Аномия в России: причины и проявления

психологически здоровыми членами». По словам Тютчева, у человека, участвующего в ритуале, «к чувству древнего прошлого неизбежно присоединяется предчувствие неизмеримого будущего».

Праздник мобилизует присущие каждому народу видение истории и художественное сознание. В празднике оживают события национальной истории, определившие судьбу народа, — и люди незримо соединяются общими воспоминаниями. В этом смысле к праздникам примыкают дни памяти обо всех событиях, вызывающих коллективные гордость и горечь, радость и сожаление. Возникает духовная структура, занимающая исключительно важное место в центральной мировоззренческой матрице народа.

Разрушение символических праздников — генератор аномии, поскольку лишившиеся их люди выпадают из традиции. В момент праздника у человека оживает чувство социального времени и возникает духовная структура, скрепляющая людей в общество. Ткань этой структуры сложна: вырвав одну нить, мы можем всю ее «распустить». Изъять важный праздник из жизни народа — это значит подрубить один из его корней.

Конрад Лоренц в 1966 году писал в статье «Филогенетическая и культурная ритуализация»: «Молодой «либерал», достаточно поднаторевший в научно — критическом мышлении, обычно не имеет никакого представления об органических законах обыденной жизни, выработанных в ходе естественного развития. Он даже не подозревает о том, к каким разрушительным последствиям может привести произвольная модификация норм, даже если она затрагивает кажущуюся второстепенной деталь. Этому молодому человеку не придет в голову выбросить какую-либо деталь из технической системы, автомобиля или телевизора только потому, что он не знает ее назначения. Но он выносит безапелляционный приговор традиционным нормам социального поведения как пережиткам — нормам как действительно устаревшим, так и жизненно необходимым. Покуда возникшие филогенетически нормы социального поведения заложены в нашем наследственном аппарате и существуют во благо ли или во зло, подавление традиции может привести к тому, что все культурные нормы социального поведения могут угаснуть, как пламя свечи» [1, с. 164].

Именно это мы наблюдали во все годы перестройки и наблюдаем еще сейчас в России — угасание «всех культурных норм социального поведения» под давлением «молодого либерала».

Вспомним утраченные праздники. Было приложено много усилий, чтобы вытравить смысл 1 Мая — праздника, очень любимого народом. Из памяти людей решили изъять само понятие солидарности трудящихся, велели называть 1 Мая «Днем весны и труда». Какая пошлость! Это никакой не День весны и труда, а особый праздник трудящихся, их ежегодный крик о солидарности. Праздник стал всемирным потому, что в основе его была пролитая кровь — сила мистическая, не сводимая ни к идеологии, ни к экономическим интересам. Все это прекрасно изучено, и ни один режим на Западе не посягает на этот праздник. В этот день улицы и площади отдаются красному флагу. А демонстрации в этот день имеют характер процессий. Любое правительство, которому взбрело бы в голову запретить, а тем более разогнать первомайскую демонстрацию, было бы устранено завтра же, причем по инициативе правых партий и самих капиталистов. И зная все это, Ельцин отдает приказ об избиении демонстрации 1 Мая 1993 года.10

Массовое сознание советских людей приняло праздник 23 февраля, он давно уже утратил первоначальное политическое значение и стал общенародным праздником (наряду с 8 Марта). Но в ритуале этого праздника обязательным было шествие ветеранов, стариков — военных. И вот, к этим-то старикам была применена демонстративная жестокость в самой примитивной форме — массового показательного избиения на улицах Москвы 23 февраля 1992 года.

Газета «Коммерсант» (1992. № 9) так описывает ту операцию: «В День Советской Армии 450 грузовиков, 12 тысяч милиционеров и 4 тысячи солдат дивизии имени Дзержинского заблокировали все улицы в центре города, включая площадь Маяковского, хотя накануне было объявлено, что перекроют лишь Бульварное кольцо. Едва перед огражденной площадью начался митинг, как по толпе прошел слух, будто некий представитель мэрии сообщил, что Попов с Лужковым одумались и разрешили возложить цветы к Вечному огню. С победным криком «Разрешили! Разрешили!» толпа двинулась к Кремлю. Милицейские цепи тотчас рассеялись, а грузовики разъехались, образовав проходы. Однако вскоре цепи сомкнулись вновь, разделив колонну на несколько частей». Разделенные группы ветеранов были избиты дубинками, и это непрерывно показывали по центральному телевидению.

Газета добавляет: «К могиле Неизвестного солдата не были допущены даже делегации, получившие официальное разрешение: Совета ветеранов войны и Московской Федерации профсоюзов». Одновременно ряд СМИ провели кампанию глумления над избитыми. «Комсомольская правда» писала «сочувственно»: «Вот хромает дед, бренчит медалями, ему зачем-то надо на Манежную. Допустим, он несколько смешон и даже ископаем, допустим, его стариковская настырность никак не соответствует дряхлеющим мускулам — но тем более почему его надо теснить щитами и баррикадами?»

7 ноября, годовщину Октябрьской революции, Ельцин постановил «считать Днем Согласия». Какая пошлость, оскорбляющая чувство и достоинство людей. Ведь революция — трагическое столкновение, а не день согласия. При этом нынешние политики борются не против идеалов Октябрьской революции: она в далеком прошлом, им неизвестна и мало их интересует. СМИ изощряются в изобретении духовных пыток для побежденного большинства. Зная, что до сих пор примерно половина граждан уважают память о Революции и о тех поколениях, которые строили СССР, идеологические работники телевидения в день праздника заполняют эфир издевательствами. А социологи регулярно измеряют, как вымирает «советский народ», у которого отняли праздник, похваливают Моисея, который придумал 40 лет водить по пустыне народ, пока не вымерли все, кто «помнил».

Русская революция — великое событие, повернувшее ход истории. Это великое событие с одинаковым волнением отмечал весь народ, независимо от того, на какой стороне баррикады были деды и прадеды каждого. Так же отмечают 14 июля, годовщину своей Революции, французы. И сама мысль отменить во Франции этот праздник показалась бы там чудовищной и глупой. У нас, как известно, этот «красный день календаря» отменили. Да еще предложили попраздновать нечто 4 ноября. Мол, какая разница — выпьете водки на три дня раньше. Плюнули в душу, да еще и стравили людей. Атрофия разума и чувства у господствующего меньшинства — признак аномии нынешней «элиты».

После Ельцина пришел В.В. Путин. Вместо того чтобы выправить положение и просто восстановить праздник, какой-то умник из администрации придумал праздновать 7 ноября «годовщину военного парада 7 ноября 1941 года». Парад в честь годовщины парада! А в честь чего был тот парад, говорить нельзя. Такие вещи даром не проходят, они усиливают аномию.

Способов углубить аномию и стравить расколотые части общества много. К ним относится профанация праздников — неявное издевательство. Американская журналистка М. Фенелли, которая наблюдала перестройку в СССР, подмечает: «По дороге в аэропорт Москва подарила мне прощальный, но впечатляющий образ лжи, которым проникнуто все их так называемое “обновление”: кумачовые плакаты с лозунгом “Христос воистину воскрес!” Сперва думаешь, что перед тобой какая-то новая форма атеистического богохульства…» А разве не профанацией было устройство концерта поп-музыки на Красной площади именно 22 июня 1992 года? И чтобы даже у тугодума не было сомнений в том, что организуется святотатство, диктор ТВ объявил: «Будем танцевать на самом престижном кладбище страны».

Ученые-гуманитарии кинулись изобретать методы профанации советских праздников. Д.А. Левчик с философского факультета МГУ (!) в академическом журнале дает власти рекомендации, как испоганить людям праздник: «Доказать, что место проведения митинга не “святое” или принизить его “священный” статус; доказать, что дата проведения митинга — не мемориальная, например развернуть в средствах массовой информации пропаганду теорий о том, что большевистская революция произошла либо раньше 7 ноября, либо позже; нарушить иерархию демонстрации, определив маршрут шествия таким образом, чтобы его возглавили не “главные соратники героя”, а “профаны”. Например, создать ситуацию, когда митинг памяти жертв “обороны” Дома Советов возглавит Союз акционеров МММ».

Этот интеллектуал понимает смысл того, что советует: «Профанация процедуры и дегероизация места и времени митинга создает смехотворную ситуацию… Катализатором профанации может стать какая-нибудь