обо мне волнуется.
— Ты сильно пострадала,
Я покачала головой. Потом стерла кровь с нижней губы и сказала:
— Я в порядке.
Он провел большим пальцем по моей губе, и когда отвел его, на белизне его кожи алело яркое пятно:
— Нет, ты не в порядке.
— Лучше, чем Син или Арес,— сказала я.
Он кивнул, а затем поцеловал меня в лоб:
— Прости меня,
— За что? — спросила я, но он уже подозвал Клодию:
— Помоги ей сесть в кресло.
Клодия уже была около меня, помогая подняться мне на ноги, и оказалось, что помощь была не лишней. Может удар Сина в лицо Ашеру отразился на мне сильнее, чем мне казалось, или может укус Ашера сказался на мне сильнее, чем я думала.
Жан-Клод стоял, глядя на Ашера:
— Ты делаешь меня слабым, Ашер. Я не могу быть тем Мастером, который тебе нужен, потому что я слишком сильно тебя люблю, чтобы быть таким жестким, как ты в том нуждаешься. Анита ни от кого не терпит такого отношения, кроме тебя.
Клодия помогла мне сесть на одно из новых мягких кресел. Меня всю трясло, но я не была уверена, что это всего лишь из-за кровотечения.
— Она любит меня не больше, чем остальных, Жан-Клод, это я знаю точно. — Его голос был таким резким; что было противно слышать эти слова.
— Современный термин для этого — полиамурность, — сказал Жан-Клод. — Мы полиамурны. Это означает любить более, чем одну персону, Ашер.
— Анита была здесь до того, как я вернулся к тебе, но вертигра Энви, ее не было. Ты, и твой царь волков, Ричард, показали мне проблеск рая, а потом я узнаю, что вы оба трахали другую женщину. Меня было недостаточно в твоей постели, Аниты было не достаточно, никого из других мужчин не было достаточно, с тобой всегда должна быть женщина.
— Я люблю тебя, мы любовники, чего еще ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы у тебя были только Анита и я.
— Это ограниченная полигамность, — сказала я, — как объяснял мне Натаниэль. Это как моногамность, только втроем.
Мне пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло, а вкус крови был свежим и сильным. Черт. Если бы я была простым человеком, мне наверно пришлось бы накладывать швы во рту.
— Жан-Клод и Ричард трахают Энви. Почему ты не бесишься из-за этого? — закричал он на меня.
Энви была одним из наших новых золотых тигров, которые переехали в подземелье. Она была кузиной Дева, и настолько же высокой, превосходно сложенной и шикарной, насколько был красив и он. Золотые тигры все были симпатяжками.
— А я трахаю еще где-то с пятнадцать парней. С моей стороны было бы несправедливо беситься по поводу того, что они взяли Энви к себе в постель, — сказала я. Мой голос прозвучал хрипло, так что я еще раз прокашлялась, пытаясь прочистить горло, и почувствовала свежую кровь. У меня был выбор проглотить ее, или найти место, куда бы сплюнуть. До этого я бы сплюнула на каменный пол, но сейчас вокруг меня сплошь лежали ковры. Я просто не могла себе этого позволить с новым ковром.
— Справедливость… любовь несправедлива, Анита. Любовь это одна из самых несправедливых вещей в мире. Ты никогда не задумывалась, может Энви лучше в постели, чем ты?
Я нахмурилась, глядя на него, и покачала головой:
— Нет.
— Знаешь, это довольно высокомерно даже не рассмотреть тот вариант, что она может оказаться в постели лучше тебя.
— Все и так постоянно вертится вокруг меня, Ашер. Ричард встречается с другими женщинами в своей обычной жизни. Было бы не честно заставлять Жан-Клода сидеть и маяться в ожидании меня, в то время, как я встречаюсь с другими мужчинами.
— Если по-настоящему любишь кого-то, ты будешь ждать.
— Кто придумал это правило?— спросила я.
— Дев хочет спать с другими женщинами, хотя у него есть ты; ты не переживаешь по этому поводу, совсем ни сколько не переживаешь?
Я обдумала это и покачала головой.
— Он говорил со мной насчет этого пару недель назад. У него было очень сильное сексуальное возбуждение, а я все свое внимание уделяла Жан-Клоду, Мике, Натаниэлю и тебе.
— А вот и нет, ты забыла упомянуть еще и мальчишке. Он отнимает у тебя все больше времени.
Я изучала это красивое, высокомерное лицо.
— Ты нарочно так сильно ударил его. Ты ревнуешь к Сину.
— Для меня было бы странным ревновать к мальчику.
— Само собой, — пробубнила я.
— Энви ревнует к тебе, — сказал он. — Она терпеть не может, что Жан-Клод бросает ее, как только ты появляешься.
— Если ей не нравятся условия отношений с Жан-Клодом, ей нужно поговорить об этом с ним.
Ашер посмотрел на него.
— Ну, Жан-Клод, Энви уже говорила с тобой?
— Нет.
Ашер повернулся ко мне.
— Кардинал, девушка Дамиана, ненавидит, когда он покидает ее, стоит тебе поманить его пальчиком.
Я снова пожала плечами.
— Кардинал и Дамиан говорили со мной об этом, и с тех пор я с ним не спала. Если они хотят попробовать моногамию, флаг им в руки.
— Почему тебя это не волнует? Почему ты не ревнуешь?
— Не знаю, — ответила я, и это была правда. Я так далеко вышла за рамки всех типичных отношений, о которых мне рассказывали в детстве, что я перестала волноваться об этом. — И у нас все получается, Ашер.
— Я не такой.
Жан-Клод пошел по комнате, не между нами, но приковывая к себе наше внимание.
— Я люблю тебя, Ашер. Анита любит тебя. Мефистофель любит тебя. Натаниэль любит тебя. Нарцисс любит тебя.
Ашер выдавил резкий горловой звук.
— Да, ты не любишь Нарцисса в ответ; лидер нашей местной стаи вергиен любит тебя с той одержимостью, которая так тебе нравится, вот только ты его не хочешь, не в том смысле.
— Нарциссу нравится внимание, которое я ему уделяю, Жан-Клод.
— Это да, не спорю, но и он не может любить тебя достаточно, Анита не может любить тебя достаточно. Для тебя всегда не достаточно, Ашер. В конце концов, тот факт, что ты не любишь себя самого, влияет на всех нас.
— Как философски, — заметил Ашер, постаравшись, чтобы это прозвучало язвительно.
— Я нашел город, которому требуется Мастер, и вергиены там преобладающий вид животных. Думаю тебе нужно съездить туда и посмотреть, подходит ли он тебе, — изрек Жан-Клод.
Ашер просто стоял, уставившись на него:
— Что ты имеешь в виду, Жан-Клод?
— Думаю, я предельно ясно выразился.
— Ты изгоняешь меня из Сент-Луиса?
