Здоровяк выпустил руку Алины и подтолкнул девушку ногой к хозяину замка.
Элиас неприятно улыбнулся и протянул ей белую руку.
— Как спалось, принцесса?
Девушку передернуло от ставшего невыносимым запаха ладана, перемешавшегося с вонью от великана в обносках.
— Смени парфюм, мерзкое животное! — процедила она сквозь зубы, отталкивая от себя холодную белую руку.
Элиас завертел головой, как будто что-то потерял, после чего уставился на нее и возразил:
— Ты ошиблась, мерзкое животное еще не прибыло! Но мы подождем, слово джентльмена. И скажи на милость, что ты имеешь против мужчин, которые ухаживают за собой? — С этими словами он достал из кармана халата баночку, открыл ее, окунул палец в белый крем с восковым блеском и круговыми движениями втер его в лоб, щеки и подбородок. Запах ладана усилился.
Элиас обернулся и жестом подозвал Юру.
— Прочь. Мы больше не нуждаемся в тебе.
Парень послушно закивал, но остался на месте и, запинаясь, спросил:
— В-вы-ввыполните… то есть я хоте… хоте… хотел сказать… вы обещали мне… я стану таким же…
Элиас неприлично громко рассмеялся, запрокинув голову. Смех оборвался столь же резко, как и начался, а затем последовал холодный ответ:
— Нет, червь, ты никогда таким не станешь! — Элиас метнул взгляд на каминную полку, где стояли в ряд золотые кубки, и в ту же секунду один из них оказался у него в руке.
Вампир приблизился к бледному, дрожащему Юре и воткнул ему в горло указательный палец. А когда выдернул его, подставил под струю крови бокал и заговорил, словно ничего не произошло:
— Присаживайся, принцесса, нам есть о чем поболтать.
Глаза у парня закатились, он хрипел и пятился, что заставляло Элиаса вытягивать руку все дальше и дальше, чтобы не дать пролиться ни капле драгоценного эликсира.
— Отпусти его, — прошептала Алина, прижимая ладони к щекам и глядя на медленно оседающего на пол одногруппника.
Хозяин замка кивнул здоровяку на упавшего Юру.
— Рорик, убери это…
— Убийца! — выкрикнула девушка.
Вампир бесцеремонно схватил ее за локоть, подвел к креслу и толкнул в него, буркнув:
— Напитки не предлагаю!
Алина не выдержала взгляда черных глаз.
— Что тебе надо?!
В зале они остались одни, Элиас привалился к мраморной полке, он потягивал из бокала кровь, не без удовольствия разглядывая свою пленницу.
— Тебе понравился мой подарок? — наконец спросил он.
Алина отвернулась, решив не отвечать на его вопросы.
Вампир особо не обиделся, на лице его расплылась довольная ухмылка.
— У меня есть еще кое-что…
— Неужели, — скривилась девушка.
— Да-да, — захлопал он ресницами. — Кое-что, принадлежавшее когда-то маленькой принцессе.
Алина вскрикнула от неожиданности, когда ей на колени приземлилась ее кукла — та самая, потерянная в лесу. На тряпичной груди было нарисовано красное сердце, а в нем торчала черная игла.
Девушка отшвырнула от себя куклу.
— И что? — вызывающе спросила она, гневно глядя на Элиаса.
Тот лишь едва заметно улыбнулся.
— Как думаешь, что будет, если вынуть иглу? — Он поднял куклу и легонько пошевелил иголку.
Алина задохнулась и схватилась за грудь.
— Что такое? — притворно ласковым голосом осведомился Элиас, прижимая куклу к щеке и пальчиком поглаживая ее по голове, словно утешая.
Девушка отняла руку от груди. Больно вовсе не было, но она почувствовала что-то странное, как будто внутри, в сердце, что-то шевельнулось.
Элиас положил куклу на камин и сочувственно протянул:
— Думаешь, Арес любит тебя? Ах, до чего же все добрые принцессы наивны. Сладкая моя, единственная твоя беда в том, что ты попала не в ту сказку. Впрочем, не все потеряно для тебя, ведь ты не призналась Аресу, что за подарок получила от меня. Любопытненький секретик.
Вампир прошелся перед ней взад-вперед и заметил:
— Ну разве не смешно? Столько лет жить, обманываясь… — Его смех разнесся по залу. — Стоит мне только дернуть за иголочку, вы даже не вспомните имен друг друга! — Он поднес палец к носу. — Тс-с-с, но об этом никому, принцесса, это сюрприз для нашего дру… — Элиас театрально осекся. — Ой, что это я. Друг он скорее мой, чем твой… А тебе он кто? Любовник, и то — понарошку. Лишь потому, что мне так захотелось! — Он снова засмеялся, даже захлебнулся кровью, разбрызгав ее по халату.
— Добро пожаловать в мой театр, принцесса! Моя любимая куколка!
Глава 15
На обед
Алина лежала без сна на соломе и любовалась кусочком белой луны, видневшимся в провале окна ее тюрьмы. Девушка сосредоточенно думала о своем оборотне, представляла, вспоминала, мечтала. Ей во что бы то ни стало следовало уснуть и попытаться во сне объясниться с Аресом.
На этот раз руки ей оставили свободными, она обследовала камеру, но никаких панелей с кнопками или потайных ходов, как бывает в правильных фильмах, не обнаружила. А окно было расположено под наклоном, в него виднелось лишь небо.
Алина закрыла глаза, она чувствовала, как расслабляется тело, делается легким и безвольным. Она все еще чувствовала жесткость пола, но уже куда-то летела, словно проваливалась вниз, с этажа на этаж.
Девушка стояла перед железной дверью, поросшей мхом. Алина изо всех сил толкнула ее, и в лицо ударил ледяной ветер со снежной крошкой. Глаза заболели от белизны, на многие-многие километры за пределами двери простиралась заснеженная долина.
Девушка обернулась, но позади оказался все тот же бескрайний белый простор. Дверь исчезла, а вдали возникла черная точка.
Алина устремилась к ней, беззвучно выкрикивая: «Арес! Арес!»
Фигура вдали увеличивалась с каждой секундой.
Девушка больше не бежала навстречу, теперь она пятилась, но Элиас быстро настиг ее. Полы его пальто и черные волосы под беретом развевались от ветра, оливковые глаза смотрели с хищным прищуром, нос как будто стал Острее, а губы еще тоньше.
— Как ты думаешь, — без предисловий начал вампир, — почему Арес не хочет отказаться от мести, чтобы просто быть счастливым рядом с тобой?
В его устах «просто быть счастливым» прозвучало так издевательски, что девушка ощутила небывалый прилив ненависти. А Элиас между тем продолжал:
— А может, все дело в том, что ему на тебя плевать! — Он задумчиво почесал подбородок. — Тебе не приходило это в голову?
Их взгляды встретились, и вампир покачал головой.
— Конечно, не приходило! Какую глупость я сморозил, да? Мир жесток! Почему, спросишь ты? — Он согнулся пополам от хохота. — Да ты и не спросишь! Для тебя он просто жесток, потому что мир. Мир, в
