собственная ладонь начала дрожать.
— Слово за тобой, моя дорогая девочка.
Меггс кивнула и, всхлипывая, пробормотала:
— Это правда. Меня зовут Тринити Маргарет Эванс. Я родилась 13 октября 1779 года от Рождества Христова в деревне Тиссингтон. Моими родителями были Маргарет Августа и лорд Артур Джон Эванс. Мой отец был священником церкви Святой Девы в поместье Фицхербертов.
Хью был не просто потрясен. Он чувствовал себя так, словно получил удар в солнечное сплетение. Как будто ему в грудь угодило пушечное ядро. Герцогиня закрыла глаза и покачнулась. Герцог в ту же секунду оказался рядом и усадил ее в кресло, не дав упасть.
— А мальчик? — встрепенулась герцогиня. — Твой брат?
— Тимми… — Меггс бросила взгляд на Хью и замолчала. Она выглядела затравленной, как зверек, которого загнали охотники.
Хью нашел в себе силы заговорить:
— Он сейчас служит гардемарином под командованием капитана Джеймсона Марлоу на шлюпе «Непокорный». Этот корабль занят в обороне канала.
Вдовствующая герцогиня с ужасом взглянула на Хью:
— Что наследник моего сына, герцога Фенмора, делает на войне?
— Никто не знал, кем является мальчик на самом деле. — Он снова устремил взгляд на Меггс, настаивая, требуя, чтобы она остановила это безумие. — Я пытался сделать все от меня зависящее, чтобы помочь ему приобрести профессию, поскольку тогда у него не было… других покровителей.
— Да-да, конечно. — Герцогиня вздохнула, а когда кто-то догадался подать ей бокал хереса, сделала глоток. — Но он немедленно должен вернуться.
— Хорошо, ваша светлость. — Хью оставалось только поклониться.
В это время обрел дар речи теперешний герцог:
— Анна, возможно, сначала надо подтвердить личности детей, а уж потом…
— К черту подтверждения, Чарлз! То есть нет, мы, конечно, должны сделать все по закону, хотя мне крайне неприятно думать, что эти действия в конечном счете лишат тебя герцогства. Но пока я хочу, чтобы мальчик вернулся домой. — Она обернулась к Хью: — И вы мне в этом поможете. Ведь именно вы принимали участие в судьбе моих внуков.
Прошло бесконечно много часов, прежде чем Меггс наконец сумела избавиться от слез, вопросов и рукопожатий. Вдовствующая герцогиня никак не желала выпускать ее из поля зрения, но виконтесса Бэлфор в конце концов убедила подругу отдохнуть и позволить сделать то же самое Меггс.
Однако вместо того чтобы пойти к себе, Меггс решительно направилась в другое крыло дома и ворвалась к Хью, даже не постучавшись.
Капитан вышагивал перед камином, как зверь в клетке, с пустым стаканом в руке. Но он вовсе не выглядел довольным при виде Меггс. Ей на ум пришла библейская фраза: «Я держу лице Мое, как кремень»[11].
Он не стал терять времени.
— Бога ради! Что ты творишь? Это переходит всякие… — Он не договорил и скривился, как будто остальные слова слишком дурно пахли.
— Я знаю, что не должна быть здесь, но мне хотелось поговорить с тобой. Я должна объяснить…
— Что ты собираешься объяснять? Я не собираюсь помогать тебе в очередном мошенничестве, Меггс. Одно дело — обобрать пару-тройку зазевавшихся джентльменов на балу, но другое — надуть саму герцогиню Фенмор. Ты хотя бы понимаешь, на кого, черт возьми, замахнулась? Как ты считаешь, сколько ей понадобится времени, чтобы вывести тебя на чистую воду? Герцог уж точно об этом позаботится, если не по каким-то другим причинам, то хотя бы для того, чтобы сохранить свой титул. О чем ты думала, решившись на такое. Я даже не спрашиваю, где ты раздобыла информацию о настоящих внуках герцогини. Ты круглая идиотка, а вовсе не первоклассная воровка!
Меггс отпрянула, потрясенная его яростью. Вот уж от него она такого точно не ожидала.
— Я не заявляла никаких претензий.
— Нет, но и не опровергла их. Почему, скажи мне, ради Бога! Почему?
Меггс потребовалось время, чтобы справиться с болью и стыдом от его обвинений. Значит, он все еще продолжает думать, что она лгунья. Не в мелочах, а…
Она вздернула дрожащий подбородок и заговорила, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо:
— Потому что это правда.
— Будь ты проклята, я же предупреждал, чтобы ты и не думала морочить мне голову!
— Это правда, — повторила Меггс, словно уверяя саму себя, что это действительно произошло. — Чистая правда.
— Не может быть.
— И все же это правда. — Меггс со вздохом опустилась на краешек стула. — Странно. Мне почти удалось убедить саму себя, что этого никогда не случится. Каждый день я повторяла себе, что нет смысла надеяться. Но не могла заставить себя отказаться от надежды. А теперь… — она подняла глаза на Хью, моля его понять, — я думала, что буду счастлива… или по крайней мере почувствую радость. Наконец-то она нашла нас, признала, мы займем свое место. Но этого не произошло. Ощущения совершенно другие.
— Ты давно все знала?
Меггс пожала плечами и тяжело вздохнула:
— Всегда.
— Всегда? И ничего не сказала мне?! — Недоверие Хью сменилось злостью.
— А ты бы мне поверил? Ты же и сейчас не веришь!
Он выругался резко и замысловато — услышав такое, любой забулдыга Сент-Джайлса сгорел бы от стыда.
— Полагаю, теперь ты намерена сказать, что Таннер — истинный наследник покойного герцога.
Она ответила очень тихо и спокойно. До сегодняшнего вечера она никогда, даже в самые звездные часы, не осмеливалась думать о таком развитии событий.
— Мой отец был вторым сыном и принял духовный сан, а когда его старший брат умер, он не пожелал оставить церковь. Он не хотел принимать титул, принадлежавший ему по праву. Тимми был его единственным сыном. Так что он — герцог. — Неожиданно она встревожилась. — Возможно, ты мне чего-то не сказал? С ним что-то случилось?
— Нет. С ним все в полном порядке. Так что мой добрый друг капитан Марлоу имеет весьма сомнительную честь иметь на своем шлюпе в качестве гардемарина герцога Фенмора.
Сарказм не остался незамеченным, но облегчение было слишком сильным. Меггс встала, а потом снова опустилась на стул.
— Спасибо тебе.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Меггс! — Хью взъерошил собственную шевелюру — явный признак крайней досады. — Все так перепуталось. Если это правда, нам придется как можно скорее пожениться, — сказал он, словно разговаривал сам с собой, разрабатывая план очередного морского сражения, а не делая предложение.
— Что значит «если»? Ты что, не слушал меня? — У Меггс появилось ощущение, что она вот-вот действительно лишится чувств. Обида кинжалом вонзилась в сердце, и теперь из него вытекала горячая кровь, распространяя жар по всему телу. Из-за боли в груди было трудно дышать.
— Мы должны. Альтернативы нет.
— Нет. — Боже, какая глупость! Она все неправильно поняла. Ей казалось, что она ему небезразлична, что он ее любит. Пусть он никогда об этом не говорил, но ведь он заботился о ней, привез к своей матери. А каким взглядом он смотрел на нее, когда их никто не видел! Это был взгляд собственника, который ни за что не стал бы делить свою женщину с кем-то еще. — Нет, — повторила она, освобождаясь от боли, а потом, словно желая распределить злобу между ними поровну, добавила: — Моей бабушке нет
