Русский коммунизм. Теория, практика, задачи.

(Гучков) был поражен, что генералы подумывали о том, чтобы вступить в партию эсеров. Он писал: «Такая готовность капитулировать перед Советом даже со стороны высших военных, делавших карьеру при царе, парализовала всякую возможность борьбы за укрепление власти Временного правительства».

Почему большевики, опираясь на Советы и армию, так легко отодвинули от власти Временное правительство? Потому, что всем было очевидно расхождение траекторий Февральской и Октябрьской революций, и подавляющее большинство не приняло проект западников. Даже значительная часть буржуазии и дворянства не желала втягивания России в периферийную зону Запада — скрепя сердце приняла власть большевиков.

Показательно разделение офицерства старой армии. В Красной армии служили 70-75 тыс. этих офицеров, т.е. 30% (из них 14 тыс. до этого были в Белой армии). В Белой армии служили около 100 тыс. (40%) офицеров, остальные бывшие офицеры уклонились от участия в военном конфликте. В Красной армии было 639 генералов и офицеров Генерального штаба, в Белой — 750. Из 100 командармов, которые были в Красной армии в 1918-1922 годах, 82 были ранее «царскими» генералами и офицерами. Можно сказать, что цвет российского офицерства разделился между красными и белыми пополам. При этом офицеры, за редкими исключениями, вовсе не становились на «классовую позицию» большевиков и не вступали в партию (приглашая их к строительству новой армии, советская власть взяла обязательство «не посягать на их политические убеждения»). Они выбрали красных как выразителей определенного цивилизационного пути, который принципиально расходился с тем, по которому пошли белые.

Вот воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», с которым обратилась большая группа бывших генералов русской армии во главе с Брусиловым: «В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старые боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную армию и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку Россию».

Ясно, что такого шага царских генералов не купишь — большевики заслужили его не речами и обещаниями, а совокупностью своих действий, включая мелкие и каждодневные, отражавшие общий вектор их устремлений.

Даже великий князь Александр Михайлович, видя безвыходность положения белых, ставших пособниками Запада, написал: «на страже русских национальных интересов стоит не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи». Антисоветский историк М. Назаров в книге «Миссия русской эмиграции» пишет: «Ориентация Белого движения на Антанту заставила многих опасаться, что при победе белых стоявшие за ними иностранные силы подчинят Россию своим интересам». Напротив, Красная армия с большевиками-комиссарами воспринималась как сила, восстанавливающая государственность и суверенитет России.

Именно большевики в Гражданской войне стояли «на страже русских национальных интересов». А белые — на страже интересов Запада. В личном плане это была трагедия множества участников Белого движения. Но глупо сегодня ее повторять, надо же на опыте дедов учиться.

Понятно, что революция с восстанием имела вооруженные силы. Еще 12 октября 1917 г. при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов по инициативе ЦК большевиков был создан Петроградский Военно-революционный комитет (ВРК). По предложению Ленина он был создан как легальный внепартийный орган. В момент создания в его состав вошли представители ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б), профсоюзов, армии и флота. При ВРК было бюро ЦК рабочей Красной гвардии. Красная гвардия к моменту Октябрьской революции была уже ощутимой силой: накануне восстания она насчитывала по стране более 100 тысяч человек, ее отряды имелись в более чем 100 городах.

ВРК обладал реальной силой, опираясь на отряды Красной гвардии, верные большевикам армейские части, матросов флота, на районные и Петроградский Советы и местные военно-революционные комитеты. Он назначал своих комиссаров в воинские части, в отдельные учреждения, предприятия Петрограда и в провинцию. Комиссары ВРК наделялись полномочиями по реорганизации госаппарата, по увольнению персонала, правом ареста «явных контрреволюционеров». Они действовали в контакте с общими собраниями и комитетами солдат и рабочих, с Советами. ВРК стал органом по подготовке и проведению восстания в Петрограде и существовал лишь до 5 декабря 1917 г. Но в ходе его создания и деятельности были отработаны принципы организации системы вооруженных сил. После Октябрьской революции вооруженные силы страны составляли отряды Красной гвардии, рабочей милиции, части старой армии, которые поддержали советскую власть.

Как сказано выше, Советское государство прежде всего должно было восстановить монополию на легитимное насилие. Это означало необходимость ликвидации всех иррегулярных вооруженных сил революции. Надо представить, насколько это был ответственный и тяжелый шаг!

Один из самых красноречивых эпизодов восстановления государственности — ликвидация Красной гвардии… Об этой операции мы ничего не знаем из официальной истории — она никак не вписывалась в упрощенную модель классовой борьбы и романтический образ революции. В Петрограде Красная гвардия была распущена 17 марта 1918 года, о чем было объявлено во всех районных Советах с предложением всем желающим записываться в Красную армию. Начальник штаба Красной гвардии был арестован.

Это и другие действия по «огосударствлению» революционного общества вызвали, конечно, сопротивление части рабочих даже в центре России. Они самоотверженно пошли в революцию — и их разоружают! Это вызвало отток рабочих из Красной армии. Так, к середине мая почти все рабочие с петроградского завода Речкина, ушедшие в Красную армию, вернулись на завод, т. к. не хотели, чтобы остальные рабочие смотрели на них «как на опричников».

Особенно трудное положение сложилось на Урале, где в Советах были сильны левые большевики и эсеры. В городе Невьянске на большом артиллерийском заводе, где работали 7000 рабочих, 12-17 июня 1918 года произошло восстание. В те дни все отряды рабочих, которыми руководили большевики, отбыли с завода на подавление белочехов, и единственной военной силой остался отряд, в котором командовали эсеры и меньшевики. К восстанию присоединилась часть рабочих. 8 августа началось и продолжалось три месяца большое Ижевско-Воткинское восстание.

После его подавления рабочие части повстанцев влились в сибирские армии белых, где числились среди самых боеспособных частей. У многих из этих бойцов, чувствующих, что они воюют «не на той стороне», произошел психологический надлом, что выразилось в жестокостях и зверствах. Это было присуще и ижевско-воткинским повстанцам, и восстаниям 1921 года (например, крестьянскому восстанию в Тамбовской губернии).

Многозначительно явление, о котором советская история умалчивала, а зря — это «красный бандитизм». В конце Гражданской войны советская власть вела борьбу, иногда в судебном порядке, а иногда и с использованием вооруженной силы, с красными отрядами, которые самочинно затягивали боевые действия, когда белые уже склонялись к тому, чтобы разоружиться. В некоторых местностях эта опасность для советской власти даже считалась главной. Под суд шли, бывало, целые городские парторганизации, нарушившие общую политическую линию.

Одной из причин падения Временного правительства в октябре 1917 года было нежелание солдат продолжать войну. Как и все главные политические решения большевиков после Февраля, Декрет о мире и затем его реализация в практически достижимой форме были вызваны реальным состоянием страны и соответствовали чаяниям народа. Вовсе не сразу пришли большевики к пониманию этого состояния. Член Исполкома Петроградского Совета меньшевик Н.Н. Суханов в своих «Записках о революции» вспоминает, как 21 сентября 1917 г. на заседании Совета прибывший с фронта говорил: «Солдаты в окопах не хотят ни свободы, ни земли. Они хотят сейчас одного — конца войны. Что бы вы здесь ни говорили, солдаты больше