— Салли Берд?
— Да.
— Так она твоя девчонка?
— Нет.
— Нет?
— Не совсем, — смутился Уилл.
— Да мне все равно. Так, спросил, — ответил Дигли и повесил трубку.
Дигли, кажется, все равно, что Уилл дружит с девчонкой. На девчонок ему плевать, они даже в «каштанчики» не играют.
После разговора Уилла кольнула совесть. Под взглядом Салли он повесил трубку.
— Кто это?
— Дигли.
— Ох, — простонала Салли. — Жуткий тип.
Уилл изумился. Каштановый король? Жуткий тип? Дигли всеобщий любимец. Все девчонки вздыхают, когда он проходит мимо, и он это знает. Если Дигли захотелось твоих чипсов или шоколадного батончика, угостить его — большая честь. Дигли классный, это уж точно. Ему все сходит с рук. Салли первая отозвалась о нем плохо.
— Ага, — с готовностью поддакнул Уилл, — жуткий тип, правда?
Салли не смеялась, а фыркала — тихонько, дерзко. Вот что еще нравилось в ней Уиллу.
Через неделю Уилл столкнулся с Дигли в «тубзике». Тот направил струю мочи на добрых пятнадцать сантиметров выше знаменитой подписи Магнуса Хобба — инициалов «МХ», выведенных мелом почти в двух метрах над сливным желобом. Отныне Дигли — не только каштановый король, но и повелитель «тубзика».
— Подумаешь, девчонка, правда? — хмыкнул Дигли.
— Да, — согласился Уилл.
— Что вы делаете вдвоем?
— Болтаем. Играем в игры. Смеемся.
— С парнем интересней.
— Наверное. — Уилл пожал плечами. — Тебе видней. У тебя сестра есть.
Дигли скривился:
— Разве с ней поиграешь? Она толстозадая и вечно бегает в туалет красоту наводить.
— Ну представь, что играешь с сестрой, — вот так и мы, — объяснил Уилл.
Дигли закатил глаза:
— Ну ты и балбес!
Салли снилась Уиллу по ночам. Однажды он парил среди ветвей могучего дуба и Салли Берд летала с ним вместе. В другой раз он копал туннель до Китая; когда он вылез наружу, появилась Салли, за ней тянулся звездный шлейф. Уилл взял ее за руку, но тут прискакал Полночный Китаец в траурной карете, синее лицо пылало яростью. Кони изрыгали огонь и били копытом. Уилл потянулся к Салли, но рука ее откололась, как кусок фарфора, и Уилл провалился в туннель, чувствуя, как остывают и твердеют ее пальцы.
Лишь затем, чтобы убедиться, что сон не сбудется, Уилл однажды по дороге из школы взял Салли за руку. Она улыбнулась и крепко сжала его ладонь, будто не хотела отпускать. Но, очутившись перед домом с медной табличкой «Доктор Бенджамин Берд, стоматолог», Салли, весело кивнув, высвободила ладонь.
— До завтра, Ламент, — попрощалась она.
Уилл замялся.
— Можно к тебе?
— Нет, Ламент, — сказала она. — У меня сейчас урок, скрипка.
Уилл поплелся домой. Зря он не притворился, что у него болят зубы. Может быть, его пригласили бы к доктору Берду на прием.
Каждый день, даже в дождь, Уилл и Салли вместе возвращались из школы. Болтали без умолку, рассказывали анекдоты и, не дослушав, принимались за сплетни об одноклассниках. Когда они были вдвоем, время летело стрелой — верный знак, что он влюблен, — рассудил Уилл. Как-то раз он опоздал домой на два часа.
— Где пропадал? — ворчал по телефону Дигли.
— Провожал Салли.
— А чего так долго?
— Да так, — неохотно ответил Уилл. — Болтали.
— О чем?
— Ни о чем, — отмахнулся Уилл.
Как рассказать об их дружбе? Он поверял Салли все свои тайны: и про Рут, и про Полночного Китайца, и даже про то, как тяжело ему бывает с близнецами, — маме об этом не расскажешь.
— Сильная простуда, — сказала наутро Джулия, укутав Уилла одеялом так туго, что он не мог шевельнуться.
— Вот бы и нам заболеть! — запищали близнецы, увидав Уилла с градусником во рту.
— Я здоров, — прохрипел Уилл.
— Неправда, — сказала мама.
— У меня тоже температура! — крикнул Маркус.
— А у меня болотная лихорадка! — заорал Джулиус.
Уилл то впадал в забытье, то приходил в себя. Близнецам запретили шуметь и топать по лестнице. Весь следующий день Уилл проспал, не заметив, как прошло время, а когда очнулся, на стенах играли отсветы зимнего заката. Лихорадка спала еще через день.
Уиллу не терпелось вернуться в школу, но он страшился перемен, наступивших в его отсутствие. Так бывает в путешествиях: выбился из привычной колеи — будь готов, что мир вокруг уже не тот, что прежде. Но кованые школьные ворота остались теми же, с толстым слоем темно-зеленой краски, местами облупившейся; все та же ржавая арка на тротуаре встречала Уилла на пути. Знакомая едкая вонь из «тубзика», все те же классы — бывшие бараки. Из столовой все так же мерзко пахло казенной подливкой, а бомбоубежище, выдержавшее бомбы гитлеровцев, пережило и его отсутствие. Облегченно вздохнув, Уилл стал репетировать улыбку для Салли. С дальнего края площадки ему помахал Дигли. Уилл махнул в ответ и стал высматривать Салли в стайке девчонок, но ее не было видно. Может быть, тоже заболела? Уилл вглядывался в лица, и вдруг у него защемило сердце.
Он вновь повернулся к Дигли. Каштановый король сжимал девичью руку.
— Правду ты говорил, — признался Дигли, — с мальчишкой дружить — совсем не то. С девчонкой здорово.
— Да, — подтвердил Уилл.
Дело было в «тубзике». Метку Магнуса Хобба уже стерли, и Дигли, стоя на фаянсовом краю сливного желоба, выводил мелом на стене свои инициалы — новый повелитель тубзика.
— Не обижайся за Салли, ладно?
Уилл силился улыбнуться, но губы не складывались в улыбку.
— Ты же сказал, — оправдывался Дигли, — что она не твоя девчонка. А то бы я не предложил ей дружбу.
— Я же не знал, что она тебе нравится.
— После всего, что ты о ней говорил, я не смог удержаться.
И Дигли благодарно улыбнулся Уиллу, будто нашел еще один чемпионский каштан.
