Встревоженная Энджи осмотрела его, но переломов костей, слава богу, не обнаружила. Она промыла ссадины и порезы и наложила на голову стягивающий пластырь. С закрытыми глазами он откинулся назад. Похоже, тепло, голод и две большие порции бренди одновременно подействовали на него.
Энджи спокойно отправилась в кухню и принялась готовить что-нибудь поесть. Она стряпала и постоянно поглядывала на него. Уже давно она не чувствовала себя такой счастливой. Он мог говорить что угодно, но она знала: он вернулся, потому что в Монтедоро была она. Он не хотел оставлять ее одну.
Бернардо подскочил, когда она коснулась его плеча.
— Горячий суп, — предложила Энджи.
— Мне надо домой. — Он тер глаза.
— Суп, — не допускающим возражения тоном сказала она, вручая ему тарелку и ложку.
Убедившись, что он начал есть, она взяла свою тарелку и села за низенький столик лицом к нему. После супа она предложила второе. Что-то простое, согретое в микроволновке, но и это он съел. Весь его вид говорил, что он слишком устал, чтобы разбираться в тонкостях кулинарии.
Едва он кончил есть, как в кухне зазвонил телефон. Это была Баптиста, голос звучал встревожено.
— Не знаешь, Бернардо благополучно добрался до дома? — спросила она. — Когда испортилась погода, он настоял, что ему надо ехать.
— Он здесь, — успокоила ее Энджи. — Появился с час назад.
— С час назад? Но он уехал утром.
— Ему пришлось часть пути пройти пешком.
— Повезло ему, что остался жив. Теперь я перестану тревожиться. Я знаю, с тобой он в безопасности. До свидания, моя дорогая. Может, этот год будет счастливым для тебя.
— До свидания, Баптиста. И… спасибо.
Она положила трубку и, улыбаясь, вернулась к Бернардо. Он растянулся на софе и спал как убитый. Она тихо убрала тарелки и накинула на него одеяло.
Энджи легла спать, но дверь между спальней и парадной комнатой оставила открытой. В сгустившейся тьме она не могла его видеть, но слышала дыхание. Лежала и прислушивалась, пока не заснула.
Проснулась она внезапно. Темнота по-прежнему была непроницаемой. Но кто-то спотыкался и бормотал во тьме. Она быстро выскользнула из-под одеяла, пошла в направлении этих звуков и уже собиралась включить свет, когда откуда-то взявшаяся рука обвила ее шею. В следующее мгновение на нее почти всей своей тяжестью навалился Бернардо. Инстинктивно она подхватила его обеими руками.
— Что ты делаешь в моем доме? — пробормотал он. — О боже, как болит голова!
— Наверно, это бренди, — ласково объяснила она.
— Я никогда не пью бренди.
— Ты пил бренди сегодня вечером. Тебе нужно было выпить.
— Мне нужна моя кровать. Не могу найти спальню.
— Пойдем со мной, — прошептала она. — Я уложу тебя спать.
Сантиметр за сантиметром Энджи вела его к спальне. Полупроснувшийся, он, не сопротивляясь, двигался с ней. По-видимому, сейчас он воспринимал ее присутствие как нечто нормальное. Она поддерживала его до самой кровати, а потом дала упасть на нее и заботливо укрыла стеганым пуховым одеялом. Через мгновение он уже крепко спал.
Огромное пуховое одеяло закрывало всю постель. Для нее тоже оставалось место под ним. Энджи осторожно забралась под одеяло, не коснувшись Бернардо. Ей очень хотелось обнять его, но она не рискнула поддаться искушению. Им предстояло пройти еще долгий путь. Но сердце пело, потому что она знала: он вернулся к ней.
Проснулась она от непривычной тяжести на груди. Открыв глаза, Энджи увидела, что это голова Бернардо. И еще он крепко держал ее рукой. Будто наконец нашел что-то такое, что ему необходимо. На Бернардо не было халата. Очень, очень нежно Энджи рискнула коснуться его волос. И тотчас отдернула руку, опасаясь разбудить Бернардо.
Она так сильно скучала по нему в Англии. Но когда вернулась на Сицилию и поселилась в броске камня от него, боль стала невыносимой.
Внешне все шло хорошо. Несмотря на его предупреждения, она добилась большого успеха у пациентов. Они поняли, что от ее сверхсовременного оборудования и сверхсовременных методов лечения болезней в выгоде остаются они. Эти люди дали ей шанс. Даже Бернардо пришлось признать, что они уважительно относятся к ней.
Вдобавок она испытывала удовлетворение при мысли о том, что ей удалось его удивить. Она бросила ему вызов, он не знал, как справиться с ней. И это послужит ему на пользу!
Но в самом существенном ничего не изменилось. Они так же далеки друг от друга, как и прежде: вежливость, случайные улыбки — вот и все; и еще прибавилось мучение: видеть его каждый день и гадать, что он думает и чувствует.
Истинный барьер оставался непреодолимым. Если бы ему только гордость не позволяла взять деньги у женщины, она могла бы это понять. Но его отвращение к се богатству пришло из темной глубины его существа. С этим она не могла бороться, потому что он не позволял.
А сейчас он принадлежит ей, и она воспользуется этими бесценными минутами. Ведь неизвестно, долго ли будет продолжаться такое счастье. Какое приятное ощущение от его кожи. Он шевельнулся и теснее прижался к ней. Она рискнула запустить руку в его волосы.
Энджи почувствовала движение его губ. Голос прозвучал совсем слабо. Она напряглась, чтобы услышать. Он что-то пробормотал. Ее имя? Надолго затаив дыхание, она прислушивалась, но так ничего и не услышала.
А ведь должно было быть так, как сейчас. Такая жизнь должна была быть у них. Всегда вместе, любящие друг друга. Все проблемы решаются вместе. И ничто не разделяет их.
Энджи вздернула подбородок. Она приехала сюда, чтобы бороться. И он будет ее, она не позволит ему уйти.
Он снова что-то прошептал, и она почувствовала жар его дыхания на своей коже.
— Да, мой дорогой, — пробормотала она, обнимая его сильными, готовыми защищать руками. — Мы выиграем. Слышишь? Чего бы мне это ни стоило, мы обязательно выиграем.
Глава восьмая
Наконец Бернардо разжал объятия, и она смогла осторожно вылезти из-под него. Он не проснулся. Ей удалось встать с кровати и надеть легкий халатик; потом она направилась в кухню.
Свет озадачил ее. Она поняла, как долго они спали. Наверно, уже часов десять. Хорошо, что воскресенье, у Джинетты выходной, их никто не побеспокоил. Она начала готовить кофе, улыбаясь своим мыслям.
Мягкий шорох ее движений, когда она вставала с постели, разбудил Бернардо. Сначала он лежал не шевелясь, не понимая, где он. Это не его комната и не его постель. Да и он вовсе не он. Мужчина, которого он помнил как себя, заснул в снегу в темноте тысячу лет назад. Он не знал, как попал сюда, где проснулся, но радовался теплу и собственному благополучию. И знал только одно: хорошо бы остаться здесь навсегда. На подушке рядом с собой он обнаружил углубление. Тщательно осмотрев его, нашел волосок. Светлый, воздушный и явно женский.
Тут он вспомнил все. Мучительная потребность вернуться в Монтедоро, чтобы быть рядом с ней. Дорога, превратившаяся в кошмар. То, как Энджи материализовалась из тьмы и отвела его домой. Она тащила его, кормила его, а потом оставила спать на софе. Это он помнил теперь очень ясно.
