Френсис пристально смотрела на танцующую маску, которая то приближалась, то удалялась от ее лица. Маска была очень похожа на нее: та же помада, большие глаза, светлые волосы развеваются, падают на лоб и щеки…
— Мвет, сними эту… эту маску! — внезапно сказала Френсис.
Маска замерла и затем еще энергичнее заплясала перед ее глазами.
— Не бойтесь, mama, — прошептал кто-то ей на ухо.
— Конечно, я не боюсь! — согласилась она и теперь начала различать вокруг себя улыбающиеся лица.
— Mama чувствует себя лучше! — говорили они друг другу.
Это правда? Френсис попыталась вспомнить, как она чувствовала себя раньше, но только поняла, что была в тисках лихорадки, которая сейчас как по волшебству, покинула ее. Девушка постаралась улыбнуться, чтобы успокоить озабоченных людей вокруг кровати, но мгновенно погрузилась в сон и проспала несколько часов.
Проснувшись, она смущенно осознала, что бормотала во сне какие-то слова. Слегка повернув голову, увидела Саймона, сидевшего на стуле рядом с ее кроватью, и сонно спросила:
— Где ты был?
— Вероятно, я должен задать тебе тот же вопрос, — сказал он улыбаясь.
— Я вращалась по кругу, — утомленно произнесла девушка. — Надеюсь, я никогда больше не буду бредить!
— М-м-м… А ты крепче, чем выглядишь. Я уж думал, что тебя придется поместить в ближайшую психиатрическую лечебницу.
— Почему? — удивилась Френсис.
— Видела бы ты себя, когда я сюда приехал! — сурово заявил Саймон. — Почему ты не сказала мне в тот вечер, что у тебя лихорадка?
— Я… я не знаю. Я не хотела болеть!
— Боже мой! Как ты вообще стала врачом, это выше моего понимания!
— Но я стала врачом! — выкрикнула Френсис.
— Ты долго сомневалась в своих способностях.
— Откуда ты знаешь?
— Я просидел тут всю ночь, милая, и теперь знаю о тебе все! — Выражение его лица смягчилось. — Не смотри так на меня, — ласково сказал он. — Люди часто говорят в бреду странные вещи.
Френсис спрятала лицо в подушку, с трудом сдерживая слезы.
— По-моему, я ненавижу вас, мистер Эббот!
Саймон наклонился и поцеловал ее в затылок.
— Ненавидь на здоровье, моя дорогая, если это позволяет тебе чувствовать себя лучше. — Он вновь поцеловал ее. — Это небольшая награда за твою храбрость. А теперь спи, мы поговорим позже.
Френсис притворилась, что не слышит его. Не будет она ни о чем с ним говорить, пока не выздоровеет окончательно…
Через несколько часов Саймон принес ей поднос с едой.
— Думаю, тебе нужно подстричься получше, — заметил он, пристраивая миску с бульоном и хлеб на тумбочке. — Ты выглядишь как пугало!
— Мне все равно! — Френсис посмотрела на еду и поморщилась. — Я совершенно не чувствую голода, — с отвращением сказала она.
Саймон сурово посмотрел на нее:
— Френсис, расскажи мне все.
— Я не могу.
Он опустился на стул рядом с ее кроватью и вздохнул:
— Послушай, я не собираюсь совать нос в твои тайны. Я просто хочу узнать, что случилось, любовь моя. В тот вечер, накануне моего отъезда, ты была такой же несговорчивой, как всегда…
— Неправда!
— Но ты сказала, что не выйдешь за меня, — напомнил Саймон. Девушка промолчала, и он фыркнул: — Ну что за упрямство!
— Я назвала бы это благоразумием, — холодно парировала Френсис.
Саймон задумчиво улыбнулся какой-то своей мысли.
— Называй это как хочешь. Впрочем, у тебя еще будет время поменять мнение. Я опять уезжаю.
— Я знаю, куда ты отправишься!
— Я и не скрываю, — пожал он плечами. — Не то чтобы я был там особенно полезен, правда. Этих остолопов кочевников даже полицейские не могут образумить.
— А до этого ты никуда не собираешься? — ехидно перебила его девушка.
Саймон сердито нахмурился:
— Кстати, ты мне напомнила… Где, черт возьми, Элспит? Почему ты не послала за ней?
Горячая волна удовольствия растеклась по телу Френсис. Сейчас он все узнает! Она стала совсем другой с тех пор, как приехала в Танзанию, незнакомкой, совершенно не похожей на ту робкую овечку, которой была дома. Она должна была бы стыдиться этого, но чувствовала только ликование.
— Элспит ушла в горы с Клаусом! — злорадно выпалила Френсис.
— Что?
— Марк пошел с ними. Должно быть, они тронулись в путь очень рано… Но я думала, что ты знаешь об этом.
Саймон задумчиво смотрел на нее.
— Но ты ведь все-таки попросила ее позвать?
— Я же не полная дура! Конечно, попросила. Я думала, что умираю.
Саймон сжал кулаки.
— А я думал, что тебя убил этот местный шаман!
Френсис вздрогнула от ярости, прозвеневшей в его голосе.
— Мвет?! — произнесла она растерянно. — Как это — убил?
— Ну а что я должен был предположить? Твое лицо было заляпано кровью и пеплом, и я… — Он осекся, приступ гнева прошел. — В тот момент я мог лишь предположить, что ты увидела эту нелепую маску, испугалась до безумия, упала, ударилась головой…
— Они спасли меня, Саймон, — сказала Френсис и, помолчав, язвительно поинтересовалась: — Кроме того, какое право ты имеешь так обо мне беспокоиться?
Саймон подарил ей ироническую улыбку:
— Поворачивай нож в ране, если тебе угодно. Скоро придет моя очередь!
Все ее мужество испарилось, стоило лишь заглянуть в его прозрачные насмешливые глаза.
— Все было не так, как ты подумал, — сказала она. — К счастью, я сразу догадалась, для чего эта маска. Я знала, что отец Мвета был колдуном и что всех жителей Нгуи напугала моя болезнь. Конечно, ритуальный танец с барабанами — не совсем то, чего можно ожидать в госпитальной палате, но я нашла все это очень убедительным. В песнопениях и грохоте тамтамов было что-то такое, что действительно заставило меня почувствовать себя лучше. По крайней мере, я перестала прислушиваться к смерти…
— Френсис, а что там было за дерево в твоих снах?
Девушка вспыхнула, на щеках расцвел румянец, яркий, как цветы пламенеющего дерева.
— Откуда… откуда мне знать? — пробормотала она.
— И еще кое-что…
— Д-да?
— Я не хочу больше слышать о Родни!
Френсис округлила глаза.
— Но я едва упомянула о нем! — запротестовала она.
Саймон холодно усмехнулся:
— Ага, едва. Мы всю ночь напролет слушали печальную повесть о пылкой любви студентки к талантливому хирургу!
