваших глазах мелькнула... нежность.

ГЛЕБОВА. Нежность? И вы решили: это к вам?

КНЯЗЕВ. Это была вопросительная нежность.

ГЛЕБОВА. Ну, садитесь, чтобы мне не задирать голову, боюсь,  опрокинуться.