где им приходится прилагать меньше энергии для получения первого урожая.
Во время прогулки по Мачуряренску нам повстречался старик нищий. Это был старец уже девяноста восьми лет, высланный сюда за политическую „неблагонадежность” из родного Закавказья в двадцатичетырехлетнем возрасте. Ему уже давно прекратили выдавать ежемесячные тринадцать рублей, положенные царским правительством в качестве пособия ссыльным. Срок его наказания давным-давно истек, и он имел право вернуться на родину. Но каждый раз, как местные власти предлагали ему бесплатный проезд, он от него отказывался, не желая покинуть земли, где провел изгнанником столько лет.
У Мачуряренска ширина реки достигает шестисот метров. Лена делает здесь удлиненный изгиб. Тут легко было видеть следы мощного половодья, которые начинаются в ту пору, когда река освобождается от ледяного панциря. Отдельные медленно тающие льдины лежали на самом верху береговых обрывов. Внизу, у самой воды, они были тесно нагромождены одна около другой и видны были, насколько хватало глаз.
Когда стиснутый берегами лед уносится рвущейся вниз рекой, эти огромные глыбы выбрасываются на берег.
Незадолго до нашего отъезда из Мачуряренска показался шедший из Якутска почтовый пароход. Пассажиров на нем было немало. Для сибирского речного парохода он имел довольно значительные размеры и вмещал не менее ста двадцати человек.
После непрерывного двухдневного пути мы достигли Киренска, приветливого, красиво расположенного города Иркутской губернии, в пределах которой мы все еще находились. Здесь мы увидели впервые якутов, двух мужчин и женщину. У них были широкие монгольские лица и маленькие раскосые глаза с характерными так называемыми монгольскими складками.
Вечером следующего дня машинист, должно быть, слишком усердно занимался истреблением закупленных в Киренске водочных запасов, так как ночью пароход наш внезапно стал.
— Паровик заболел,— заплетающимся языком сообщил машинист.
Не очень трезвый капитан объяснил остановку тем, что „машина не поворачивает винта, так как в котле, вероятно, слишком много воды”. Конечно, причина задержки была не в обилии воды в котле парохода, а в изобилии водки в желудках „управляющих” нашим судном.
Того же мнения, по-видимому, придерживался рулевой. Он не участвовал в попойках. Молча принявшись за исправление дефекта, он к утру привел в движение нашу старую посудину.
По обе стороны реки берег был снова сплошь покрыт лесом. Восточный берег здесь всюду значительно выше западного. Первый обратил внимание на эту особенность сибирских рек русский естествоиспытатель Эрнст Бэр, который объяснял это явление влиянием вращения земли.
Те же различия в вышине восточного и западного берегов наблюдаются и на Индигирке и Колыме, как это мы выяснили впоследствии.
Высокий восточный берег, вдали которого мы теперь проезжали, был сильно изрыт половодьем. Ручьи и реки, впадающие в Лену, проделали себе множество глубоких путей. В тех местах, где эти потоки впадали в Лену, виднелись следы крупных оползней.
Эти ежегодно меняющиеся берега являются неисчерпаемыми источниками, дающими остатки ископаемых животных. К несчастью, большинство этих остатков погибает...
К вечеру пароход достиг южной границы Якутской области. Ее леса и тундры простираются на север до берегов Ледовитого океана, на юг и на северо-восток до гребней Станового хребта.
К югу от Олекминска лес далеко отступает от плоского западного берега. Он принужден был уступить место многочисленным поселениям якутов, ведущих здесь оседлый образ жизни.
Этот деятельный народ быстро прогрессирует в культурном отношении. Их недавно начавшаяся земледельческая деятельность приняла такие размеры, что якуты Олекминского округа снабжают теперь яровой пшеницей густонаселенные золотые прииски на Витиме. А прежде прииски эти получали хлеб из Центральной Сибири.
X. У СКОПЦОВ
Утро следующего дня мы увидели на высоком восточном берегу купола олекминских церквей. Олекминск — важнейший торговый пункт среднего течения Лены. Пароход наш простоял здесь с утра до десяти часов вечера для выгрузки и погрузки различных товаров. Мы тотчас же отправились на телеграф, где получили сообщение, что каких-либо новых сведений о березовском мамонте из Колымска нет.
— Нет вестей, значит все благополучно! — утешали мы себя.
Непосредственно у Олекминска находится скопческое поселение.
Скопцы — темные фанатики. Мужчин они подвергают кастрации и даже еще более радикальному калечению. Женщины также подвергаются варварскому обезображиванию, делающему их неспособными к деторождению и кормлению детей. Скопчество является одним из самых тяжелых последствий религиозного фанатизма.
Конечно, скопцы базируют свое учение на туманных библейских текстах, которыми и до них, но в другой форме, различные ловкачи и мошенники, а то просто темные люди, оправдывали свой обман и преступления.
Первые достоверные сведения о русском скопчестве относятся ко времени Петра Великого. Он принимал самые суровые меры к подавлению этой секты. Вожди скопцов и вербовщики подвергались смертной казни. При Екатерине II и Александре I пытались более мягкими мерами бороться с все более и более распространявшейся сектой, но затем вновь стали применяться суровые методы борьбы со скопцами. Введена была вновь временно прекращенная ссылка скопцов в Сибирь. У богатых скопцов конфисковывали все имущество. Несмотря на это, одними полицейскими мерами подавить секту не удавалось.
Скопческим „мессией” был крестьянин Орловской губернии Кондратий Селиванов. Он погиб в заключении в Суздальском монастыре в 1832 году.
Портреты Селиванова красуются в каждом скопческом доме. Его обычно изображают старцем в темно-синей одежде с соболиной опушкой и с белым платком, повязанным вокруг шеи. Аскетические глаза строго глядят с худощавого, безбородого лица.
Портрет этот бросился мне в глаза, когда мы, по приглашению скопческого старосты, вошли в молитвенный зал сектантов. Там же висел и портрет скопческой „богоматери”, Акулины Ивановны, легендарной монахини времен Петра I, изгнанной из своего монастыря и, по слухам, также принадлежавшей к скопчеству. Далее мы увидали еще изображение апостолов Луки и Иоанна. Сектанты почитают их. Оба эти апостола обычно изображаются совершенно безбородыми или с очень слабой растительностью на лице, что и дало скопцам повод считать их первыми приверженцами своего учения.
Скопцам было запрещено покидать поселения, но им разрешали собрания, так как считали их здесь совершенно безопасными. Их дикая пропаганда была бы безуспешна среди поставляющих им хлеб якутов. Эти здоровые, простые люди не имели никакой склонности к изуверству.
Собрания происходили по субботам, в молитвенном доме. Большинство участников являлось в белых одеяниях. Сначала один из присутствующих читал положенные молитвы, затем лучшие певцы затягивали духовные песнопения. Припев подхватывался всей общиной, причем каждый из присутствующих в такт ударял в ладоши.
Внезапно раздается электризующий всех возглас кого-либо из присутствующих.
— О, дух, святой дух!
Это восклицание служило призывом к пляске, к „божьей работе”. Сначала все прыгали и кружились в общем хороводе, держа друг друга за руки, позже начиналось верчение в одиночку. Движения становились все быстрее и быстрее. В этом безумном верчении лица сливаются, а развевающиеся молитвенные сорочки шуршат, подобно парусам.
