Индские доки. Семь вечера Ройал-Альберт-док.
- Он может попытать счастья с последним кораблем, - задумчиво произнесла Марго, когда они добрались до остановки конки. - Хотя бы ради того, чтобы выиграть время на сборы. Ему ведь нужно что-то с собой. Деньги, одежда, какая-то еда, чемодан или саквояж, чтобы уложить все это.
- Кстати, если поиск в билетных кассах ничего не даст, можно порасспрашивать в лавках подержанной одежды, - послышался голос Ноа Армстро. Детектив редко подавал голос, но слушал с почти пугающим вниманием, да и мысли его всегда заслуживали внимательного рассмотрения. Конка появилась уже через минуту, поблескивая мокрыми от дождя красными боками, покрытыми рекламными щитами. Им удалось найти себе свободные места на нижнем ярусе, где можно было сидеть, не опасаясь дождя. Пассажирам верхнего яруса приходилось мокнуть под открытым небом, и от дождя их не защищали даже зонты, превращавшие верх конки в подобие бесформенной, пестрой палатки. Лошади с фырканьем, налегая на хомуты, тащили конку вперед, и к стуку колес по рельсам добавлялся звон подвешенных к сбруе колокольцев.
Они пересекли Темзу, по поверхности которой ветер гнал белые барашки волн. Сотни лодок и небольших парусников подпрыгивали на них нахохлившимися морскими птицами. Пароходы с усилием раздвигали свинцовые волны, выплевывая в темное небо клубы жирного угольного дыма. Дождь хлестал в окна конки, и настроение у Скитера, и без того тяжелое, ухудшалось с каждой минутой, а при виде обширных Суррейских коммерческих доков на южном берегу реки оно упало окончательно. Этот порт обслуживал исключительно грузовые суда, а это означало, что охраняется он гораздо строже. Скитер обратил внимание на то, что с окружающих улиц в порт ведет всего несколько ворот. В случае, если удастся перекрыть ворота, Суррейские доки, подумал Скитер, могут превратиться в западню для того, кто находится внутри. Увы, им вчетвером это было явно не под силу, а вовлекать во все это речную полицию они тоже не могли. И как, скажите на милость, они будут искать на всей этой необъятной территории одного- единственного человека? Суррейские доки размерами превосходили даже Лондонские.
Вступивший на территорию Суррейского комплекса ощущал себя попавшим в другое государство. По- английски здесь говорило абсолютное меньшинство, преобладали же здесь с полдюжины скандинавских языков, резкий русский и гортанный французский. Порой они слышались одновременно, когда торговцы мехом и импортеры леса спорили из-за цен с непокладистыми бригадирами грузчиков. В порту царили запахи смолы, прокопченных звериных шкур и темной, протухшей воды, шлепавшей в железные борта стоявших у причала судов.
Они вошли в порт через ворота номер три, со стороны Ротерхита, и отыскали контору суперинтенданта.
- Девяностый причал. Квебекский док, - прочитал клерк. - Клиппер 'Катти-Сарк'. Да, они занесли в судовой журнал и зарегистрировали у нас нового члена команды, кока из Америки по имени Джозеф Андерсон. Они приняли его после того, как их прежний кок вдруг заболел. Андерсон говорит, что не умеет читать, но подпись свою в книге поставил.
Клерк продемонстрировал им подпись - совершенно неразборчивую закорючку.
- Он вполне мог пытаться изменить почерк, - задумчиво произнес Скитер, когда они с Тэнглвудом вышли на улицу к остальным. - Иногда выгодно, чтобы тебя считали менее образованным, чем ты есть на самом деле - так привлекаешь к себе меньше внимания. Чтобы работать коком, больших познаний в морском деле не нужно. И это вполне в его духе: напоить или даже отравить настоящего кока, чтобы им пришлось спешно нанимать нового. На слух Джозеф Андерсон похож на нашего Кедермена - очень похож.
Когда Скитер сказал Армстро и Марго, какой корабль им нужен, детектив удивленно вздрогнул.
- Боже мой, 'Катти Сарк'? У этого ублюдка неплохой вкус, вам не кажется? А разве корабль еще не списали с рейсов?
- О нет, - сказал Тэнглвуд. - Ему осталось еще поработать несколько лет. Но, конечно, дни морской службы 'Катти Сарк' уже сочтены. В свое время не было чайных клиперов быстрее, но пройдет несколько лет, и ее поставят в сухой док, так что о ней не беспокойтесь.
Проходивший мимо торговец, ненароком расслышав последние слова, от души рассмеялся.
- Что? В сухой док? С какой это стати, скажите, ставить в сухой док судно, от которого никакого прока, а? Разве только пускать народ поглазеть за шестипенсовый?
Громко смеясь и качая головой, он пошел дальше по своим делам.
Тэнглвуд усмехнулся.
- Ну, слава Богу, мы знаем, что станет с ней. Только представьте: пустить на слом такой корабль!
Скитер возглавил шествие в дальний конец гавани, к причалу номер 90. Дождь сделался еще сильнее, когда они зашагали по Редрифф-роуд, обходя тяжело нагруженные фургоны, груды навоза и мокрых опилок. Грязь забрызгивала их брюки до колен и хлюпала под ногами. Мокрые бревна и доски громоздились в штабелях выше человеческого роста, а рядом с ними грузчики поспешно укрывали брезентом деревянные ящики. Толпа моряков из Французской Канады, ворча по поводу непогоды, приставала к окружающим с расспросами насчет ближайших кабаков и девочек. Перед складом на причале номер 91 возвышалась приземистая пирамида из бочек с надписью: 'ЧЕРНЫЙ ПОРОХ, ВЗРЫВООПАСНО!' Кто-то из старших судовых офицеров инструктировал выстроившихся перед ней грузчиков.
- У нас стальной корпус, парни. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас, ребята, высек ненароком искру и взорвал к чертовой матери и мой корабль, и половину этого порта. Черный порох взрывается от сотрясения и от трения, а мы его запихиваем к себе в трюмы добрых три тонны. Благодарение Господу за этот дождь, сырость хоть электрические заряды снимет. Удостоверьтесь, черт подери, чтобы все ваши были обуты только в башмаки на кожаной подошве. Никаких стальных подковок, никаких гвоздей, ничего такого. Я ясно выразился?..
Девяностый причал находился в южной части Канадского Двора, напротив Бронсуикского Двора. Два порта отделялись друг от друга улицей Редрифф-роуд, повторявшей все изгибы гаваней Суррея. Они застали капитана на причале, где он оживленно спорил с представителями портовых властей - те требовали от него оплаты портовых услуг, каковую он называл чистой воды пиратством. При виде угрожающего выражения его лица Тэнглвуд неуверенно потоптался на месте.
- Может, нам лучше сначала поговорить с кем-нибудь из команды? Мне кажется, этот человек сейчас не расположен отвечать на посторонние вопросы.
Мимо них в направлении трапа, ведущего с причала на палубу красавицы 'Катти Сарк', прошел один из матросов, и Марго ринулась ему наперерез.
- Эй, мистер, подождите секунд очку! Можно задать вам один короткий вопрос? - Монета перешла из рук в руки, и Марго махнула рукой своим спутникам. - Этот джентльмен, - кивнула она в сторону удивленного матроса, - проводит нас на камбуз и познакомит с мистером Андерсоном.
Скитер прижал локти к бокам, проверяя, на месте ли оба его револьвера: полицейский 'уэбли', который был с ним еще с самого Денвера, и другой, 'уэбли-грин', взятый напрокат в Сполдергейте - тяжелый, весьма популярный в те годы револьвер, предшественник более поздних армейских моделей. А в кожаных ножнах на поясе, невидимых постороннему глазу под плащом, покоился один из охотничьих ножей Свена Бейли. Правда, охотясь за Кедерменом, Скитер ощущал бы себя спокойнее, захватив с собой на всякий случай еще и пулемет Максима. Пока они поднимались по трапу и шли по выдраенным пемзой палубам, пульс у Скитера участился едва ли не втрое в ожидании реакции Кедермена. А потом они уже спускались в полутемный коридор корабля, который вел на тесный камбуз. Скитер сунул руку за отворот плаща и стиснул рукоять своего 'уэбли-грин', ибо сильно опасался, что неприятности начнутся в то же мгновение, как 'Андерсон' увидит их.
- Эй, Андерсон! - окликнул матрос кока, заглядывая на камбуз - К тебе друзья! - И, звеня полученными от Марго монетами в кармане, он удалился по своим делам.
- Иду, cap, иду., быстро иду. Чем помочь могу, cap? У меня, понимаете, работа...
Голос Андерсона звучал мягко, почтительно, почти боязливо. И стоило Скитеру увидеть говорившего, как теплившаяся еще у него робкая надежда разом сменилась беспросветным отчаянием. Новый кок, несомненно, был янки. Очень черным, не меньше шестидесяти лет от роду, с курчавой седой шевелюрой и почти беззубым ртом. Протяжный, чуть гортанный говор выдавал в нем уроженца Юга. Как выяснилось, Андерсон и правда гнул спину рабом на хлопковых плантациях и нанялся коком на первое же отходящее из Саванны судно сразу же, как отменили рабство. По его словам, ему хотелось поглядеть на белый свет,
