И опять монограмма на работах Бэйтменов стала другой. На этот раз «П. Б», и «Э. Б».
Эстер стукнуло восемьдесят три. Вскоре она решила переделать свое завещание. Специально по этому поводу был приглашен Питер. Он вошел в гостиную, где она ждала его, крепкий и еще красивый, пахнущий ветром с улицы. Волосы Питера щедро посеребрила седина, время брало свое, ему был уже пятьдесят один год. Встреча их была теплой и сердечной. Он рассказывал матери семейные новости. Поскольку не угас еще ее интерес к делам мастерской, перечислил последние заказы и только потом перешел к делу.
— Так, значит, ты хочешь написать новое завещание? — его правая бровь вопросительно взмыла вверх. По его мнению, в завещании, которое он писал под ее диктовку раньше, и так все было предусмотрено, никто не обделен.
— Да, хочу. Но прежде, чем мы начнем, скажи, вся ли семья знает о том, что тебе переходит ложка, которую подарил мне твой отец в день твоего рождения?
— Да, мама, все знают. И я обещаю тебе, что после меня она перейдет к Вилли.
— Хорошо.
Вилли был отдан в подмастерья к одному из известных лондонских ювелиров. Его обучение подходило к концу. В скором времени он и сам должен был стать мастером. Для Эстер не было секретом, что Питер, у которого не было детей, относился к Вилли как к сыну.
— Летисия все приготовила, — Эстер кивнула в сторону стола. — Там бумага, перо и чернила.
— Да, вижу. — Питер подвинул стул к столу и, усевшись поудобнее, приготовился писать под диктовку.
Наступила тишина. Лишь перо еще мерно поскрипывало в его руке… Точка.
— Это все? — спросил Питер, потянувшись за губкой, которой сушили перья.
По губам Эстер скользнула легкая улыбка:
— Ты вот что еще напиши. Я завещаю весь мой рабочий инструмент Энн-Олимпии. Твой отец тоже когда-то оставил мне свой. Работать с таким мастером, как она, одно удовольствие. Ее работы только приумножают славу мастерской Бэйтменов. Пусть она расценивает мой подарок как дань уважения одной женщины-мастера другой.
Питер одобрительно кивнул. Он знал, как обрадуется Энн-Олимпия.
— Это самый лучший подарок для нее, хотя я надеюсь, пройдет еще немало лет, прежде чем она узнает, какую честь ты ей оказала, мама.
Завещание было подписано и освидетельствовано. Когда с формальностями, наконец, было покончено, Эстер пригласила Питера отобедать.
Эстер стояла у окна и смотрела, как Питер садится в карету. Кучер взял вожжи, и четверка добрых коней с места тронулась рысью. Эстер не сомневалась, что с тех пор как Энн-Олимпия овдовела, они с Питером стали партнерами не только в мастерской, но и в постели. И Эстер была рада за них. Пусть живут хоть так. Большего у них все равно не получится: закон не позволяет брать в жены вдову брата. Так что даже если Сара не дай-то Бог и умрет от своей болезни, то все равно они ничего не смогут изменить.
Что касается мастерской, то дела, по словам Питера, шли отлично. Впрочем, Эстер в этом и не сомневалась. Появилось много новшеств: в отделке стали использовать яркие изысканные камни, изменилась конфигурация кофейников — их теперь делали с крышечками в виде купола. Однако сохранялись основные принципы школы Бэйтменов — художественная простота и выразительность.
Мысли Эстер обратились к маленькому Вилли, и она улыбнулась, вспомнив, как однажды он пришел в мастерскую. Было как раз много работы, и ей было не до него. Тогда маленький Вилли подошел к ее верстаку и хлопнул своим кулачком по металлической крышке.
— Бабушка, а на каком верстаке я буду работать?
Она хлопнула ладошкой почти по тому же месту, что и он, и ответила:
— Вот на этом, Вилли. Бери мой, как подрастешь.
Они тогда засмеялись, и она его крепко обняла. Неудивительно, что будущее внушало ей только надежды.
