владеть им как вещью, но он оказался в мире, существовавшем две тысячи лет назад. Здесь и сейчас ему нужно было каким-то образом заработать деньги, заработать столько, сколько он стоит, чтобы соблюсти законы и не уронить своей чести. Или же поступиться принципами, которые ставил превыше всего, и просто убежать.
И в эту минуту он, пожалуй, предпочел бы деньги.
Потом его, все еще шатающегося, поставили перед тем человеком. Очень богатым человеком. Маркус посмотрел на него и упал без сил на колени. О боги... Он видел этого человека много раз раньше - на публичных церемониях на Форуме, на судебных процессах. Фарли продавал его...
- Добро пожаловать, Фарлус! Входите, входите.
- Ваше гостеприимство не имеет границ, Луций Гонорий Гальба. Кстати, примите мои поздравления по поводу избрания _curule aedile_.
От охватившей Маркуса дрожи у него даже лязгнули зубы. Луция Гальбу избрали _curule aedile_! Каким бы могущественным ни был его первый хозяин, Гальба был в тысячу раз могущественнее. Бежать от этого человека? Невозможно. Гальба посмотрел на него сверху вниз.
- Этот? - спросил он голосом, буквально источавшим презрение. - Этот трясущийся дурак и есть это полезное дополнение к моей коллекции, которое вы мне предлагаете?
Фарли дернул за веревку.
- Встань, раб. Он не хочет, чтобы я продавал его из моего дома, пояснил он Гальбе. - И ему, несомненно, известна ваша знаменитая репутация. - Улыбка, которой Фарли одарил Маркуса, была холодна, как ящерица. - Но уверяю вас, он знает свое дело хорошо. Я купил его несколько лет назад на распродаже имущества одного _plebeian aediles_ в связи с его смертью. А что до страха, он трясется, как девственница, единственно из желания произвести хорошее впечатление.
Гальба хихикнул.
- Ну-ну, мальчик, тебе нечего бояться. Я человек справедливый. Вставай-ка. Мне как раз нужен новый писарь, и твой хозяин предлагает мне выгодную сделку, очень выгодную. Пошли, покажешь, на что ты способен.
Фарли разомкнул цепь, и Маркус, облизнув пересохшие губы, взял дрожащими руками стило и восковую табличку.
- Ну, - сказал Гальба с легкой улыбкой, - посмотрим, как ты справишься с этим.
Стило слегка дрожало в его руке, но он изо всех сил старался не отставать от диктовки. Предложенные ему упражнения варьировались от фрагментов письма к деловому партнеру до конторского учета товаров и вырученных денег. Проверив результат, Гальба одобрительно кивнул.
- Неплохо, - признал он, - для человека, трясущегося от страха. И вообще неплохо. В каком качестве служил ты своему _plebeian aedile_, мой мальчик?
Голос Маркуса дрожал так же, как и все его тело.
- Я вел записи... бегов в Цирке, приобретения диких зверей для забав, а также записи гладиаторов - кто победил и кто нет...
Воспоминания нахлынули на него, четкие и горькие - будто и не было всех этих лет.
- Я верю, что вы привели мне парня, который вполне справится со своими обязанностями, - услышал он голос Гальбы. - Отлично. Считайте, что сделка состоялась.
Они вернулись в маленькую комнатку, выходящую в атриум с фонтаном. Чак Фарли и новый хозяин Маркуса склонились над бумагами, поставили свои подписи и обменялись деньгами за жизнь Маркуса. Покончив с этим, его новый владелец вызвал управляющего домом.
- Проследи, чтобы нового мальчика устроили с удобствами, но без излишеств. Я хочу быть уверен, что он не сбежит при первой возможности. Ладно, теперь о том, что вы хотели приобрести...
Господа вернулись к делам, а Маркус как в тумане последовал за дородным слугой и еще одним, крепкого сложения мужчиной на заднюю половину дома. Комната, в которую они его поместили, была маленькой, без окон и освещалась только свисавшим с потолка фонарем. На оклик слуги явилась девушка- рабыня в ошейнике, с едой и питьем на подносе. Маркус с трудом удержался от полуистерического смеха. Если они думают, что он сможет это съесть, чтобы его не вырвало...
Они оставили его наедине с нетронутым обедом, заперев дверь снаружи. Маркус опустился на лежанку - единственную мебель в камере - и стиснул тонкий тюфяк руками так сильно, что у него заныли пальцы. Пары виски, которым напоил его Фарли, выветривались, и ему с каждой минутой становилось все холоднее. Тусклый свет фонаря отсвечивал от его мокрых от пота рук. Ему хотелось визжать, ругаться, биться в дверь.. Вместо этого со спокойствием, которого он сам не ожидал, Маркус заставил себя съесть и выпить все, что ему дали.
Ему нужно поддерживать силы.
Маркус подозревал, что на деле это будет до смешного просто подождать несколько недель, улизнуть и добежать до винной лавки 'Путешествий во времени' на Аппиевой дороге как раз к открытию Врат. Все в нем требовало так и поступить. Все, кроме его гордости.
И эта гордость - все, что осталось у него от родителей, от семьи, от всей его деревни и гордого племени таурусатов, правителей древней Аквитании, - требовала, чтобы он заплатил своему новому хозяину столько, сколько тот отдал за него. Когда-нибудь, как-нибудь он сумеет найти дорогу до Римских Врат и снова обнимет Йаниру. На то, чтобы вернуть стоимость своей покупки, у него могут уйти годы, и у него не было никакой гарантии того, что прекрасная Йанира будет ждать. Возможно, он сможет еще передать ей весточку через кого-нибудь из гидов 'Путешествий'? Он пока не имел ни малейшего представления, как он это сделает. Но сделает обязательно. И он вернется к ней. Или погибнет, пытаясь сделать это.
* * *
Кит Карсон как раз собирался идти на деловой ленч, которого с удовольствием бы избежал, - он терпеть не мог эти ежемесячные деловые собрания владельцев отелей ВВ-86. Но на сей раз - увы! - ленч должен был состояться в дорогом ресторане 'Замка Эдо'. И жители Восемьдесят Шестого, и туристы питали глубокое уважение к кухне Кита. Но вот эти идиотские ежемесячные сборища, когда все говорят, никто ничего не делает, а Киту приходится сидеть и выслушивать все это... Он не ожидал от собрания ничего, кроме потери выручки за день, тем более что всех этих мужчин и женщин гораздо больше интересовали изысканные яства его ресторана, чем дела их цеха.
Благодарение Господу, эти встречи перемещались из одной гостиницы в другую, так что Киту не приходилось страдать слишком уж часто. Он уже почти шагнул через порог 'Кайко-но-кемуси' - 'Шелковичного червя' (хорошо известно, что любые насекомые твари, особенно гусеницы, вызывают у уважающего себя японца еще большее отвращение, чем тараканы - у американца, так что большинство японских клиентов Хита находили название ресторана смешным до икоты), - когда ЭТО и случилось. То самое чудо, способное, как он надеялся, спасти его от этого неизбежного чертова ленча.
Его голова знакомо загудела - и это притом, что он твердо знал: никакие Врата сегодня открываться не должны. Он вдруг широко улыбнулся, разом превратившись из серьезного бизнесмена в прогуливающего урок проказника.
- Нестабильные Врата! - взревел он, выбегая в Общий зал.
Повсюду уже завывали сирены. Еще одно окно в поздний мезозой? Нет, гул в голове был не настолько силен, как у Врат такого размера. Звук, который не был звуком, говорил ему, что эти Врата будут поменьше и продержатся открытыми... кто знает, сколько они продержатся открытыми? Отворятся ли они всего на раз или несколько, или начнут делать это регулярно? И куда? Впрочем, на своем веку Кит навидался уже всего, от гигантских птеродактилей до кровожадных валлийских лучников, провалившихся через нестабильные Врата.
Кит прибыл на место происшествия сразу за санитарной службой. Парни в защитных серых формах со спокойными, мужественными лицами ощупывали все вокруг детекторами разрыва пространства-времени. Кроме детекторов, у них имелись при себе карабины, дробовики, сети - все, чтобы справиться с кем угодно, кто мог ворваться на вокзал. Следом за Китом прибежали Майк Бенсон и отряд его парней из службы безопасности в сопровождении тяжело отдувавшегося Булла Моргана. Вид у Булла был тот еще - глаза налились кровью, мешки под глазами побагровели до такой степени, что казались почти черными, щетина небрита. Майк казался посвежее - как и подобает шефу службы безопасности.
- Есть идеи? - осведомился он.
