занимавшийся преимущественно агентурной разведкой. Василий Ушаков, напротив, был назначен командиром той большей части партизан, которые остались в ведении УШПД — они послужили ядром нового соединения им. Боровика, среди задач которого на первом месте стояли диверсии и бои с немцами. И «Ходоки», и соединение им. Боровика действовали в одном и том же районе, а командование двух этих отрядов хорошо знало личный состав своих новых соседей. С марта до июня 1943 г. партизанские вожаки начали переманивать друг у друга опытных специалистов, причем, по всей видимости, большего успеха добился чекист, поскольку обиженный Ушаков дал радиограмму в Москву — на имя даже не Строкача, а Сталина:
«Мирковский… занялся разложением [моего] отряда путем обмана, подкупа и запугивания [партизан] какими-то секретными полномочиями. Местным партизанам говорит… что из Москвы он получил поддержку — вооружение, рации, а у [моего] отряда этого нет.
Группы, возвращающиеся с заданий, он обезоруживал. Сейчас у него моих 32 чел., 5 пулеметов, 9 автоматов, добытых в боях — 40 % оружия отряда»[1316].
По словам Ушакова, эти действия Мирковского якобы санкционировал Павел Судоплатов. Командир соединения им. Боровика приказал арестовать дезертиров, появившихся вследствие «тихой пропаганды Мирковского», а перебежчикам от УШПД в НКГБ — вернуться в свои подразделения.
Чтобы остановить свару, УШПД перевел соединение им. Боровика в другое место дислокации, одновременно сделав резкое замечание Ушакову. В свою очередь, начальник «четверки» Павел Судоплатов дал радиограмму Мирковскому: «Категорически приказываю прекратить склоки с Ушаковым, если имеются не разрешенные вопросы, их следует урегулировать на месте по-партийному…»[1317]
Базовый конфликт между партизанами УШПД и НКГБ, вызванный в этом случае отнюдь не личными качествами командиров, а интересами их ведомств, произошел на Волыни в начале августа 1943 г. В ходе реализации плана операции «Ковельский железнодорожный узел» диверсанты Черниговско-Волынского соединения начали подрывать поезда. Вследствие этого против красных активизировали свои действия украинские националисты. Командир отряда им. Сталина Г. Балицкий провел несколько боев против ОУН- УПА. Бан-деровцы, не разбираясь в ведомственной подчиненности различных советских отрядов, стали нападать также и на расположенный поблизости отряд НКГБ СССР «Победители». Поскольку националисты стали мешать выполнению этой группой ее основных функций — т. е. разведывательных и террористических заданий — ее командир Дмитрий Медведев поспешил на встречу к своему коллеге- диверсанту Григорию Балицкому:
«Вечером приехал полковник Медведев со своей свитой. Поставил мне несколько вопросов, обвиняя меня в том, что я беспощадно бью националистическую сволочь. Я ему ответил, дипломатически: “Пошел ты к х[уя]м, ты можешь вести дипломатические переговоры с этой сволочью, но я буду вести разъяснительную работу из автоматов и пулеметов… ” Медведев сначала стал “пугать” меня, что послал радиограмму в Москву. И что Москва укажет мне, кого нужно бить, а кого нет. Я ему ответил: “Пока у меня бьется большевистское сердце, бежит кровь, до тех пор я буду уничтожать врага… за это меня Москва никогда не будет ругать”»[1318].
На переговорах двух партизанских командиров все же было достигнуто соглашение о том, что диверсанты отряда им. Сталина не будут взрывать участки железнодорожного полотна, лежащие недалеко от лагеря «Победителей». Однако, спустя пять дней, командир сталинцев получил радиограмму: «“Балицкому. Впредь до особого распоряжения, исходя из оперативной необходимости на участке ж.д. Ровно — Клевань диверсии не производите… Строкач”. Меня очень взорвало, что Медведев — настолько зашкарублый энкеведист, что просто возмущает меня. Это он дал радиограмму (очевидно, П. Су-доплатову, а тот, в свою очередь, Т. Строкачу. —
«Все каялся передо мной, что мне неправильно информировал (возможно, о его переписке с П. Судопла-товым. —
Изучение конфликтов между партизанами РУ ГШ КА и НКГБ сейчас, к сожалению, практически невозможно. А вот ссоры подчиненных Украинского штаба с партизанами других региональных и республиканских штабов партизанского движения оставили след в ныне открытых хранилищах документов.
Например, в начале февраля 1943 г. Строкач пожаловался Пономаренко на его подчиненных, оперировавших на территории Орловской и Брянской областей: «5.2.43 г. [командиром партизанского отряда] Казанковым арестован начальник аэродрома [сотрудник УШПД] т. Туркин и отправлен самолетом в Елец. Причины ареста нам неизвестны. Известно, что т. Туркин провел большую работу по приведению аэродрома в порядок.
6.2.43 г. [начальник Орловско-Брянской партизанской зоны Д.] Емлютин подверг аресту капитана тов. Логвина, выполняющего мои задания в партизанских отрядах Украины. Арестован за то, что Логвин не отрекомендовался Емлютину»[1320]. Жалоба заканчивалась просьбой дать указания Емлютину и другим партизанским командирам не допускать подобных действий по отношению к представителям УШПД.
В 1944 г., когда 1-я Украинская партизанская дивизия им. Ковпака под командованием П. Вершигоры вошла на территорию Западной Белоруссии, сразу же начался конфликт с местными партизанскими вожаками.
Командир партизанской бригады им. Свердлова Брестского соединения Мариняка направил Вершигоре недовольное письмо:
«Командным и личным составом Вашего соединения производятся незаконные действия, направленные вразрез действий бригады им. Свердлова.
Вот факты: продукты, доставляемые для бригады им. Свердлова и боевого резерва, командованием и личным составом Вашего соединения отбираются, причем с насмешкой и угрозами. Таких случаев было несколько…
Вашим командным составом и партизанами задерживаются и не пропускаются партизаны с паролем Брестского соединения, что и отражается на выполнении боевых действий. (…)
Я считаю, что все эти недочеты мы разберем без вмешательства командования Брестского соединения [полковника Сергея Сикорского]»[1321].
Поссорились ковпаковцы и с партизанами Барановичского соединения. В частности, подчиненные Вершигоры задержали и обезоружили спецгруппу чекистов одной из местных частей, а белорусские партизаны в другом случае убили двух ковпаковцев. Командиру 1-й Украинской дивизии пришло поясняющее письмо от Северина Ключко — командира 18-й партизанской бригады им. Фрунзе:
«13 апреля с. г. группа охотников по захвату живого языка под руководством начальника штаба отряда им. Котовского, будучи в районе действий, столкнулась с двумя конниками вверенной Вам дивизии, одетых в немецкую форму, и приняли их за “власовцев”. При конвоировании к штабу задержанные стали бежать, и при побеге один из задержанных был убит начальником штаба отряда им. Котовского. После этого события, начальник штаба отряда им. Котовского, совместно с уполномоченным особого отдела этого же отряда выяснили, что задержанные являлись партизанами»[1322] .
