— Я это очень ценю, Брайс.
— Ну, будучи тем, кто все еще в поисках истинной любви за «пределами обычного», я хочу поддержать того, кто ее уже отыскал. Не уверен, предвзятость это или все они действительно думают о деле, но слышал, что наверху придумывают дерьмовые оправдания своим действиям, так что, думаю, я еще нескоро отсюда выберусь.
— Новые вампирские законы заставляют лучше к ним относиться, как к людям, но они не изменят того, что чувствуют люди. Еще раз спасибо, Брайс.
— Нет проблем, просто не звони Альваресу пару часов. Я пробил нескольких твоих охранников, у некоторых есть военный опыт по применению взрывчатки.
— У копов есть досье на моих людей?
— На некоторых, но я был среди федералов дольше тебя. Я напомнил кое-кому о парочке долгов, сказал, что мне просто нужно знать, против чего я иду, если атмосфера станет вдруг накаляться. Они реально на это купились, Блэйк. Я так понял, что некоторые из них делают ставки на то,
— Переспи с несколькими вампирами и оборотнями и люди тут же начинают странно к тебе относиться, — пробубнила я.
— Точно, — сказал он. — Мне пора. — И повесил трубку.
Я нажала на кнопку, если «кнопка» верно подобранное слово для касания большим пальцем экрана телефона. Если бы у меня не было многолетней практики общения с вампирами и этими вампирами в частности, я бы подумала, что они не заинтересованы в том, что только что произошло, что им даже скучно, но я знала — эта неподвижность и милые лица означали, что они были крайне заинтересованы.
Я глянула на Ашера, так как он стоял передо мной, но именно к Жан-Клоду я повернулась и обменялась с ним серьезными взглядами.
— Слышал?
— Да, — просто ответил он.
— Знаешь, обычно я не делюсь информацией по текущему расследованию.
— Ты очень осторожна в таких делах, — проговорил он, и его потрясающее лицо все еще оставалось нейтральным.
— Приходится, пока хочу оставаться копом.
— Я это понимаю,
Снова эти осторожные интонации.
— Я могу заставить вас обоих пообещать, дать слово чести и все прочее дерьмо, никому не рассказывать, и я знаю, что вы его сдержите.
— Слово чести и прочее дерьмо, — повторил он, но в сказанном проявился легчайший французский акцент и это, как ничто другое, говорило, насколько он был расстроен. Его акцент проявлялся, только в тех случаях, когда Жан-Клод того желал или был эмоционально нестабилен.
Я посмотрела на все еще стоящего у кровати Ашера:
— И ты тоже, блондинчик.
— Как вы мне с Жан-Клодом скажете, так я и сделаю. Я и так уже достаточно наломал дров своим ребяческим поведением.
— Как бы я хотела, чтобы это действительно было так, — проговорила я.
Он посмотрел на меня, окатив бледно-голубым взглядом через кружева золотых волос:
— Я совершенно серьезен.
Я вздохнула:
— Неужели?
—
— Ты чувствуешь вину, но все, что ты кричал нам ранее было всерьез, и ты действительно намеревался причинить мне боль, чтобы никто не смог получить от меня удовольствия определенным образом.
— Ты можешь так и не простить меня? — спросил он.
Я отмахнулась:
— Спроси меня попозже, а пока что я собираюсь нарушить одно правило, которое может стоить мне жетона. Среди властей есть люди, которые хотели бы избавиться от меня за то, что я с вами сплю, это уже достаточный повод, но если рванет одна из этих пропавших бомб и от нее пострадает кто-то из дорогих мне людей, мне уже не будет дела до моей работы. — Еще несколько минут я размышляла над этим, но любовь я все же ценила выше значка, а это означало, что Ларри и все прочие, кто считал, что секс с монстрами разделяет мою лояльность, были в определенной мере правы. Они были правы, потому что я позвонила Клодии и сказала ей передать нашей охране во всех зданиях, искать эти чертовы штуковины. Был шанс, что наши охранники сохранят это в тайне, прослушивающие устройства они искали каждый день. А значит, что могут случайно обнаружить и бомбы, пока ищут жучки. На самом деле, они, скорее всего бы уже их нашли, если бы те были там. Но я не особо блистала познаниями о взрывчатке. Я понятия не имела, могли они проглядеть эти бомбы, пока искали жучки или нет, но сто процентной уверенности, что они ничего не пропустили — у меня не было.
Да, я со слишком многими встречаюсь, но так же и забочусь о них. Да, на меня порой слишком много наваливалось, но также я была счастливее, чем когда-либо в жизни и не хотела это терять. Я никого не хотела терять из тех, кого люблю. Если это, в итоге, приведет к потере коповского значка, то так тому и быть.
Была ли я Маршалом или все же человеком-слугой Жан-Клода? Была ли я Маршалом или все же Нимир-Ра для Мики? Была ли я офицером полиции или все же подружкой Натаниэля? Была ли я офицером или все же Мастером Никки? Была ли копом или все же новым Мастером Тигров — Сина, Дева, Джейд, Итана и Криспина и… смогу ли я продолжать оставаться копом и быть всем остальным?
Сидя на краю кровати, я впервые в жизни подумала, что ответ может быть отрицательный.
Глава 40
Бомб мы не нашли. Благодаря веркрысам и нескольким экс военным из числа вергиен и верлеопардов у нас были отлично знающие это дело люди. Я вполне доверяла нашим в поиске, если там вообще было что искать. Я получила официальное разрешение от Дольфа примерно через три часа после звонка Брайса. Трех часов могло у нас и не быть.
Дольф закончил разговор:
— Прости, Анита.
— Ты о чем? — не поняла я.
— О том, что некоторые люди больше заинтересованы в исходе дела, чем в безопасности остальных. Некоторые из этих парней относятся к сверхъестественным видам с таким же предубеждением, с каким и я пару лет назад.
Такое признание от него многого стоило.
— Спасибо, Дольф, для меня действительно очень важно услышать это от тебя.
— Не знаю, почему все так помешаны на сверхъестественном, но одно знаю точно — мой сын по- прежнему счастлив и я никогда еще не видел тебя счастливее, чем сейчас. Жена говорит, что любовь недоступна для понимания, если бы она имела смысл, это была бы уже не любовь.
— Звучит нелогично и очень правдиво, — сказала я.
— Нелогично и правдиво — это так похоже на любовь, — ответил Дольф и повесил трубку.
