другой униформе и с носилками. Прибыли медики, а значит, моя работа закончена. В мои обязанности не входило исцелять раненых, она заключалась в укладывании замертво мертвецов.
Я посмотрела на окровавленную кровать, кучу спальников за Брайсом и Хилом. Свою задачу я выполнила. Затем я вышла из комнаты, чтобы «скорая помощь» могла завершить начатое.
Глава 28
Если бы я была сама по себе или маршалом другого сверхъестественного подразделения, то могла бы отправиться прямо домой, но работа со СВАТ означала, что я должна предоставить свою версию событий, так как у нас имелись раненые офицеры.
Я сидела за небольшим столиком, нагнувшись над очередной чашкой поистине поганого кофе, чувствуя, как стягивается, засыхая кровь на моих штанах, когда я поерзала на жестком металлическом стуле. Двое мужчин в опрятных костюмах сидели напротив меня, задавая одни и те же вопросы по дюжине раз. Меня это начинало уже доставать.
— Как офицер Гермес сломал ногу? — спросил детектив Престон.
Я подняла взгляд от поверхности стола и посмотрела на него. Офицер был высоким, худым, лысеющим, и носил, слишком маленькие и круглые для его овального лица очки.
— Вы снова и снова задаете одни и те же вопросы, потому что думаете, что припрете меня к стенке, и я поведаю вам увеселительную историю или вам, ребята, просто нечем заняться?
Я потерла глаза, чувствуя себя так, словно в них сыпанули песка. Как же я устала.
— Мисс Блейк…
Я подняла взгляд и знала, что он получился недружелюбным.
— Маршал, маршал Блейк, а вы продолжаете забывать это, то ли намеренно, то ли потому, что засранец. Так какой вариант верный? Это такая тактика или обычная грубость?
— Маршал Блейк, нам нужно понять, что произошло, чтобы предотвратить это впредь.
Второй детектив откашлялся, и мы оба взглянули на него. Он был старше, полнее, словно не был в спортзале лет десять, а то и больше. Его седые волосы были коротко подстрижены и открывали мягкие черты лица.
— Чего я не понимаю, маршал, так это как вы умудрились двигаться с такой скоростью и с достаточной силой, чтобы сломать ребра и маршалу Брайсу и офицеру Гермесу, которому, к тому же, сломали еще и ногу? Почему вы напали на собственных людей?
Я покачала головой.
— Вы знаете ответы на все эти вопросы.
—Шутим значит?
— Да нет, — ответила я.
Они оба напряглись, сидя в своих креслах. Оуэнс, тот, что короче и круглее, улыбнулся.
— Маршал Блейк, это обычная процедура.
— Может и так, только это не моя процедура. — Я отодвинула стул и поднялась.
— Сядьте на место, — приказал Престон.
— Нет, я офицер федеральной службы, поэтому вы, ребята, не можете мной командовать. Если бы я была офицером спецназа, возможно, я и сидела бы здесь, подчиняясь, но я не в СВАТе, поэтому этим заниматься не буду. Я ответила на все ваши вопросы, и мои ответы не изменятся, так что… — Я сделала им ручкой и направилась к двери.
— Если вы впредь захотите работать со СВАТом, вам придется сидеть здесь столько, сколько мы захотим, и отвечать на все вопросы, которые мы зададим, — прошипел Престон.
Я покачала головой и улыбнулась.
— Не вижу ничего смешного, — сказал Оуэнс.
— Последнее, что я слышала, Брайс и Гермес успешно идут на поправку.
Престон поднялся, используя свой высокий рост, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Не впечатлило.
— Гермес за метр восемьдесят, а вы толкнули его в стену, оставив на ней гребаный отпечаток его тела, и отшвырнули вампира так, что он наполовину проломил эту же стену. Это не стандартная процедура, Блейк. Мы хотим понять, что произошло.
— У вас должны быть где-то анализы моей крови. Я уверена, что они помогут вам во всем разобраться.
— Вы носитель шести различных штаммов ликантропии и при этом не перекидываетесь, что с медицинской точки зрения невозможно.
— Ага, вот такое я медицинское чудо и моя чудесная задница отправляется домой.
—Куда именно? — спросил Оуэнс.
Я посмотрела на него, сузив глаза:
— Что значит, куда именно?
— К себе домой или в «Цирк Проклятых» к Мастеру Города Сент-Луиса?
— Сегодня в «Цирк Проклятых», но не то, чтобы это было ваше дело.
— Почему сегодня туда?
Как же я устала отвечать на эти вопросы.
— Потому что мы наметили остаться сегодня там.
— Кто это «мы»? — спросил Оуэнс, и что-то в том, как он это произнес, зародило во мне подозрение, что моя личная жизнь интересует их куда больше профессиональной.
Я покачала головой.
— Детектив Оуэнс, я не обязана докладывать вам о своей личной жизни.
— Есть люди в верхах, считающие, что ваша личная жизнь ставит под угрозу вашу непредвзятость.
— Никто из тех, кто работал со мной плечом к плечу и попадал в опасные ситуации, не задавался вопросами о моей непредвзятости. Никто из тех, кто отправился со мной сегодня в тот дом, не задавались вопросами о моей непредвзятости, и честно говоря, это все, что меня волнует.
— Мы можем доложить, что вы слишком опасны и непредсказуемы, чтобы работать с сент-луисским спецназом, — произнес Оуэнс.
Покачав головой, я пожала плечами. Это было легче сделать сейчас, когда я не была обвешана броником и оружием.
— Вы можете, мать вашу, делать все, что вам заблагорассудиться. Ничего, из вышесказанного мною, не сделает никакой чертовой разницы. Вы, очевидно, решили использовать мою сексуальную ориентацию против меня, — решительно произнесла я. Я тоже знала правила игры.
— Мы не задавали вопросов о вашей сексуальной ориентации, маршал Блейк, — возразил Оуэнс.
— Я полигамна, а это значит, что люблю больше одного мужчины, и насколько я слышала, что раз я не белая и пушистая, не моногамная и не использую миссионерскую позицию, это ставит под угрозу мою непредвзятость. Разве не это же они говорили и о гомосексуальных офицерах?
— Мы возражаем не против такого числа мужчин, с которыми вы живете, а против того, что все они оборотни и вампиры, — произнес Престон.
— Так вы предвзято относитесь к моим друзьям только потому, что у них есть болезнь?
Оуэн коснулся руки Престона.
— У нас нет ни к кому предвзятого отношения, Маршал Блейк.
— Так вы не относитесь предвзято к вампирам или оборотням? — спросила я.
— Все совсем не так, это незаконно, — возмутился Оуэнс. Он потянул Престона за руку, пока этот
