– Значит, пощады и не будет, – улыбнулся другой. – Зачем давать людям то, что им не нужно.
– Глупцы. Всё равно этого не оценят. А ведь мы могли бы сохранить им жизнь…
– Если бы они попросили.
– Теперь нам не остается ничего другого, как добить их…
– Алливийцам конец.
Вершители вошли в ядро Пространства. Эта, на первый взгляд ничем не отличающаяся от других программа, давала возможность управлять всем. Её визуализированные меню и командные строки позволяли менять многострочный программный код, который был основой всего Пространства. Добраться сюда мечтали многие, но доступ имели только двое. Вершители за много лет управления Пространством знали этот программный код наизусть. В считанные секунды среди миллиарда строк они нашли процедуру, отвечающую за доступ прочих пользователей к ядру. Несколько ловких движений, и одна биллионная часть ядра, описывающая права мотов в Великом бое, была открыта. Этого было достаточно, чтобы тысячи хакеров устремились в искусственно созданную Вершителями брешь. Через пять секунд первый из них совершил первый взлом. Через минуту бесчинства хакеров исчислялись тысячами. Они ломали, крушили, корежили Пространство и все их безобразия были направлены против алливийцев. Хотели того хакеры или нет, но они помогали мотам. Прав своими усилиями поддерживать алливийцев ни один из двух Вершителей им не дал.
Но Гораций об этом ничего не знал. Он готовился принять очередной бой и с напряжением смотрел на часы. Они отсчитывали последние секунды до окончания невидимости, скрывающей его отряд и тридцать раненых алливийцев от мотов.
Невидимость исчезла, точно в то время, о котором предупреждал безрукий. Тридцать семь алливийцев жирными синими точками одновременно загорелись на карте. Уже через двадцать три секунды их заметили. Гораций увидел, как сразу три отряда мотов, каждый численностью не менее пятидесяти человек, устремились к их пещере. Когда моты приблизились, Гораций скомандовал:
– К оружию!
Его ребята, похоже, давно ждали этого сигнала. Оборвав свой недолгий отдых все они, как один, выстроились перед заваленным камнями входом в пещеру. Именно оттуда надо было ожидать наступления мотов.
– Удачи вам! – шепотом пожелал безрукий, отходя вглубь пещеры, к раненым.
Сделав пару шагов, он вернулся.
– Знаете, даже если мы погибнем, всё равно спасибо вам, – сказал безрукий.
Он произнес это тихо, но, видимо, из-за усиливающих звук каменистых сводов пещеры, его фраза долетела до каждого.
Этих слов было достаточно для того, чтобы ребята крепче сжали оружие и плотнее сомкнули ряды. На этот раз, впервые в этой войне, в их битве был смысл. Сегодня они сражались не потому, что хотели воевать. Там, за их спинами лежали те, кто хотел жить. И они были достойны того, чтобы иметь хотя бы надежду на спасение. Каждый из них прошел ужасы войны и кошмары нескольких смертоносных полигонов, и вот теперь им не на кого было положиться, кроме как на случайно забредших к ним семерых солдат.
Гораций посмотрел на своих ребят. Их лица были полны спокойной решимости. Даже в своих шикарных праздничных нарядах они не выглядели бы столь блистательно, как в нынешних лохмотьях солдатской одежды. Перепачканные, изодранные, израненные, они сражались теперь не за призрачные идеи, а за жизни конкретных людей, которых закрывали своими спинами. ВИЧ, БаЛаБоЛ, Молоtок, Василий-Васильевич, Путч***, Туф&Туф&Туй и Враччч+. Их было семеро, а в их руках были жизни тридцати. Гораций знал, что его ребята будут стоять насмерть. Направив дула своих автоматов туда, откуда через несколько минут должны появится моты, они готовы были принять бой.
– О, все идущие в бой…, – начал БаЛаБоЛ.
– Да сомкнем наши ряды, да поднимем наши знамена, Да истребим врага…, – подхватили остальные.
Слова «Да пребудет с нами сила, Да не покинет нас удача, И да прославятся наши имена!» ребята произносили уже вместе с ранеными. Голоса тех из них, кто мог говорить, доносились из темноты.
Гораций внимательно смотрел на карту. Тот тоннель, двигаясь по которому пару часов назад его взвод набрел на пещеру с ранеными, теперь был заполнен мотами. За стеной уже во всю были слышны их голоса. Тесные стены прохода не давали мотам, поднавалившись всеми вместе, сдвинуть преграждающий вход в пещеру камень.
Однако Гораций знал, что прорыв мотов, это только лишь вопрос времени. Скоро они сокрушат возникшую на их пути преграду. Оставалось надеяться только на то, что узкий проход в пещеру не позволит мотам всем сразу протиснуться внутрь. Расстреливая одного за другим тех из них, которые будут появляться в расщелине входа, Гораций надеялся продержаться до… До чего, он и сам пока плохо представлял, но он знал одно – он не отступит. За его спиной были те, кто уже не мог постоять за себя. Спиной Гораций, казалось, физически ощущал исходящие от них страх и надежду. Стоя между беспомощными ранеными и готовыми хлынуть в любой момент из стены мотами, Гораций чувствовал, как растёт в его теле напряжение. Казалось, Гораций улавливал теперь каждый шорох, каждое мельчайшее колебание воздуха, исходящего из того места, где был вход. Гораций собирался встретить огнем любого, кто прорвется внутрь. Его концентрация на том месте, откуда ожидались моты, была максимальной, но тут произошло невиданное. Стены пещеры… В один миг их не стало. Ни одной. Испарились, пропали, исчезли… Гораций обернулся. Его охватил ужас. Все каменные перегородки, образующие подземные ходы сгинули. Пещера превратилась в один единый открытый полигон, территория которого была заполнена мотами. Моты были повсюду. Плотным кольцом они окружали Горация и его немногочисленный отряд. Гораций почувствовал, как холод пробежал по его спине…
Он посмотрел на своих ребят. На мгновение по их лицам пробежал страх, но это было всего лишь мгновение. Через секунду они уже выстроились кольцом, спина к спине, ёжиком выставив вокруг себя дула автоматов. Правым плечом Гораций чувствовал надежное плечо ВИЧа, слева его поддерживало плечо БаЛаБоЛа. Так, стоя спина к спине, плечо к плечу, ребята готовились принять бой. Они были в кольце полчища мотов.
– Встретимся в ином мире, командир, – сказал БаЛаБоЛ Горацию.
– Обязательно! Встретимся в реальности, – подтвердил ВИЧ.
Моты открыли огонь. Ребята Горация не хотели сдаваться. Гораций видел, как они отчаянно палят в мотов. Но мотов было больше. Их были тысячи. Похожие друг на друга, как две капли воды они множились, заполняя собой всё вокруг. Укрыться от них было негде. Спасительных каменных стен пещеры теперь не было.
Вместо них возникла стена из выстрелов. Никогда ещё Гораций не видел такого их количества. Плотной огненной массой они заполнили собой всё окружающее пространство. Они не давали опомниться. Гораций чувствовал, как его колотит под этим шквалом обрушившихся на него смертоносных жал снарядов. С пронзительным свистом рассекая воздух, они впивались в тело. Всё вокруг стало красным. Жизни Горация исчезали одна за другой… Пять, четыре, три, два, один… Жизнь, вот она последняя жизнь. Последняя! Ещё никогда Гораций не ощущал того, что жизнь может когда-нибудь кончиться. И вот сейчас… Да что же это?… Красная полоска, обозначающая текущую жизнь, стремительно уменьшалась. Хотелось крикнуть: «Не исчезай, жизнь! Ещё, ещё хоть несколько секунд! Прошу тебя! Хоть кто-нибудь… Жизнь!!!»
– Миринда! – закричал Гораций, и его голос утонул в грохоте разрывающихся снарядов.
Наступила тишина… Ни выстрелов, ни мотов, ни друзей… Всё поглотила тьма. Для Горация Великий бой был окончен.
Первый день после окончания боя
Гораций чувствовал, что его глаза открыты, но он не видел ничего, его окружала тьма. Он закрыл глаза, открыл их, закрыл снова. Ничего не менялось.
Гораций стал думать. В том, что он погиб, не было никакого сомнения. Уцелеть в той мясорубке, в которой оказался его отряд, было невозможно. В сознании Горация один за другим стали возникать эпизоды последнего боя. Беспрерывная стрельба мотов, бесстрашные лица ребят, раненые, пещера… Вспомнив тот момент, когда стены пещеры исчезли, Гораций почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Это была самая ужасная минута боя. Кошмаром представлялось теперь Горацию мгновение, когда стен пещеры,
