Аномия в России: причины и проявления

“шутовская” партия типа “любителей пива”. Например, в 1991 году так называемое Общество дураков (г. Самара) профанировало первомайский митинг ветеранов КПСС, возложив к памятнику Ленина венок с надписью: “В.И. Ленину от дураков”. Произошло столкновение “дураков” с ветеранами компартии. Митинг был сорван, а точнее, превращен в хэппенинг» [49]. Какая гадость! И это — в журнале Российской академии наук. Что же удивляться аномии.

Не лучше дело и с учреждением новых праздников. С XVI века по 1991 год большинство жителей России и подавляющее большинство русских понимали и ощущали Россию как державу, вобравшую в себя множество народов и ставшую империей. Уничтожение этой империи (в форме СССР) было, без сомнения, великой катастрофой мирового масштаба и тяжелейшей травмой для большинства граждан исторической России. Если бы наши предки могли видеть нас с небес — это было бы и для них страшным горем.

И вот, 12 июня вводится государственный праздник — День независимости России! Это черный день ликвидации исторической России и «освобождения» ее половины от украинцев и белорусов, от казахов и абхазов. Независимость! Выходит, все эти народы нас угнетали, а с приходом Ельцина мы стали от них независимы и должны ежегодно это поминать как праздник. Это дикое надругательство над здравым смыслом, совестью и народной памятью. Людей заставляют праздновать, вспоминая черное событие в нашей национальной истории. Кто же мог искренне праздновать это событие? Ничтожное меньшинство, которое и было «пятой колонной» в геополитическом столкновении.

В этом есть большая доля садизма. Ответом на него у многих является аномия. Когда президентом был В.В. Путин, власть переименовала День независимости России в День России. Это смягчило издевательство, но не исчерпало конфликта. Ведь «корень» события, которое мы обязаны праздновать, и его смысл не изменились. Мы же отмечаем в этот день не историческую ошибку приведения Ельцина к власти. Привязать День России именно к 12 июня — это отказ от исторической России. И те, кто праздновал гибель Империи, это прекрасно понимают и старательно подчеркивают. Еще недавно в этот день через улицы протягивали транспаранты: «России — 10 лет».

Как-то 12 июня компания «Билайн» разослала всем клиентам поздравление: «С Днем рождения, страна!» А в Новогоднем обращении к народу президент Д.А. Медведев заявил: «Ровно 20 лет назад мы в первый раз встречали Новый год в стране с именем Россия». Что это такое? Какой в этом смысл? Ведь целая куча экспертов думают над каждым словом таких обращений — что они хотели выразить этой нелепой фразой?

Вот, стали вспоминать день 4 ноября 1612 года как завершение той Смуты. Но нельзя же одновременно праздновать 12 июня — символическое начало нынешней Смуты. Это все равно, что праздновать день коронации Лжедмитрия в Кремле. Смута порождает абсурд, но нельзя ему потакать: это вещь заразная. Ясно, что этот праздник остается инструментом разрушения исторической памяти и бьет рикошетом по нравственному состоянию населения.

Постоянно, год за годом, ведется кампания по растравливанию старых, давно затянувшихся ран Гражданской войны. Способность русской культуры заживлять эти раны — кость в горле наших реформаторов. В эти кампании они втягивают и церковь. Вот, 12 июля 2009 года, в утренней передаче Первого канала российского телевидения «Служу отчизне» выступает священник Георгий Митрофанов, апологет Белого движения в Гражданской войне 1918-1921 годов. Он обращается к военнослужащим Российской армии с таким пастырским напутствием: «Не может быть примирения между теми, кто отстаивал дело исторической России, и теми, кто поверил в коммунистическую утопию и 70 лет топил в крови Россию. Всем придется выбирать, с белыми они или с красными».

Заявление это в своей невежественности и несообразности доходит до гротеска, но это не так важно. Строго говоря, о. Георгий вел экстремистскую идеологическую пропаганду в рядах военнослужащих — дело откровенно противозаконное. И дело не в нем, а в политической линии руководства «Первого канала». Пожалуй, не было ни одной страны, которая пережила бы большую Гражданскую войну и в которой через 90 лет экстремистам дали бы такую трибуну для призывов к реваншу и взаимной непримиримости. Видимо, влиятельной части политической элиты нынешнего режима сегодня для полного счастья не хватает именно новой гражданской войны. Со стороны должностных лиц государства за все время не последовало ни одного неодобрительного слова по поводу подобных выступлений.

В тот же день — другое сообщение прессы: «12.07.2009. Ульяновску могут вернуть его историческое название — Симбирск. По сообщению ИТАР — ТАСС, губернатор Ульяновской области Сергей Морозов заявил сегодня, выступая перед участниками молодежного форума на Селигере, что «поддерживает восстановление исторической справедливости». О сроках возможного переименования города Морозов не сообщил. Симбирск был переименован в Ульяновск в 1924 году — после смерти Владимира Ульянова — Ленина, родившегося в этом городе».

О какой «исторической справедливости» могла идти речь на Селигере? Ульяновск носит это имя 85 лет, это уже совершенно другой город, нежели был Симбирск почти век назад. Он весь создан в советское время, все его «градообразующие» структуры несут на себе облик советских «мегапроектов». Очевидно, что целью выступления этого губернатора было сделать еще один плевок в лицо советскому человеку. А социологи днем с фонарем ищут причины аномии.

Оскорбления на советского человека сыплются непрерывно. Вот, например, рассуждения ведущего важной программы на канале «Культура» российского телевидения Виктора Ерофеева в статье, написанной по такому поводу: «На минувшей неделе стало известно, что в проекте «Имя России. Исторический выбор- 2008» с большим отрывом лидирует Иосиф Сталин». Понятно, что В. Ерофеев этим недоволен, но важна теоретическая база, которую он подводит под это демонстративное голосование. Он пишет: «Никогда не обижай человека, который любит Сталина. Не кричи на него, не топай ногами, не приходи в отчаяние, не требуй от него невозможного. Это тяжелобольной человек, у него нечеловеческая болезнь — духовный вывих… Никогда не обижай человека, который любит Сталина: он сам себя на всю жизнь обидел.

Любовь половины родины к Сталину — хорошая причина отвернуться от такой страны, поставить на народе крест. Вы голосуете за Сталина? Я развожусь с моей страной! Я плюю народу в лицо и, зная, что эта любовь неизменна, открываю циничное отношение к народу. Я смотрю на него как на быдло, которое можно использовать в моих целях… Сталин — это смердящий чан, булькающий нашими пороками. Нельзя перестать любить Сталина, если Сталин — гарант нашей цельности, опора нашего идиотизма. Только на нашей земле Сталин пустил корни и дал плоды. Его любят за то, что мы сами по себе ничего не можем… Мы не умеем жить. Нам нужен колокольный звон с водкой и плеткой, иначе мы потеряем свою самобытность» [40].

Здесь писатель, идеологический работник того меньшинства, которое, как считается, победило в войне с «совком», реагирует на символический жест побежденных. В ответ на этот жест он выдает декларацию полного отрицания страны, народа, «нашей земли» и ее самобытности. Это уже не политическая и не социальная борьба — это экзистенциальная несовместимость и нетерпимость. И этому человеку предоставлена постоянная трибуна государственного телевидения. Может ли власть не видеть, что вручила инструмент культурного господства поджигателю гражданской войны? Но для начала он создает аномию.

В антисоветской революции обрыв корней производился систематически при поддержке государства. В. Ерофеев в статье «Поминки по советской литературе» пишет: «Итак, это счастливые похороны, совпадающие по времени с похоронами социально-политического маразма» [51].

Удивительна радость В. Ерофеева от того, что значительная часть стариков (можно было бы сказать, «ветеранов войны и тыла») страдают от тех перемен, которые происходили в стране. Он пишет «о настоящей шекспировской трагедии, происшедшей с частью пожилого поколения, которое к семидесяти годам осознает бессмысленность своего земного существования, отданного ложным идеалам». О ком он это пишет? О поколении тех, кому в 1941 году было по 20 лет. Они почти все полегли на фронте — и теперь литератор из номенклатурной семьи приписывает им «осознание бессмысленности своего земного существования».

Как признак «сожжения кораблей», означающего необратимый переход к военным действиям против «советского человека», можно считать нанесение властью ударов даже по такому фундаментальному символу, укрепляющему национальное сознание народа России, как Великая Отечественная война. Образ этой войны — один из немногих сохранившихся центров сосредоточения связей общенациональной основы. Вся система действий по его разрушению настолько широка и многообразна, что заслуживает даже не книги,