машины сражались вооруженные формирования тоталитарной партии — ОУН. С лета 1943 г. бандеровцы начали в пропаганде использовать либеральные лозунги, что отвечало требованиям момента. В сталинской агитации в тот же период наметился похожий сдвиг: недаром в новом гимне СССР прилагательное «свободный» использовалось пять раз. Да и пропагандисты со свастикой в 1943 г. поменяли словесные приоритеты с «борьбы за жизненное пространство» на «защиту вольного союза вольных народов Европы». Во-вторых, изменились формы противоборства. Если со стороны УНР и коммунистического режима на фронтах воевали регулярные части государственных образований, то в годы советско-германской войны на оккупированной немцами территории партизаны, а потом и Красная армия с НКВД столкнулись с повстанцами. В-третьих, стал другим масштаб событий. Если армия УНР воевала во всей Украине, то действия оуновцев, несмотря на настойчивые попытки репрезентовать себя в качестве общенационального движения, носили четко выраженный периферийный характер. Последнее позволило политическому оппоненту бандеровцев, галицкому коллаборанту Владимиру Кубийовичу отнести борьбу УПА едва ли не к маргинальной странице истории Украины: «Мы [украинцы] в этой борьбе [СССР с Третьим рейхом] были только объектом. Мы не только понесли большие людские потери, но, за исключением второстепенных эпизодов, не имели мочи по-настоящему вести борьбу с оккупантами. Кровавой и золотой была история Украины в 1917–1921 годах, кровавой и серой — в 1941–1945»[447].
3. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КРАСНЫХ ПАРТИЗАН
3.1. Уничтожение хозяйственных объектов
О применении тактики выжженной земли на весь мир открыто заявил Иосиф Сталин в своей знаменитой речи 3 июля 1941 г., начинавшейся словами «Дорогие братья и сестры…»: «В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды… для борьбы с частями вражеской армии… для взрыва мостов, дорог, порчи телеграфной и телефонной связи, поджога лесов, складов и обозов… При вынужденном отходе частей Красной армии не оставлять противнику ни одного килограмма хлеба… Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывоза его в тыловые районы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно быть уничтожено»[448].
Диверсант Илья Старинов считал, что «вождь народа» обрекал на голодную смерть десятки миллионов людей: «Если бы требование Сталина было выполнено, то во время оккупации вымерло бы почти все население левобережных областей Украины и оккупированных территорий России»[449].
На прокламацию 3 июля моментально отреагировали германские пропагандисты, выдавшие огромным тиражом плакат с изображением И. Сталина, поджигающего города, села, поля пшеницы, «закрома Родины», и солдата Вермахта, за шиворот оттаскивающего «кремлевского горца» от разрушительных занятий.
Установка на дезорганизацию вражеского тыла была повторена в постановлении Государственного комитета обороны 10 июля 1941 г. для командующих округами, фронтами и армиями: «Обязать главкомов почаще разбрасывать с самолетов в тылу немецких войск небольшие листовки за своей подписью с призывом к населению громить тылы немецкой армии, рвать мосты, развинчивать рельсы, поджигать леса…»[450]
Наиболее странным представляется приказание о поджоге лесов, которое было ретранслировано нижестоящими органами. 21 июля 1941 г. начальник охраны войскового тыла Юго-Западного фронта указывал, что одной из задач диверсионных групп являлся «поджог лесных массивов, прилегающих к коммуникационным линиям противника, и хлебных полей…»[451]
Вместе с тем документы немецкой стороны не свидетельствуют о том, что в 1941–1942 гг. красные партизаны — по крайней мере, в Украине — в сколько-нибудь массовом порядке уничтожали свои естественные укрытия.
22 июля 1941 г. ГКО спустил партийным органам директиву, в которой предписывалось уничтожать все посевы технических культур, а из государственных посевов зерновых культур и картофеля передать остающимся колхозникам по полтора-два гектара на хозяйство: «Всю остальную часть посевов зерновых культур и картофеля уничтожать путем скашивания в зеленом виде на фураж для нужд Красной армии, скармливания и вытаптывания скотом, сжигания и тому подобное»[452] .
Немецкие спецслужбы доносили, что в деревнях Житомирской области эти установки были хотя бы частично выполнены: «Население, у которого русские забрали или разрушили необходимейшие хлебоуборочные машины, находится в беспомощном положении»[453] .
Активно привлекались к подобным заданиям и вновь созданные партизанские и диверсионные отряды различных ведомств. Если доверять сводке СД, в июле 1941 г. на территории Волыни было высажено около 200 парашютистов, среди заданий которых было уничтожение урожая[454]. В следующем аналогичном документе обозначалась схожая угроза: «Создание банд, которые сразу же после сбора урожая хотят его уничтожить (Ковель)»[455] .
Чтобы четче представить контекст партизанской борьбы, отметим, что в городах наблюдалась такая же картина. Положение в Николаеве описывали представители немецких спецслужб: «На каждом крупном предприятии при начале войны были выставлены группы разрушения, долженствующие разрушить важное оборудование. Расследования показали, что большие группы для вредительства созданы вовремя, однако взрывы или поджоги проведены в основном лишь представителями руководства предприятий и надежных коммунистов»[456]. Согласно сведениям НКВД, в других городах Восточной Украины также проводились диверсии: «16–17.11.41 г. на заводе Х[арьковский] т[ракторный] з [авод] произошел взрыв установленной партизанами мины. (…) По данным от 27.12.41 г., в г. Харькове германские власти попытались восстановить городской водопровод. Неизвестными лицами водопровод был выведен из строя. (…) По данным от 14.12.41 г., в г. Сталино (сейчас Донецк. —
Наиболее известным случаем применения тактики выжженной земли в Украине стало уничтожение центра Киева. Причем к разнообразным эксцессам немцы были готовы еще до вступления в город. Любопытно описание вступления в Киев в дневнике неизвестного офицера штаба 29-го армейского корпуса Вермахта: «Население с удивлением стоит на улицах. Оно еще не знает, как себя вести… Когда мы подъехали к толпе, из нее вышел возбужденно жестикулирующий человек… Он хотел указать нам дорогу к гостинице “Континенталь”, где должен был разместиться наш штаб. Когда мы прибыли туда… соседи сказали нам, что большевики перед отступлением минировали этот дом… Так как русским во всем должно верить, то генерал приказал до основательного осмотра здания разместить штаб в других домах…»[458] Однако в «Континентале» позже все же разместились тыловые службы 6-й армии, и 23 сентября вследствие взрывов понесли ощутимые потери. Помимо этого, дома взлетали на воздух и загорались то в одном, то в другом месте. В частности, взрывы объектов около Лавры на территории Печерской крепости (цитадели), были предвидены, но не предупреждены: «Сначала взлетела в воздух площадка перед цитаделью, на которой находился наблюдательный пункт артиллерии и
