— Надеюсь, у тебя все в порядке, Джон.
Вежливо ответив Каролине, он вдруг почувствовал какое-то облегчение. Ее присутствие словно отрезвляло его. Все сразу становилось на свои места, а Джон любил спокойствие и порядок. Он пытался убедить себя в том, что чувственность, которую пробуждала в нем Эстер, угаснет, как только он перестанет с ней видеться. Ничто не могло сравниться с обществом Каролины — умной, воспитанной, понимающей непростой характер Джона и его гордость.
— Папа говорил мне, что ты сейчас очень занят специальным заказом. Золотое изделие для подарка Председателю Почетного Общества Ювелиров по случаю его ухода в отставку, — заговорила Каролина, — а я даже не видела эскиза. Что это будет?
Джон ожидал подобного вопроса и достал из внутреннего кармана куртки копию эскиза. Разгладив лист на столе, он и Каролина склонились над ним.
— Как видишь, — сказал Джон, — это круглый поднос на четырех небольших ножках.
Он водил пальцем по рисунку.
— А здесь будет гравировка. Цветок «Гордость Лондона».
— Замечательно! Это была твоя идея?
— Да, предложение было мое, — признался Джон, довольный ее похвалой. Вообще энтузиазм Каролины по поводу его работ всегда очень воодушевлял его.
— А что будет в центре?
— Святой Дунстан.
— Ах да, покровитель ювелиров! Лучше нельзя было и придумать.
— И проба Общества с девизом «Justitia Virtutum Regina».
Каролина восхитилась.
— Это будет изумительная, чудесная вещь!
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Ты всегда работаешь только так, — гордо прошептала Каролина, отходя от стола и давая возможность другим посмотреть на эскиз.
Из-за большого количества гостей на обеде Джон не смог поговорить с Каролиной наедине. Поэтому он сразу же забыл о ничем не примечательном воскресенье, как только на следующее утро приступил к выполнению почетного заказа. Стоило Джону взять в руки золотой диск, как он забывал обо всем и целиком погружался в работу.
Диск был из мягкого золота особого сорта. Иногда ею называли «белое» или «чистое». Этому металлу можно было придавать любую форму с помощью специального молотка. Джон начал с того, что подравнял диск до нужных размеров и зачистил края, чтобы предотвратить появление возможных разломов и царапин. Затем он наметил центр — пространство, которое должно было оставаться плоским, а потом с помощью небольшого молоточка стал выбивать кромку подноса, медленно вращая его по часовой стрелке. Постепенно из-под искусных рук мастера стал появляться резной обод блюда…
Прошла неделя, вновь наступило воскресенье. Джон был вполне доволен тем, как продвигается работа. Подходя к таверне Хиткок, он едва открыл калитку двора, как Эстер выбежала ему навстречу. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал об их встречах до тех пор, пока Джон и Каролина не разберутся в своих отношениях. В противном случае Эстер поставит в неловкое положение Джека, да и мистера Харвуда, не говоря уже о самом Джоне.
— А вот и я! — воскликнула она, широко разводя руки в стороны.
Джон посмотрел на нее, на ее радостное личико, обрамленное золотистыми волосами, и забыл обо всем на свете. О Каролине, о мастерской, о подносе.
Он поспешил ей навстречу и, подойдя поближе, взял ее за руку.
— Эстер! Я никогда еще не встречал такой красивой девушки, как вы, поверьте мне.
Она верила.
— Давайте не будем терять ни минуты, Джон! — сказала она. — Пойдемте к реке! По-моему, сегодня весь Лондон будет путешествовать по Темзе на лодках.
И они пошли к реке, взявшись за руки, беседуя, узнавая все больше и больше друг о друге. Они то вдруг принимались бежать, весело и звонко смеясь, то вдруг замедляли шаг, неторопливо двигаясь к берегам Темзы.
Наконец Джон и Эстер добрались до реки. Темза была главным подъездным путем к городу, его водной артерией, источником его жизни. По ней постоянно ходили корабли с высокими мачтами и разноцветными флагами, прибывавшие со всех концов света.
На набережной они повернули на восток и пошли по течению реки к Лондонскому мосту, который в те времена был единственным в городе. Возле него постоянно кружился рой из тысяч маленьких лодчонок, перевозящих желающих с одного берега Темзы на другой. Пройдя чуть дальше, можно было увидеть Тауэр и остроконечные крыши множества старых домиков, окружающих мрачное здание бывшей темницы для благородных узников.
Эстер взобралась на невысокий парапет набережной, чтобы получше рассмотреть панораму реки. Больше всего ей нравилось любоваться позолоченными, богато украшенными баржами преуспевающих компаний. Особенно любила Эстер корабль Почетного Общества Ювелиров, которого в тот день на реке не было, и баржу Фармацевтической Компании, раскрашенную в рубиново-красный и золотистый цвета. Корабли, лодки, баржи создавали в гавани Темзы почти венецианский пейзаж. На каждом судне красовался герб компании, которой оно принадлежит, мачты были украшены разноцветными флагами, гребцы одеты в багровые, желтые, лиловые или ярко-голубые ливреи. Все вместе это разноцветье придавало Темзе карнавальный вид.
— А ты когда-нибудь хотел уехать далеко-далеко отсюда, в чужие края? — мечтательно спросила Эстер.
— Когда я был маленьким, мне очень хотелось стать моряком. Я прочитал столько книг о чудищах морских глубин и тайнах древних земель, что мне не терпелось скорее увидеть все это своими глазами.
— А почему ты передумал?
— Как-то раз дед дал мне почитать книгу о сокровищах инков, и с тех пор у меня появилась мечта научиться работать с драгоценными металлами.
Эстер не хотела продолжать разговор о чтении и книгах и переменила тему:
— А что ты будешь делать после того, как станешь настоящим, независимым мастером?
Если бы Джону задали этот вопрос несколько дней назад, он, не задумываясь, ответил бы, что останется с мастером Харвудом, у которого в мастерской были идеальные возможности развивать и совершенствовать свои навыки, а перспектива работы — блестящей. Более того, это было бы очень приятно для Каролины… Но теперь вся его размеренная, спокойная, расписанная на будущее жизнь оказалась под угрозой развала из-за этой удивительной девушки, которая стоит сейчас перед ним и вопросительно смотрит ему прямо в глаза. Легкий ветерок, дующий с залива, треплет ее рыжие волосы и обвивает шею кружевом лент. Внезапно Джон почувствовал прилив физического желания к ней, прилив такой силы, что он едва смог с ним справиться. Отвернувшись от Эстер и уставившись на водную гладь реки, он сердито и резко, резче чем следовало бы, ответил:
— У меня еще вполне достаточно времени, чтобы подумать. Хорошие мастера-ювелиры не остаются без работы.
И тут же рассердился сам на себя за свою невоздержанность. Эстер почувствовала, что своим вопросом смутила его, а ей очень не хотелось омрачать такой замечательный день. Она спрыгнула с парапета, осторожно взяла Джона за руку и оптимистично сказала:
— Я знаю наверняка одну вещь. Когда-нибудь ты станешь самым известным и самым искусным ювелиром в Лондоне.
— Только в Лондоне? — слегка поддразнил ее Джон и вновь улыбнулся своей доброй, подкупающей улыбкой.
— Разумеется, нет! О тебе будут говорить по всему свету, от Китая до колоний в Америке!
— Почему ты так в этом уверена?
Джону нравилось добродушно подшучивать над Эстер.
— Ты ведь еще ни разу не видела моих изделий.
