ведем на пятьдесят очков.
Еще через полчаса игры Гарри, наконец, увидел его. Диггори тоже не зевал, и они рванулись к снитчу почти одновременно. У Гарри была лучшая метла, но он был дальше, и поднимался, в то время как Диггори помогала гравитация. Через пару секунд после начала гонки на стадионе словно выключили звук. Резко похолодало. Гарри узнал дементоров, в конце концов, он ожидал их прибытия. Он усилил свои ментальные барьеры — помогло мало, он уже начинал слышать крики матери… оставался еще один козырь — дементоры меньше действовали на животных, Гарри-человек отступил, Гарри-тигр вышел вперед. Стало легче, а еще через пару секунд его ладонь сомкнулась на снитче.
А влияние дементоров тем временем усиливалось. Некоторые из учителей, Дамблдор в том числе, вызвали патронусов, которые не произвели особого впечатления на обезумивших от голода демонов, остальные тем временем пытались предотвратить давку. К тому же, патронусов было всего пять, дементоров же — больше сотни, и в массе они действовали куда сильнее, чем по отдельности. С трибун слышались крики паники и плач.
Крики матери в ушах Гарри смолкли. Полыхающая ярость смела страх и отчаяние, вызываемое дементорами. Он выпустил снитч, его боевая палочка сама скользнула в левую ладонь. Он спикировал прямо в гущу хладных демонов. Резкий поворот, взмах рукой — и вырвавшийся из кончика палочки хлыст белого пламени, описав широкую дугу, врезался в дементоров. Само по себе пламя не могло серьезно навредить дементорам, но сейчас оно было лишь видимым воплощением магии, порожденной бушующим в мальчике гневом.
Троих первых дементоров, оказавшихся на пути огненного хлыста, попросту разрубило, их тела мгновенно истаяли. Потерявший скорость и энергию хлыст еще сумел отбросить пятерку дементоров. Но овладевшая Гарри ярость не удовлетворилась этим, следующий взмах хлыста уничтожил еще две твари, а третий вновь унес троих. Дементоры, чувствуя гибель сородичей, несколько вернулись в разум, и под напором патронусов профессоров принялись поспешно отступать.
Гарри между тем вновь обрел способность ясно мыслить. Ярость еще пылала в нем, защищая от влияния дементоров, его звериная натура ликовала, требуя нагнать и уничтожить бегущего врага. Он бросил в них еще пару огненных шаров, каждый из которых нашел свою цель. Ликование, переполнявшее его с каждым новым плащом, бесформенной грудой падающим в грязь, послужило отличным источником для патронуса. Огромный серебряный тигр присоединился к фениксу Дамблдора, кошке МакГонагалл, льву Люпина, хорьку Флитвика и лани Снейпа. Через несколько минут все дементоры были вновь вытеснены за границы школы.
— Спасибо за помощь, мистер Поттер, — Дамблдор быстро брал под контроль собственную ярость на вторгшихся на территорию его школы дементоров. — Это был очень храбрый…
— Что значит — невероятно глупый, — с отвратительной усмешкой вставил Снейп.
— Поступок, достойный самого Гриффиндора, — не обращая на него внимания, продолжил директор. — Мне любопытно, где вы научились таким заклинаниям? Немногие взрослые волшебники способны уничтожить дементора.
— У меня всегда были хорошие взаимоотношения с огнем, — Гарри протянул ладонь, над которой плясал язычок пламени. — Создать огонь лишь чуть сложнее, чем левитировать камень. Я часто играл с волшебным пламенем, когда Дурсли запирали меня в чулане. Я не знаю иного способа бороться с дементорами, кроме патронуса. Когда дементоры появились на поле, я почувствовал ярость, она несколько притупила мою осторожность и способность трезво мыслить. Я не знаю, как мне удалось их уничтожать, полагаю, моя магия просто приняла форму огненных заклятий.
— Превосходное понимание теории магии, мистер Поттер! — воскликнул Флитвик. — Пять баллов Гриффиндору!
— В самом деле, — улыбнулся Дамблдор. — Вы можете идти, мистер Поттер, уверяю, неприятности с Министерством вам не грозят. И, кстати, отличная игра.
Снейп явственно скрипнул зубами.
* * *
Гостиная встретила команду аплодисментами. К огромному облегчению Гарри, никто не стал комментировать его стычку с дементорами, вместо этого все сосредоточились на игре. Гриффиндор победил со счетом триста десять — девяносто, и это было отличным поводом закатить вечеринку.
— Как получилось, что никому нет дела до моей выходки? — спросил он друзей, когда наконец пробился к ним — они выбрали самый дальний и незаметный уголок в гостиной.
— Невилл намекнул, что у Поттеров и дементоров долгая история, — объяснила Гермиона.
— Спасибо, дружище! — с благодарностью откликнулся Гарри.
— Я не понимаю. Почему это помогло?
— Все просто, Гермиона. Фактически, Невилл сказал, что многие поколения моих предков искали способы борьбы с дементорами — заклинания, ритуалы, техники противостояния их влиянию, и поэтому нет ничего удивительного в том, что я смог сражаться с ними.
— К тому же всем известно, что Поттеры — светлый род, относительно, по крайней мере, поэтому никто не удивился, что они ненавидят этих существ, — добавил Невилл.
* * *
Хогсмид Гарри не слишком впечатлил. Да, в «Сладком Королевстве» действительно был широчайший ассортимент сладостей, да, в «Зонко» действительно было полно всяких забавных штуковин, а в «Трех Метлах» подавали сливочное пиво. Все то же самое можно было найти и в Косом Переулке, и в любом магическом квартале любого относительно крупного города. Гермиону деревня тоже не слишком впечатлила. Это детям из чистокровных семей, которые за свою жизнь видели только свой дом, Хогвартс и Косой Переулок, прогулка в Хогсмиде казалась достойным приключением. Для Гарри же, хорошо знакомого с Запретным Лесом, видевшего Лондон и Нью-Йорк, облазившего Кордильеры, прогулка в Хогсмид была простой прогулкой в магическую деревеньку, возможностью ненадолго выбраться из поднадоевшего замка. Единственным плюсом прогулки была возможность без помех поговорить с Люпиным: Гарри назначил ему встречу в приватном кабинете в «Трех Метлах». Оборотень мало рассказал о себе, но зато охотно отвечал на расспросы Гарри о его родителях, старательно избегая упоминания о Сириусе Блеке и Питере Петтигрю.
* * *
Как и всегда в Хэллоуин, Большой Зал был великолепен: парящие в воздухе тыквы, мельтешащие в вышине летучие мыши, стены, увешанные скелетами, мерцающие привидения. Сам пир, приготовленный доброй сотней трудолюбивых домовиков, в очередной раз превосходил ожидания.
Наевшиеся, сонные студенты неспешно возвращались в гостиные, вяло обсуждая сегодняшние впечатления. Однако у входа в гостиную Гриффиндора образовалась пробка, и настроение было отнюдь не праздничным — доносились встревоженные шепотки. Лишь когда появились преподаватели во главе с Дамблдором, четверо друзей смогли увидеть причину всеобщего настороженного замешательства. Полной Леди, хранительницы прохода, не было в раме, а ее холст был жестоко изрублен, судя по всему, ножом. Пивз, зная, какую панику это вызовет, не замедлил назвать виновника: Сириус Блек.
* * *
Прошел ноябрь, в первых числах декабря выпал снег. Третьекурсники привыкли к новым предметам и в большинстве своем нагнали программу. Четверка друзей и так не отставала от уроков: Гермиона, с ее страстью к учебе, и подумать не могла об отдыхе, не добившись совершенства; Гарри легко давалась практика, так что оставалось полно времени на зубрежку теории; Рон, еще на первом курсе вкусивший лавры одного из лучших учеников, не собирался терять их в обмен на пару лишних часов отдыха; Невилл с достойным любого хафлпаффца упорством тянулся за друзьями. Но и они, привыкнув к новой нагрузке, почувствовали, что у них стало больше свободного времени. Но стоило студентам немного перевести дух, и профессора тут же нагрузили их неподъемными домашними заданиями. Приближалось Рождество.
Почти ежедневные занятия окклюменцией наконец дали свои плоды. Друзья Гарри принялись возводить в своем сознании первые защитные стены. Сложность была в том, чтобы не начинать каждый раз с начала, а продолжить с того места, где закончил в прошлый раз. Первым с этим трюком справился Невилл — в отличие от остальных, он строил свою стену «в ручную»: ясно представлял себе каждый кирпич, прежде чем уложить его на место. Продвигался наследник Лонгботтомов медленно, но его стена обещала быть куда крепче, чем у Рона или Гермионы.
Гарри был очень доволен успехом друзей. В конце концов, они были еще детьми, а с окклюменцией справлялись далеко не все взрослые. Свои собственные ментальные барьеры мальчик возводил уже на протяжении трех лет, поначалу ему помогал его собственный будущий двойник, и все еще Гарри не был уверен, что сможет сдержать полноценную ментальную атаку Дамблдора или того же Снейпа. Он и не рассчитывал, что друзья станут мастерами окклюменции, его вполне бы устроило, если бы они могли попросту замечать вторжение в их разум и хоть как-то защищаться.
* * *
После Рождества, получив от неизвестного в подарок «Молнию», которую МакГонагалл не замедлила конфисковать для осмотра на предмет заклятий и наговоров, Гарри решил, что с него достаточно. Его нервировала способность судьбы каким-то образом возвращаться на предначертанный путь. Он был твердо намерен оправдать своего крестного — просто из принципа. Сириус Блек был невиновен, и не должен был страдать за чужие преступления.
Однако сделать это было не так просто. Во всяком случае, если Гарри не хотел вызывать лишних подозрений. Он не мог просто отобрать у Рона Хвоста и притащить его в Министерство. У него должен был быть легитимный повод сделать это. Люпин молчал о том, что Мародеры были анимагами, а значит, Гарри должен был встретить
