Впрочем, это проблема всего слоя интеллигентов-либералов. Они считают, что их главная задача — критиковать власть. Но если критикуешь — предлагай, как сделать по-другому. Я со многими говорила об этом и нередко слышала в ответ: «Почему я должен знать, как надо, это не моя профессия». Вот такая у нас ахиллесова пята. Делать мы не готовы, готовы только говорить и говорить. Вот поэтому интеллигенция и не представлена в политике. Самое комфортное место для нее, увы, в оппозиции. А при таком раскладе власть всегда будет одинаковой — некомфортной, «неправильной». И оппозиция при ней будет одна и та же. Это замкнутый круг нашей политики. Как говорится, за что мы боремся, на то напоремся.
К слову, в России само понятие «интеллигенция» понимается суверенно. На Западе интеллигент — это прежде всего интеллектуал, образованный человек. Для интеллектуала нормы морали — его личное дело. Для российского интеллигента это дело общее, дело того слоя, к которому он принадлежит. То же самое со словом «либерализм». В России оно имеет дополнительную смысловую окраску. Это некая «история вопроса», история жизни человека. Что делали при советской власти? Где были в августе 91-го? Тут мало одних взглядов, важна причастность.
Доживем ли мы до 2018-го года без революций — тоже вопрос. В романе «2017» я описала гипотетическую ситуацию социального взрыва, в который перерос маскарад, устроенный в годовщину 1917-го года. Насколько подобный сценарий вероятен сегодня? Надеюсь, что он невероятен. «Оранжевая революция» в стране, у которой есть ядерное оружие, и там, где его нет, — две большие разницы. На мой взгляд, в России украинский вариант не пройдет. Тем не менее опасность госпереворота на волне оппозиции, но не в интересах оппозиции, существует.
Ведь что такое массовый протест? Это мощный энергоноситель. Как только протест становится массовым, моментально находятся силы, которые этот протест присваивают, направляют в удобное для себя русло. Лидеры протеста, толпящиеся на трибунах, и есть те, кто приватизирует народное недовольство.
Да, горожан белые ленточки объединили, но люди-то они разные. Левые, националисты, прохоровцы… Все шли на Болотную со своим личным, всех что-то не устраивало. И протест каждого признали законным. Этот колоссальный энергоноситель приватизируется. И у этих приватизаторов, сами знаете, все не так уж плохо по жизни.
Мне не все в этих протестах нравится. Например, то, что свобода слова гарантирована не для всех. Из списка тех, кому эта свобода полагается, исключены, например, сторонники Путина. Я не его сторонница. Но если лишают права на позицию, начинают людей записывать в нерукопожатные — это уже за гранью приличий.
Меня часто спрашивают: а могла бы президентом России стать женщина. Отвечаю: власть — это вопрос не гендерной принадлежности, а профессиональной компетентности. Для меня не важно, мужчина или женщина будет моим кандидатом в 2018 году. Не существует такой дилеммы. Путь, который этому кандидату нужно будет пройти, половые различия нивелирует в принципе. Для меня президент — это всегда «оно».
Демократия пирога / Дело / Капитал
Демократия пирога
/ Дело / Капитал
«Настоящего бизнесмена вряд ли волнуют такие тонкости, как демократия и свобода. Но причины возвращения Путина его не могут не волновать»
Специфика любой стабильной экономики — это наличие долгосрочных связей между различными ее параметрами. Ну, например, когда все у нас было в порядке, то рост мировых цен на нефть автоматически означал повышение курса рубля, рост фондового рынка, приток иностранного спекулятивного капитала.
Если этот рост бывал достаточно длительным, как, например, в середине 2000-х годов, то приходили и инвесторы, то есть те, кто вкладывается в основной капитал. Но вот дальше начался кризис, и эти зависимости стали разрушаться. Ну действительно, хотя цены на нефть растут, но растут и риски, падает частный спрос, с курсом рубля тоже непонятки. При этом никаких более или менее стабильных соотношений не наблюдается.
Все это ставит любого эксперта и тем более заинтересованного человека в сложное положение: как предсказывать развитие событий? Здесь можно только дать свое мнение о том, какие факторы его определяют, а какие отходят на второй план.
Так вот, по моему мнению, прежде всего в условиях кризиса любой эксперт должен смотреть на политику властей. В нашем конкретном случае — денежных. У нас они принципиально отказываются от поддержки банковской системы и поддержания спроса иначе, чем через бюджет, что ведет в условиях кризиса к резкому увеличению риска работы с российской банковской системой. С учетом того что практически никто не знает реального состояния дел в каждом конкретном банке, а общая ситуация, скажем, с ликвидностью
