— Да, Ян, ужасные. И ты знаешь почему. Если он будет продолжать болтать, в любой момент все может полететь в тартарары. Сам понимаешь! Просто непредсказуемо, что произойдет, если кто-то расшифрует материал о наших опытах. Я прав или нет?
— Ты прав, — согласился Барски.
— В палату заходит множество людей, — продолжал Каплан. — Врачи, сестры, санитары, уборщицы. Он не должен больше говорить! И я знаю способ. Возле него стоит выносной стабилизатор сердечной деятельности. Если его отключить — через десять-двадцать секунд Харальд умрет. Ты ведь тоже подумал об этой возможности, а?
— Да, — признался Барски. — Но Бог ты мой, ведь он человек, Эли! И мы должны дать ему шанс.
— У него очень мало шансов выжить. И очень много, чтобы выдать нас всех с головой.
— Я не в состоянии сделать это, Эли!
— Тогда я…
— Нет, я не допущу. Я… я в самом деле представляю все последствия того, что произойдет, если он будет продолжать говорить…
Прозвенел звонок. Пожилая медсестра Агата подошла к входной двери и открыла её. На пороге стоял высокий мужчина с озабоченным лицом. На нем тоже был защитный халат и белые туфли. Барски и Каплан слышали, как он сказал:
— Здравствуйте, сестра. Я Вильгельм Хольстен, его брат Профессор Харнак разрешил мне…
— Входите, господин Хольстен! Профессор мне позвонил. Вы из Мюнхена приехали?
— Да. Мой бедный брат…
Оба сотрудника Сондерсена поднялись и предъявили ему свои служебные удостоверения.
— Специальная комиссия ФКВ, — сказал один из них. — Позвольте взглянуть на ваше удостоверение.
— Разумеется. Вот, пожалуйста, мои водительские права.
Они внимательно рассмотрели документ и фотографию на нем.
— В порядке. Господин профессор Харнак нас тоже предупредил.
— В какой он палате?
— В третьей, — ответила сестра Агата. — Но на десять минут, не больше. Десять минут!
— Благодарю, сестра! — Мужчина направился к двери в палату.
Барски преградил ему дорогу:
— Остановитесь!
— Вы что, с ума сошли? — Высокий мужчина сразу взвинтился.
— В чем дело? — поинтересовался один из криминалистов.
— У доктора Хольстена нет братьев, — сказал Барски.
В следующую секунду он почувствовал, как в живот ему уперся ствол автоматического пистолета.
Сестра Агата испустила душераздирающий крик.
Сотрудникам Сондерсена, выхватившим пистолеты, неизвестный крикнул:
— Немедленно бросьте оружие на пол! И руки за голову! Все, все! И вы там, у двери! Да поживее, не то он получит пулю в живот!
Они бросили пистолеты и подняли руки, как и все остальные.
— Отшвырните их ногами!
Те сделали, что было велено.
— Назад! Все, все назад! Дальше, еще дальше! Если не отойдете, стреляю без предупреждения.
Они отступали от него и от Барски, стоявшего с поднятыми руками.
— Сестра Агата! Откройте дверь!
Дрожа всем телом, та прошла мимо него.
— Стоит вам шелохнуться, и я прикончу его! — заорал вдруг неизвестный.
— Дверь открыта, — сказала сестра Агата.
— Станьте вместе с остальными! К стене! А теперь и вы тоже! — толкнул он Барски в плечо. — Рук не опускать, стреляю без предупреждения!
Неизвестный наклонился и поднял оружие сотрудников Сондерсена, сунул себе за пояс. Затем, держа свой тяжелый пистолет обеими руками, стал медленно пятиться к двери, пока не оказался в коридоре. Другой вооруженный бандит держал открытой дверь лифта. Когда первый добежал до него и вскочил в кабину, тот сразу нажал на кнопку и дверь лифта моментально закрылась.
Можно себе представить, что творилось в приемной и на площадке перед другими лифтами, куда бандиты согнали нескольких пациентов, врачей и медсестер, случайно оказавшихся в этом конце коридора, когда они выбежали из лифта. С кем-то случилась истерика, кто-то плакал навзрыд. Один из сотрудников Сондерсена бросился к лифту. Другой схватился за «уоки-токи»:
— «Мимоза»! «Мимоза»! «Мимоза»! Нападение на реанимационное отделение на двенадцатом этаже, секция «Д»! Двое вооруженных бандитов! Спускаются сейчас на лифте! Перекройте все выходы из здания! Немедленно вызовите подкрепление! Заблокируйте выезд на шоссе! Внимание: они вооружены до зубов! Один — очень высокий, в белом халате и белых пластиковых туфлях. Другой пониже, в сером костюме и синей рубашке с открытым воротом.
— Лифт все еще спускается! — крикнул ему от лифтов второй.
— Лифт все еще спускается! — повторил в «уоки-токи» первый.
— А теперь остановился в подвале! — крикнул второй. — Теперь — в цокольном этаже!
— Лифт остановился в подвале, потом в цокольном этаже! Перекройте все выходы из подвалов тоже! — Сотрудник с «уоки-токи» заметил, что его напарник нырнул в кабину подошедшего лифта. — Седьмой спускается! Я остаюсь здесь. Конец!
Сестра Агата потеряла сознание. Другие сестры плакали в три ручья, двое из них, обнявшись, направились было к двери. Сотрудник Сондерсена задержал их:
— Никому отсюда не выходить!
— Но нам нужно!
— Никому, я сказал!
Сотрудник Сондерсена стоял спиной к двери. Из коридора доносился какой-то неясный шумок. Вбежала запыхавшаяся медсестра и воскликнула:
— Доктор Гросс! Доктор Гросс!
Врач, приводивший в сознание сестру Агату, при виде ее расширившихся от страха глаз, бросился на зов, и вот они уже исчезли в полутемном коридоре.
Сестра Агата понемногу приходила в себя. Из шести телефонов в стеклянном кубе беспрестанно трезвонили пять.
— Что будем делать? — спросил Барски.
— Подождем, — пожал плечами Каплан.
Ждать пришлось шесть минут. Вернулись доктор Гросс с медсестрой.
— Вы ведь доктор Барски, а вы — доктор Каплан, я не ошибаюсь? — остановился перед ними врач.
— Да, это мы, — ответил Барски.
— Черт бы побрал эту проклятую панику! На мониторе сестры Николь замерцала сердечная синусоида, но когда мы прибежали в палату доктора Хольстена, он уже умер, — объяснил доктор Гросс.
15
— Почему здесь так темно? — спросил Алвин Вестен.
Норма испуганно взглянула на него. Только что они вместе с охранником вошли в ярко освещенный зал аэропорта Фульсбюттель.
— Что с тобой, Алвин? Тебе плохо?
