Поэмы

Так его молило войско,
Чтобы в нем рассеять грусть.
Квирия с глубоким вздохом
Войску отвечал уныло:
Братья, пусть за вас погибну!
К водке я не прикоснусь.
Будь я голоден, конечно,
Я бы с вами пообедал,
Но я сыт кутьей пшеничной,
И сума еще полна;
Вы, друзья, ее берите,
Если кто запасом бед
Может, сон плохой ты видел,
И тоска твоя от сна?
Так спросил его Лухуми,
Меч его рукой схвативши.
Не томи же понапрасну,
Квирия, тебя прошу,
Расскажи свой сон вчерашний,
Ничего не утаивши

Квирия

Разберешь ли сна значенье?
Ничего не расскажу.

Лухуми

Знай, мы от несенья стяга
Отстраним тебя за это!
Сильно ты людей обидишь,
Если не расскажешь сна.
Да пройдут, тебя минуя,
Сном предсказанные беды!
Друг! Утеха предсказанья
Сердцу воина нужна.

Квирия

Расскажу, коль это нужно,
Чтобы каждый был доволен.
Снилось мне: шли тучи низко,
Поминутно гром гремел.
На коне, красуясь, черном,
Ехал я огромным полем.
Несся конь. И мне казалось.
Что на ветре я сидел.
Вдруг крестом на щит железный
Лег сквозь тучу луч небесный,
Три свечи на рукояти
Моего меча зажглись.
Расстилался без предела
Пред о мной простор безлесный.
И цветы, цветы, мелькая,
Под копытами неслись.
И увидел я по лугу
Змей скользил с пыхтеньем черный,
Он лизал цветы и землю
Языком в струях огня.
Из багровой пасти пламя
Вырывалось, как из горна.
Гневно он ко мне рванулся,
Чтобы растерзать меня.
Проглотить меня хотел он,
Распахнул свой зев огромный.
Плоский череп, словно соты,
Я ему рассек мечом.
И плеснул дракон убитый
Кровью черною в лицо мне,
Конь свалился подо мною,
Наземь я упал с конем.
Впал я в обморок. Очнувшись,
Я глядел и удивлялся:
На постели белоснежной,
Распростертый, я лежал,
На земле неподалеку
Мой издохший конь валялся,
В головах платан могучий
Ветви тихо наклонял.
Надо мной в листве платана
Старый ворковал кедани [5],
Солнце на меня взглянуло
И опять назад ушло,
Только отблеск сиротливый
На горах зажгло в тумане.
Я, склонясь к земле холодной,
Сном забылся тяжело…
Квирия рассказ закончил,
Рассмеялся, как над сказкой;
Из-под старых век Лухуми
Две слезинки пролились.
Пусть же сон твой будет к счастью
Молвил он, растроган, с лаской.