Глава седьмая. По дороге на закат
Океан...
Рассказывают, будто несчетные тысячелетия назад воды Великого моря ласкали совсем другие берега, очертания континентов отнюдь не напоминали нынешние, над сизо-голубыми водами вздымались города иных народов, среди которых человеческая порода лишь с большой натяжкой почиталась за 'разумную. Сохранившиеся летописи Золотого века прямо указывают: люди приобрели господство над землей не столь уж давно. Благодаря свой плодовитости и живучести человек вытеснил и отчасти растворил в своей крови многих других разумных существ. Альбов, файри, данхан, двергов, кро мара, дайне... Менее всех повезло нечеловеческим расам, разумным, но выглядящим чуждо и чуждым по самой своей сути людям существам наподобие бравни или, к примеру, обитавших в горах Шо-Ситайна полулюдей-полуящериц.
Как утверждают мудрецы, составлявшие старинные хроники, центром зарождения сообществ людей стали полуночные области материка Восхода - где-то там, в отдалении, в холмистых областях ныне занятых многочисленными племенами вель-хов, однажды увидел свет солнца первый человек, а потом... Кто знает? Достоверно известно: приблизительно за десять-пятнадцать тысяч лет до падения Небесной горы люди заселили большинство известных островов и материков, расселяясь в новых землях иногда с разрешения Старших рас, а зачастую завоевывая плодородные угодья бронзовым мечом. Конечно, примитивное оружие человека не шло ни в какое сравнение с творениями альбов, в совершенстве владевших всеми тайнами оружейного ремесла и боевой магии, но людей было слишком уж много. Одна из четырех сохранившихся доселе хроник альбийских королевств гласит, что во время битвы при Аэльтунне (неподалеку от нынешней столицы Нардара) на каждого латника альбов приходилось не менее чем по тридцать варваров. Бессмертные проиграли сражение, несмотря на всю их внешнюю мощь и опыт долгих веков.
К коротким столетиям Золотого века (продолжавшегося, судя по всему, не более трехсот лет) цивилизация пришла почти разоренной и уничтоженной ордами волосатых, немытых тварей, называющих себя людьми. Однако нельзя не учитывать, что волшебство - величайший дар богов - жило и действовало. Предки нынешних аррантов, заселившие Великолепный Остров, сумели перенять от прежнего населения благочинные традиции и любовь к красоте; дальние родичи нарлаков вобрали в себя альбийскую военную культуру и построили великую империю, пускай и на костях своих предшественников; нынешние мономатанцы по сей день остерегаются заходить в глубинные области своего небольшого материка, зная, что там живут боги... Правда, в действительности 'боги' Черного континента отнюдь таковыми не являются, хотя бы потому, что остатки древнейшей расы керимбуту, представители которой лишь отдаленно схожи с человеком, заставили двуногих варваров уважать себя и даровали им часть своих знаний. Доныне кер- имбуту - странные темнокожие существа - сохраняют свое королевство, изредка появляясь в пределах владений людей, однако не пуская варваров в свои исконные вотчины...
- Как интересно, - восхищенно присвистнул фарр, слушая эти речи Кэриса. Мальчишка прекрасно знал, что его попутчик и друг - великолепный рассказчик и знает об этом мире куда больше, нежели самые просвещенные мужи, а то и сам Учитель Веры, коему Атта-Хадж открыл все тайны мира. - Никогда не думал, что обитаемые пределы скрывают в себе такое количество тайн!
- Понимаешь ли... - Вельх нагнулся, подхватил плоскую округлую гальку и, примерившись, запустил ее в набегающую волну. Камешек ударил по горбу морского бархана раз, другой, третий, а затем исчез в тысячах переливающихся в лунном свете брызг. Сейчас как раз восходила вторая луна, называвшаяся по- саккаремски Фегда, первая же, Сиррах, находилась в зените. Лучи обоих ночных светил скрещивались, играя в сотворенных океаном недолговечных водяных алмазах. Дело в том, мой дорогой Фарр, что в мире не существует никаких тайн, но твои сородичи люди так любят их придумывать! Без сомнения' вокруг нас множество загадок, однако надо различать понятия 'загадка' и 'тайна'.
- Кажется, понял, - кивнул Фарр, не уставая любоваться на невиданное ранее зрелище - океанский прибой. Они стояли в пределах аккон-ской гавани, несколько в стороне от главных пирсов, там, где начинался длинный, уходящий на многие лиги к полудню пляж. Где-то справа светились огоньки галеры- либурна аррантского купца Пироса, согласившегося перевезти двух путешественников в далекую Аррантиаду. Отплытие должно было состояться завтра в полдень.
Кэрис, услышав слова Фарра, рассмеялся:
- Я живу несколько подольше тебя и до сих пор не могу понять, в чем замысел Единого творца, а ты утверждаешь, будто понял все с первого раза! Ладно, не обижайся. Окружающее нас бытие столь многолико и глубоко, что и за десять тысячелетий мы не сможем объять своим разумом даже половины сущего. Между прочим, тебе никогда не попадалось в руки сочинение некоего Сигобарта Нарлакского 'О природе мира'?
- Не-а, - помотал головой атт-Кадир. Несмотря на то что близилась полночь, спать вовсе не хотелось. - О чем оно?
- Древние люди, - поучающим тоном начал Кэрис, - верили, будто Творец мира, которого у вас называют Атта-Хаджем, в Нарлаке - Вечным Пламенем и вовсе по-другому у иных народов, отнюдь не создавал эту Вселенную, но стал ею сам. Всеве дающий и всемогущий бог обратил свое тело в эти камни, в эти волны, воздух, звезды... То есть скрипящая у нас под ногами галька, золотые монеты в твоем кошельке, сам кошелек, твое тело, твои или мои мысли, да хотя бы сам хаган Гурцат, наконец, - есть частицы самого Творца. Ясно?
- Куда уж яснее, - нахмурился Фарр. - То есть когда дикий мергейт убивает беременную женщину, значит, Атта-Хадж сам уничтожает в себе самом частицу самого себя, и вдобавок частицу неродившуюся? Что-то я запутался... Твой Сигобарт, как мне кажется, перемудрил. И еще: например, ты или я думаем и действуем совершенно отлично от какого-нибудь степного сотника или живущего в тысячах лиг к полуночи сегвана, не говоря уж о мономатанцах, меорэ или, допустим, горных дэвах. Разве могут столь невероятные противоречия раздирать тело Атта-Хаджа, из которого построена Вселенная?
- Могут, - уверенно ответил вельх. - Ибо Творец непознаваем и бесконечен, а бесконечность включает в себя как добро и зло, так и тысячи тысяч мыслей, действий, поступков, граней, отражений... Все это составляет один гигантский, непостижимый нами замысел, настолько грандиозный, что представить его хотя бы отчасти нет никакой возможности...
- Да ну? - усмехнулся Фарр и, почувствовав, что ему надоело стоять на своих двоих, опустился на прохладную гальку побережья. Кэрис последовал его примеру, сел и обхватил укрытые клетчатым пледом колени руками. - Атта-Хадж, называемый тобой Творцом, по неизъясненной доброте своей не смог бы допустить всего того, что происходило минувшими весной и летом. Сожженные города, смерти, насилия, бесконечное зло, та самая тварь, которая сидит в пещере Самоцветных гор и которую мы с тобой видели...
- Насчет зла - не согласен, - упрямо заявил Кэрис, растягиваясь на гладких, шелковистых камешках, устилавших пляж. - Зло необходимо, ибо без него не будет добра. А жить в аморфном, скучном мире, где нельзя побороться за то, что вы называете 'справедливостью' или 'честью', я не хотел бы. Но сейчас, малыш, ты умудрился брякнуть очень интересную мысль, вернее, не мысль, а замечание: Оно, существо из горного Логова... Его наличие разрушает теорию Сигобарта, не оставляя от нее и камня на камне. Помнишь, мы говорили о чуждости этого чудовища? О том, что оно не принадлежит Большому Творению? Я имею достаточно большой жизненный опыт...
- Во, а сколько все-таки тебе лет? - блеснул глазами атт-Кадир, всегда желавший побольше узнать о своем необычном приятеле.
- Двадцать семь, - фыркнул вельх. - По крайней мере, именно стольким количеством солнечных кругов исчисляется возраст Кэриса из Калланмора. А как броллайхан... Признаюсь честно - не знаю. Иногда мне кажется, что я был всегда, иногда чудится, что мое первое воспоминание об этом мире приходится на год, когда Эриданн, владыка великого царства альбов, ушел в Мир Соседний... Не помню.
- А что такое Мир Соседний? - мигом заинтересовался Фарр, но увидел, как Кэрис отрицательно качает головой:
- Прости, но людям об этом лучше не знать. Просто это не ваши тайны. О чем бишь мы?.. Правильно,
