умственных способностей.
Но, к счастью, все это унижение и вся боль остались для Джосса позади. Дилижанс подъезжал к дому. Он высунулся из окна и отчаянно-радостно махал рукой матери и сестрам, которые выбежали встречать Джосса. Как только карета немного замедлила ход, он спрыгнул с подножки и бросился навстречу матери.
— Добро пожаловать домой, сынок! — воскликнула Эстер, дивясь про себя, как сильно он вырос за это время.
— Как здорово вернуться в Лондон! Вернуться насовсем! — прокричал Джосс, в восторге дергая Летисию за кудрявые пряди волос, как в старые времена. Та отпрыгнула назад и поправила прическу.
— Джосс, ну ты и вымахал! Прямо каланча! А я тоже подросла немного, правда?
— Конечно, выросла. Ты уже совсем девушка.
Потом он повернулся к Энн и потрепал ее за подбородок.
— Ну, сестричка, а ты рада меня видеть?
Энн застенчиво улыбнулась и кивнула головой.
Джосс тепло посмотрела на мать. Та прямо сияла от радости, что сын наконец-то вернулся домой.
Джосс всегда был очень привязан к матери. Пожалуй, только она по-настоящему понимала, как трудно было сыну вдали от дома и семьи. Он, в свою очередь, чувствовал, что мама прекрасно видит, как Джосс питает некоторую неприязнь к отцу за временное изгнание из мастерской, пусть для его же блага. Всеми силами она старалась избавить сына от такой глупой детской неприязни. И, между прочим, частично ей это удалось.
Джосс почтительно поцеловал Эстер руку, потом крепко обнял ее и расцеловал в щеки.
— Мама, ты прекрасно выглядишь. Как отец?
— Он вполне здоров и ждет не дождется, когда увидит тебя.
— А где Питер?
Джосс оглянулся, ожидая увидеть малыша где-нибудь поблизости.
Эстер рассмеялась.
— Я не смогла вытащить его из мастерской.
— Что ты говоришь! — удивленно воскликнул Джосс, — это в четыре-то года?
— Ты был точно таким же. И лет тебе тогда было гораздо меньше. Думаю, что в нашей семье подрастает еще один ювелир.
Эстер ласково обняла Энн.
— А это наша будущая школьница. Энн недавно научилась читать и обожает книги точь-в-точь как ты и отец.
Джосса поразило, как смутилась Энн при упоминании о себе. Эстер подтолкнула ее вперед, поближе к брату. Он сказал:
— Расскажешь мне, какие книги тебе нравятся больше всего?
Энн кивнула и, зардевшись, отвернулась, пряча лицо.
— Расскажу, — прошептала она в ответ.
Вернувшись домой после долгого отсутствия, Джосс по обыкновению прошел в мастерскую. Не успел он открыть дверь, как перед ним появился Питер. Он прижимал к груди старенькую оловянную тарелку.
— Я сделал золотое блюдо, мама, — обратился он к Эстер, стоявшей рядом с Джоссом.
Мальчик был полностью поглощен придуманной им самим игрой и прошел мимо старшего брата, не сказав ему ни слова.
Джосс усмехнулся и посмотрел вслед маленькой фигурке. Питер при ходьбе смешно переваливался с боку на бок.
Джосс толкнул дверь в мастерскую и почувствовал знакомый запах тлеющего угля в горне, особый терпкий запах металла. Отец, занятый обработкой большой супницы, обернулся на шум шагов и при виде сына тут же бросил инструменты и удивленно присвистнул, заспешив ему навстречу.
Спустя много лет после того момента Джосс много думал о том, действительно ли он увидел в глазах отца тлеющий огонек болезни, или же это был лишь отблеск сверкающей серебряной миски, отражение пламени тигля. Но в ту секунду Джоссу определенно показалось, что у отца его стал совершенно другой взгляд — взгляд безнадежно и тяжело больного человека.
Но он тут же отбросил эту мысль и в следующую минуту уже забыл про нее. Отец, широко улыбаясь, протянул ему руку, а потом, пожав ее, обнял сына за плечи.
— Джосс! Как здорово, что ты снова дома! Дилижанс прибыл вовремя?
Джосс радостно хлопнул его по плечу.
— Ну, теперь-то все и начинается! Знаю, что ты прекрасно учился в школе, и значит, хорошо подготовлен к будущей работе. Мы с мамой возлагаем на тебя большие надежды, сынок.
Джосс почувствовал огромное облегчение. Учебы больше не будет, да и злость на отца словно улетучилась, исчезла без следа из его души. И теперь никто не сможет больше препятствовать его занятиям в ювелирной мастерской.
— Когда я начну работать у мастера Слейтера?
— Завтра мы вместе пойдем к нему, и ты подпишешь контракт. А через неделю ты уже переедешь в его дом и начнешь работу и учебу, которую с таким нетерпением и так долго предвкушаешь.
В дверях появилась Эстер.
— Джосс, стол накрыт. Пойди перекуси. А обедать будем чуть позже, все вместе.
В школе он постоянно ощущал голод, днем и ночью. Питание там было слишком скудным, чтобы насытить молодой растущий организм. Поэтому Джосс с большим удовольствием последовал за матерью. Проходя мимо одного из рабочих столов, он заметил серебряную табакерку овальной формы, которая еще не была отполирована полностью. Джосс взял ее почти с благоговейным чувством и внимательно осмотрел со всех сторон, особенно пристально разглядывая декор в виде полевых цветов на крышке.
— Это — чудо! — восторженно сказал Джосс. — Одна из лучших твоих работ, отец!
— Табакерку сделала мама, — произнес Джон, слегка запнувшись.
Джосс развернулся и взглянул Эстер прямо в глаза.
— Мои поздравления, мама! Великолепная работа.
Эстер, будто юная девушка, залилась краской смущения.
— Я все делала под руководством отца. Ну, пойдем в столовую.
Джосс поставил табакерку на место и вышел вслед за матерью.
Как ни старалась Эстер переадресовать похвалу сына его отцу, она все же была совершенно заслуженной. Пока Джосс учился в школе, Эстер развила свои навыки в ювелирном деле до такого уровня, что при соответствующих условиях и обстоятельствах могла бы быть признана квалифицированным рабочим. Хотя Джосс понимал, почему Эстер отказывается принимать похвалы. Она всегда считала, что в ювелирном деле представляет собой лишь слабую тень отца, и что она занимается в мастерской только лишь для того, чтобы помочь ему справиться с наплывом заказов, поддержать его и немного облегчить ему существование. Джосс часто слышал от матери фразы типа: «Это твой отец научил меня» или «Мне ни за что бы не освоить метод поднятия дна чаши, если бы не твой отец, который был так терпелив»… Сегодня Джосс очень обрадовался, что в открытую похвалил ее. И с нетерпением ожидал того момента, когда сам сможет делать такие вот небольшие изделия.
Накануне переезда к Слейтеру, своему учителю, семья устроила большой прощальный ужин. Даже Питеру разрешили не ложиться рано спать, а побыть со взрослыми.
Со дня возвращения Джосса из школы прошло семь счастливых быстрых дней. Джоссу собирали новую одежду, упаковывали заново дорожную коробку. И хотя он уезжал из дому всего за три мили, к тому же резиденция Слейтера была даже не за городом, а в черте Лондона, Джосса провожали так, словно он собирался за тридевять земель.
Когда-то подмастерьям запрещалось поддерживать тесные контакты с семьей во время учебы. Считалось, что это уравнивает их с теми учениками, которые приехали из более удаленных городов и деревень, и у которых не было возможности часто видеться с родственниками. Однако теперь все изменилось. Джоссу будет позволено каждое воскресенье приезжать домой, проводить с семьей
